Альфред Бестер - И живут не так, как прежде...

— В чем?

— А, женщинам все равно не понять… Не в обиду вам будет сказано, конечно.

— Ну, если вам нужно на юг, то это в другую сторону.

— Но юг ведь там, верно? — спросил он, указывая вдоль Пятой Авеню.

— Да, но там тупик. Манхэттэн пока еще остров. Вам нужно подняться выше по улице и по мосту Джорджа Вашингтона перейти в Джерси.

— Выше?

— Идите прямо по Пятой до Кафедрального Парка, потом через Вест-Сайд и Ривер-Сайд. Не заблудитесь.

Он беспомощно посмотрел на нее.

— Впервые в Нью-Йорке?

Он кивнул.

— Ладно, — сказала она. — Садитесь, подброшу.

Она переложила книги и куклу на заднее сидение и он устроился рядом с ней. Дав газ, она бросила взгляд на его изношенные ботинки.

— Все пешком?

— М-м.

— А почему не на колесах? Полно же машин на ходу, и бензин не проблема.

— Водить не умею, — уныло пояснил он, — только и всего.

Он вздохнул. Рюкзак тяжело качнулся возле ее плеча. Она принялась украдкой разглядывать незнакомца. Мощная грудь, крепкая спина, сильные ноги. Большие тяжелые руки. Мускулистая шея. С минуту она что-то прикидывала, затем кивнула своим мыслям и затормозила.

— Что такое? — спросил он. — Мы дальше не поедем?

— Как тебя зовут?

— Майо. Джим Майо.

— Я — Линда Нильсен.

— А-а, очень приятно. Так что, едем?

— Слушай, Джим, у меня к тебе дело.

— Дело? — он посмотрел на нее с некоторой тревогой. — Интересно узнать, какое, леди… Линда, то есть. Но дело, знаете ли, такое, мне тут кое-чем надо заняться, так что я все время буду занят, довольно дол… — под ее пристальным взглядом его голос сошел на нет.

— Джим, если ты мне поможешь, то и я тебе помогу.

— В чем, например?

— Видишь ли, мне бывает ужасно тоскливо. Особенно по ночам. Днем-то еще ничего, днем всегда находится чертова уйма дел, но ночью…

— Бывает, — пробормотал он.

— Так вот, я все думаю — как бы с этим справиться?

— А я-то тут при чем? — нервно спросил он.

— Почему бы тебе не задержаться в Нью-Йорке? Чуть-чуть. Я научила бы тебя водить машину. И автомобиль помогла бы найти, чтобы тебе не пришлось добираться на юг автостопом…

— А что, это мысль. Трудно научиться водить?

— Ерунда, я научу тебя за пару дней.

— Не думаю, что у меня так быстро…

— Ладно, не пару дней, так пару недель — какая разница? Зато сколько времени ты потом выиграешь на машине!

— Ах ты, — сказал он. — Здорово.

Тут он спохватился.

— А что от меня потребуется?

На ее личике вспыхнула страсть.

— Джим, ты поможешь мне перетащить рояль.

— Рояль? Какой еще рояль?

— Большой «Стейнвей» красного дерева. Он на Сорок седьмой. Ум-мираю от желания поставить его у себя. Он прямо просится в гостиную…

— Ты обставляешь квартиру?

— Да, и как будет здорово сесть за клавиши после обеда… Нельзя же все время слушать записи! Я все продумала: самоучители, руководства по настройке — все есть, но я никак не могу перетащить к себе рояль.

— Да, но… Рояли-то, наверное, есть во многих квартирах, — сказал он. — Несколько сотен, не меньше, если подумать. Что бы тебе не поселиться в одной из таких квартир?

— Ни за что! Бросить мой домик?! Я пять лет его обставляла — картинка, а не дом! И, потом, там вода рядом.

Он кивнул.

— Да, вода — это всегда проблема. Где это ты так устроилась?

— В Центральном Парке, в домике, где раньше хранились модели всяких парусников. Он стоит как раз возле пруда. Чудесный уголок, я там идеально все устроила. И вдвоем перетащить туда рояль будет совсем нетрудно.

— Ну, Лина, я не знаю…

— Линда.

— Да, прости, я…

— Я смотрю, ты сильный. Чем занимался до всего этого?

— Борец-профессионал.

— Ого! Я так и знала.

— Да ну, я уж давно это бросил. Открыл свое дело в Нью-Хэйвн. Бар «Мужской разговор». Не слыхала?

— Нет, к сожалению.

— Спортсмены его любили… А ты чем промышляла?

— Исследованиями для ББДО.

— Это еще что?

— Так, рекламное агентство… — отмахнулась она. — Потом расскажу, если захочешь. Научишься водить, перевезем сначала рояль, потом еще кое-что… но это терпит. И — на юг.

— Но, Линда, я не знаю…

Она взяла его за руку.

— Джим, будь же спортсменом. Остановишься у меня. Я отлично готовлю, и у меня есть миленькая комната для гостей…

— Для кого? Ты же была последним человеком на Земле…

— Что за глупый вопрос? Где ты видел приличный дом без комнаты для гостей? Тебе там понравится. На газонах у меня огород и садик, ты будешь купаться, найдем тебе новенький «ягуар»… Есть у меня один на примете — как только что с фабрики.

— Мне бы лучше «кадиллак».

— Да что хочешь, то и будет! Ну, так что? По рукам?

— Ладно, Линда, — неохотно пробормотал он. — Будь по-твоему.

Домик был и вправду прелестный: многоярусная крыша, крытая позеленевшей медью, крупная кладка стен и окна в глубоких нишах. Мягкие лучи июньского солнца сверкали на голубом зеркале овального пруда; по воде, громко крякая, шлепали лапами одичавшие утки. Лужайки, поднимающиеся по склонам впадины вокруг пруда, были аккуратно разделены на террасы и обработаны.

Окнами фасада дом смотрел на запад, и Центральный Парк тянулся от него вдаль, как огромная запущенная усадьба.

Майо задумчиво поглядел на пруд.

— Здесь должны были быть модели кораблей…

— Когда я въехала, в доме их было полно, — сказала Линда.

— В детстве я всегда хотел получить модель корабля. Однажды даже… — Майо оборвал себя. Откуда-то издалека донеслись пронзительные звуки: беспорядочные сильные удары, как будто камни перекатывались под водой. Все прекратилось так же неожиданно, как и началось.

— Это что? — спросил Майо.

Линда пожала плечами.

— Точно не знаю. Похоже, город разваливается. Ты же видел, там и сям разрушенные здания. Придется привыкать, — она вновь загорелась. — Заходи! Хочу все тут показать.

Она вся сияла от гордости и так и сыпала словами, поясняя детали планировки, в которых Майо ничего не понимал. Но даже на него произвели впечатление викторианская гостиная, спальня в стиле ампир, настоящая сельская кухня с печкой на керосине. Комната для гостей в колониальном стиле с кроватью под балдахином, задрапированной коврами и увешанной светильниками, привела его в замешательство.

— Все это такое… какое-то очень уж девичье, а?

— Еще бы. Я же девушка.

— Да-да, конечно. Я и говорю, — Майо беспокойно оглянулся. — Ну, у парней все вещи не такие хрупкие. Ты уж не обижайся.

— Не бойся, кровать выдержит. Теперь запомни, Джим: ноги на покрывало не клади, на ночь его убирают. Если обувь грязная, снимай ее у входа. Эти ковры я взяла в музее и хочу, чтобы они были в порядке. У тебя есть смена белья?