Николай Веретенников - Монолог горы

На следующее утро вся техника пришла в движение. Но тогда я еще не знала намерений пришельцев.

У меня нет речевого аппарата, и потому я не могу издавать звуки и воспроизводить речь захватчиков. Не могу подключиться к системе связи. Я бы на все планетарное пространство вопросила: "Что же вы делаете?!" Я бы увещевала их. Я бы стенала, стыдила: "По какому праву вы колонизуете свободную планету? Почему вы необузданной силой варварски вмешиваетесь в чужую природу, попирая ее? Ведь тот, кто приходит к другим со своей меркой и системой ценностей, неизбежно обманывается. И к гибели ведет, и непоправимое зло сеет. Это несправедливо, о Прародительница!"

Безмозглые старательные машины, управляемые человеком, разрушая, стали добывать сырье.

Я готова поделиться своим достоянием, все стерпеть. Даже привыкнуть к частым болевым ощущениям. Человек не ведает, что творит, он стал варваром по неведению. Будет ли предел насыщению доставшимся богатством? Нельзя же грабить бездумно и безоглядно. Высокий разум не может быть жестоким! И я исключала из жизнедеятельности один сектор за другим. Сопротивлялась нашествию. Содрогалась. Осыпала. Обливала. Внушала... Напрасные потуги.

Оборвала электромагнитную подвеску, обеспечивавшую передвижение техники, работающей на склонах.

Короткая передышка. Подвеску отремонтировали.

Вновь ломала. Вновь передышка.

Только сейчас я поняла, как медленно по сравнению с биологической формой существования, текут во мне жизненные процессы.

Озарение пришло к Мари без моего влияния:

"А теперь и я, вслед за Норой, заявляю: пусть она не живая, но это и не простая гора в нашем понимании".

В непонятном воинственном азарте люди ринулись ко мне на летательных аппаратах. Гулкая дробь эха прокатилась по лабиринтам моего тела. В злобе выплеснула лаву, поддерживающую температурный режим. Быстро затвердевшая на холодном воздухе, она, чего я не предполагала, вызвала новый интерес у искателей. На рудоперерабатывающем заводе появилась линия по извлечению из лавы лавия и гория - так люди назвали неизвестные вещества. Материальное воплощение моей озлобленности стало неожиданным даром десанту. Но подобная реакция окончательно убедила Харлайна - руководителя экспедиции - в том, что я неживая.

Большая передышка. Я принялась за лечение. Окропила минерализированной водой из-под покрова наиболее глубокие и опасные раны, смазала слизью некоторые участки.

Вечером - встреча Нортона и Мари. Вышли из крылатой машины и остановились, очарованные. Мой вечерний наряд украшали ярко-желтые точки от лучей заходящего светила, рассыпавшиеся по наскальным наростам.

Они возвращались к машине, когда Мари рванулась к краю разработки и крикнула:

- Нортон! Нортон! Гора лечила себя. Ле-чи-ла! Это говорю тебе я, врач! Этот колосс живой. Нортон, как же так, а?

Какой это был голос! Это был чудесный голос, в котором звучали и восторг и тревога.

Но Харлайн порекомендовал им усердней заниматься медицинскими и биологическими проблемами. Их доводы были напрасны. По какому принципу избираются или назначаются начальники?

Не закончив переработки лавы, часть людей, взяв пробы покрытия карьеров, начала отсос слизи. Она необходима для их медицины!

О, Прародительница! Оказывается, я могу быть не только злой, но и жестокой, мстительной. Откуда это, Прародительница?

Убила человека. Точнее, человеческое в человеке. Лишила его памяти.

Дистанционными манипуляторами управлял Джерри.

"Послушай, Крайт! - крикнул он напарнику. - Эта чертова гора перестроила кристаллическую решетку. Вот бестия! Тут бы сам великий Емуц поразился и позавидовал нам. Только - никому ни слова, понял? Иначе и нас, как Нору... Смотри!"

И чернявый Крайт добросовестно молчал. Но Джерри наказан и за то, что то ли интуитивно, то ли обладая какой-то магической силой - подолгу пристально смотрел на мою вершину, и холодный, пронзительный, злой взгляд его парализовал чуткие датчики, находящиеся на самой моей макушке.

Когда я стану мудрее?

Чужеземцы отягощают мою жизнь, им не принадлежащую.

Я все еще терплю.

Терплю...

Вчера они приводили в порядок технику.

Сегодня летающие, катящиеся машины опять в готовности. Человек выражается в своих поступках.

Я поняла: агрессию никак не остановить, обороняться не могу.

А как быть с другой бедой? Любая переработка тания, служащего мне катализатором, будет неизбежно сопровождаться выделением оти; трагедия продолжится и в космосе при транспортировке.

Решилась!

Выпустила на волю отставшего от стаи и прижившегося во мне восьмилапого лизуна. М-волной отыскала Мари, внушила ей желание уйти далеко от зоны собирать ралии. А затем породила в ней неосознанное чувство страха, погнавшее женщину дальше.

Не знаю, как быть с Нортоном... Может, весь десант лишить способности к мышлению, что сведет их на уровень животных? Выживут ли они? За ними прилетят другие, и не исключено, что покорение продолжится.

Мне, привыкшей к оседлой, устойчивой жизни, трудно логично рассуждать в незаурядной ситуации. Впервые передо мной встала необходимость выбора.

Я была готова разорвать связи, чтобы освобожденная опасная энергия недр планеты, вырвавшись наружу, поглотила меня и завоевателей.

И - не привела в действие генетическую программу самоуничтожения.

Две мысли поколебали решимость. Как Мари, одинокая и беззащитная, выживет на Здансате? Вправе ли я смертью своей прервать существование рода Ва?

Как поступить? Какое решение принять? Какой поступок будет справедливее?

Есть еще один выход из положения, им могу воспользоваться лишь раз...

Антигравитационные силы, дремавшие все это время, с оглушительным воем приподнимут мое тело и медленно понесут низко над планетой. Тогда Мари надо вызвать на скалы, в пещеру. И не забыть лизуна...

Постройки, машины и людей разметет по вспоротой поверхности, подхватит смерчем. Он унесет все в образовавшийся разлом. В никуда...

Скотнар, взвивая легкую пыль, уже несется к подножию...