Владимир Григорьев - Государственной тайной тропой

И раков солдатики уписывают даже к полднику, ухмыляются. Крепких, в соку, а что еще пожирней — тех в чистые эмалированные ведра, с крышками, чтоб не разбежались. Будто бы для нужд штабов.

Обескураженный необъяснимостью обстановки, скромный новобранец и не помышлял приобщиться к таинству трапезы деликатесами, хотя слюнки текли. Уважал служивых, а те не зазывали, приглядывались к новенькому.

— Кушайте на здоровье первосортицу, — покорно думалось тихоне. — А я попрошу у старших захудалого какого отбраковать. Чтоб не жалко было. Штуку. Может, дозволят побаловаться.

Робость бойца была оценена и уважена.

— Иди, парень, выбирай!

— Да я кого поплоше…

— Вали.

От полевой кухни; где состоялся знаменитый разговор, до Тропы — рукой подать. И вскоростях отделение при старшине убедилось: новенький ничуть не лицемерил на счет своей неприхотливости. Он вынырнул из сумерков с добычей в котелке, все уставились на его трофей — дрянь несъедобная.

— Да уж, — крякнул старшина. — Такое животное не гоже на экспорт пропускать. Прямо выручил, браток. Стравливаешь тварям лучшую тухлятину без зазренья совести, да не в коня корм.

Чуть покипятили бракованную находку, сполоснули родниковой водой.

Новобранец, не гнушаясь, очистил шейку от шелухи, туловище же сунул в рот под язык сок высасывать, и тут его шарахнуло электроразрядом.

Искры посыпались из глаз! И — отключился без чувств. Сослуживцы вскочили, как один. Молча. Несчастный раскинулся на сырой земле бездыханно.

Старшина среагировал по уставу, как на войне, дерзко и моментально.

В секунду он очистил полость рта невинно убиенного от смертоносной игрушки и взялся за искусственное дыхание. Двое кинулись помогать старшине, как учили на курсах спецназа. А еще старшина приказал кому-то в сумерки:

— В медпункт. Фельдшера. Носилки. Спирт.

Паника от границы до тыловой глубинки не распространилась, все же по первой сумятице в ружье подняли некоторые гарнизоны, до уточнения всех обстоятельств. Подняли в воздух звенья перехватчиков.

Шифровальщики и радисты лиха хватили от первых часов тревоги. В Столице уразуметь толком ничего не могли, осознали лишь, что сверхсрочно требуется экспедировать строжайшую Комиссию на место.

Неспроста же асов своих за облака подняли, армии переполошили.

Пугали строчки фонограммы показаний незаметного старшины-свидетеля о каком-то стуле: «Искрило, будто электрический стул. Хуже стула.

Прямо шаровая молния. Покойника оживили для прохождения реанимации».

— Стул — понятие медицинское. Желудок схватило? А реанимация?

Сибирская язва?!

Биологическая война, вот оно… — ломали голову столичные генералы, снаряжая самолет с Комиссией на борту. И вовремя спохватились.

Полномочные делегаты не подкачали. Разобрались в сжатые сроки. И прежде всего с пресловутой проблемой «стула рядового», как ее величали мнительные генштабисты вкупе с военврачами.

Выяснилось: от желудочно-кишечных недугов отважный потерпевший не мучился. Имел крепкий солдатский стул. Еженедельно санитарно-гигиеническая служба вершила анализы пищеварительных отходов всего личного состава Места. Вот подшивка актов с печатями, расписками. Подозрительной микрофлоры нет! А как же иначе мыслится на пищевой магистрали! Никто из замкнутых членов Комиссии и виду не подал, как полегчало на душе. Отпал роковой вопрос о биологической атаке. Никакой язвы моровой или прочей заразы! Запротоколировали, отбили в Столицу благовестную шифрограмму. Пара часов холодной разборки и — важный успех.

— Да про стул электрический для понятливости помянул. Искрило же, — на этой позиции старшой стоял насмерть.

— Инфарктная метафора. Ты больше поэзией не увлекайся. Передовая — не эстрада. Все прочие твои действия одобряем. Тянут на медаль.

Хватка есть. Пойдем вместе этого конька-горбунка осмотрим. Электрического монстра.

Второе достижение далось на столь легкомысленно. Предстояло дать квалифицированный отчет о хитроумной механике рака-самохода, электронике управления, самой энергетике чудовищно емких электробатареек и прочих технических тонкостях. Наконец, практическое предназначение монстра? Кто запустил? С летающей тарелки? Такая легкая отписка щекотала воображение строгих мужчин, но вслух никто в ее пользу не высказался. Подобная инопланетная невероять смотрелась бы со стороны высшего руководства как попытка тихо уйти от личной ответственности, за доверенное дело. Мол, проблема неразрешима, на уровне неведомых, неподсудных цивилизаций, можно и по домам. Нет, прослыть дерзким мечтателем, упертым никто не пожелал. Благоразумие спасло кремлевскую репутацию Комиссии.

Приказ свыше — это приказ!

На самом Верху в первые сорок стартовых минут Феномена исполнительную группу Комиссии по расследованию на Месте назначили по преимуществу из эпидемиологов, урологов, знатоков по отхожим местам, ветеринаров, умудренных битыми годами борьбы с отхожим промыслом.

Подтянутый, весь на пуговицах, в сединах бытия и склочных Кризов, мгновенно назначенный Председателем Комиссии, член-корр Академии всем струхнувшим генералам и выше кивал с милейшей улыбкой, абсолютно соглашаясь со всеми пунктами теорий взрыва на Тропе этих энциклопедистов, с десятками этих взаимоуничтожающих пунктов. И все гипотезанты были совершенно довольны, что на сверхсекретный пост Председателя учредили именно столь лояльного, улыбчивого член-корра, а не какого надменного академика.

Но деловое время меж столь полезных улыбок и экивоков у Председателя мало-мало в резерве все ж оставалось. Он в момент собрал в личном кабинете, прилично оборудованном средствами связи, мобильную группу довольно молодых, но толковых, по его седому разумению, спецов из неизвестных широкой печати НИИ. Вопреки Приказу среди сих молодоженов почти не замечалось знатоков раков, омаров и ихтиологов широкого профиля. Один желудочнокишечный эпидемиолог все же оказался приглашенным Председателем. Овеянный почти всемирной научной славой, искушенный разнообразными практическими разработками, этот член-корр быстро сообразил, что никакой поносный Стул к делу солдатскому отношения не имеет. Характер прецедента скорее связан с физ-мат проблемами, химией тож. Поэтому короткий коллоквиум двадцати подтянутых, а внешне скромных джентельменов, собранных Председателем, состоял, в основном, вопреки Приказу из вполне энциклопедически образованных спецов энергетики, электроники, механики и физики, коих не раз неглупые сотрудники ихних Академий заманивали благами жизни в комфортный Запад, но эти скромники почему-то отнекивались. Надменные иностранцы вполне искренне убеждали скромных русских: что равных им по научному классу на высоколобом Западе в принципе не существует, но на нет и суда нет.