Кит Робертс - Канарейки Боултера

- Ты что-то сказал? - рассеянно переспросил Алек.

- Я говорю, мы так и не узнаем, попалось ли на прицел твое чудо-юдо, покуда пленка не побывает в проявочном бачке.

- Что? А, ну да... Удивительно! Мы же должны были что-нибудь услышать?

- Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

- Ну, не знаю... Жаворонка, например, любую другую птицу, - он указал на быстро темнеющее небо. - Здесь нет ни одной, ты заметил. Глин?

Действительно, помимо наших голосов ничто не нарушало мертвой тишины, даже ветер обдувал руины абсолютно бесшумно. Казалось, место, где мы стояли, заключено в какой-то звуконепроницаемый кокон, отрезавший нас от остального мира... Нервно оглядевшись, я увидел, как среди густеющего сумрака в деревне под холмом замерцали огоньки.

- Стой на месте. Глин, - вдруг сказал Алек. Он отошел на несколько шагов и, повернувшись ко мне лицом, спросил:

- Ты меня слышишь? Все нормально?

- Черта с два! Как сквозь подушку!

Удовлетворенно кивнув, он отошел еще на несколько метров - звук шагов исчез. На расстоянии примерно с полсотни ярдов я прекрасно видел, как Боултер кричит, широко открывая рот, но ничего не слышал. Жестом я указал в сторону дороги, мы сошлись, и Алек возбужденно проговорил:

- Жаль, нечем замерить затухание звука, но готов поклясться, это экспоненциальная кривая. Очень странно. Я не слыхал о подобном акустическом явлении.

"Хорошо бы местные странности акустикой и ограничились", - невольно подумал я.

Субботнее утро выдалось великолепным, хотя на холме дул сильный холодный ветер. Мы установили камеру на выбранной вчера полянке, откуда открывался вид на развалины. Я подключил к смонтированной в джипе аппаратуре микрофон на длинном шнуре, положил его на травку неподалеку от штатива, вернулся к пульту - и обнаружил отсутствие сигнала. Проверив разъемы (они оказались в порядке), я окликнул Боултера:

- Не работает, Алек! Не могу понять, в чем дело.

Нахмурившись, Боултер приступил к дотошной проверке. В конце концов он с облегчением покачал головой:

- Все нормально. Попробуй еще раз.

Я включил контрольный динамик, долженствующий разразиться завываниями ветра, но тот, казалось, онемел навеки. Честное слово, никогда не видел Алека настолько обескураженным, тем более перед детищем собственных рук! Помолчав, он распорядился:

- Возьми микрофон, садись в машину и отгони ее подальше. А потом спой песенку... скажем, про Мэри и овечку.

Я не стал спорить, памятуя, что Боултер ничего не делает просто так, вырулил за ворота, отъехал с полмили - и к собственному изумлению убедился, что все работает как часы. Подумав, я выставил микрофон наружу и медленно поехал обратно: за 250 ярдов до ворот шум ветра в динамике утих, еще через 50 ярдов окончательно замолк. Выслушав мой отчет об эксперименте, Алек пожал плечами.

- Мы не можем протянуть микрофонный шнур на такое расстояние... Ладно, подумаю на досуге.

- А что ты, собственно, рассчитываешь тут записать?

- Сам не знаю. Но, наверное, не зря что-то мешает нам это сделать?

До полудня Алек снимал руины общим и крупным планом, затем отправил меня побродить вдоль остатков стен и запечатлел это зрелище; передохнув, мы повторили процедуру во второй половине дня. В воскресенье днем мы уже были дома, и Боултер со всей возможной поспешностью проявил отснятый кусок.

И ничего!

Правда, в одном из эпизодов изображение ненадолго затуманилось без видимых причин, еще на нескольких кадрах вроде бы виднелись неясные пятна на размытом заднем плане, но в остальном фильм как фильм, ничего особенного.

- Ну что ж, зато мы развеяли миф... Итак, Фрейское аббатство вполне киногенично, что и требовалось доказать, - бодро заключил я.

Боултер задумчиво покачал головой.

- Ты позабыл о звукозаписи, Глин. Нет, что-то там определенно есть...

Так вышло, что почти месяц я был весь в делах, и Боултер совершил два паломничества в одиночку. Когда он наконец прорезался по телефону, то выпалил без всяческих предисловий:

- Приезжай, сногсшибательные новости!

Гостиная у Боултера давно уже стала просмотровым залом. Когда я вошел, проектор уже работал, но Алек тут же остановил демонстрацию со словами:

- Перемотаю и начнем с самого начала. Дело того стоит! А впрочем, сам увидишь.

Я заметил на столике бутылку виски и стаканы.

- Мы что-то празднуем?

- Победу, Глин, победу! Настоящий прорыв! Бери стакан.

- В чем дело, Алек?

- В фильтрах, - торжественно оповестил он. - Твое здоровье! Господи, как я только не изощрялся: снимал в инфракрасном диапазоне, а фильтры испробовал напоследок, причем исключительно для очистки совести. И что ты думаешь? Все до безобразия просто... Поляризация - и вот они, голубчики, на пленке!

- Они?..

- Ладно, неизвестные науке объекты, устраивает? Знаешь, для невидимок они совсем неплохо глядятся! - и Алек запустил проектор.

Верхний свет погас, на экране возник старомодный круглый будильник, установленный на детской грифельной доске с аккуратно выведенной мелом датой (Боултер просто до отвращения методичен). Стрелки показывали 11:15.

- Это мой второй визит, и я уже знал, с каким фильтром надо работать, пояснил Алек. - Будильник я приволок в надежде отследить цикл активности наших... гм, объектов, но фактически он не понадобился, сам увидишь почему. Камера наведена на циферблат, так что развалины немного не в фокусе, но все это неважно.

Первые две минуты на экране ровным счетом ничего не происходило. Вдруг Алек быстро схватил меня за руку:

- Смотри!

В правом углу появилось неясное пятно... Вернее, некое, не поддающееся словесному описанию, формообразование: будь оно совершенно неподвижно, я бы не усомнился, что вижу дефект пленки, но вуалеобразное затемнение, чьи туманные очертания беспрестанно пульсировали и колыхались, медленно поплыло над травой к центру экрана. Остановившись у полуразрушенной стены, оно немного потрепыхалось (тут Боултер нервно сглотнул), а потом... ПОЛЕЗЛО НА СТЕНУ.

- Черт побери! - невольно воскликнул я. - Да это же...

- Да. Да. Видишь, как оно перебирается с камня на камень? Очень хорошо. А теперь попробуй объяснить этот факт неисправностью камеры или дефектом пленки, или...

Я очумело потряс головой.

- Сдаюсь! Ты убедил меня, Алек Боултер.

Тем временем субстанция докарабкалась до верха стены, а на экран, опять справа, выкатилось чудо-юдо номер два. Это двигалось намного быстрее, вскоре догнало номер первый и как будто слилось с ним, но ненадолго. Разъединившись, оба пятна дружно сорвались со стены и поплыли в сторону камеры, принимая по пути форму не то звезды, не то осьминога с извивающимися туманными щупальцами. У меня захватило дух, но тут экран погас, и Алек расхохотался.