Дмитрий Де-Спиллер - Побочный эффект

- Что за свеча стояла на подоконнике? - спросил Гирин.

- Силикатная, конечно. Тогда уже были силикатные свечи, но еще плохие, выделявшие тепло при горении.

- В Старом парке, - продолжал Ульдструг, - любил тогда гулять один более чем чудаковатый тип по фамилии Четверикин. К нему приставали дети, и он от них отбивался палкой. Раз Сережа возвратился домой сияющий и гордый: "Со мной случился не то случай, не то приключение - меня Четверикин побил".

- А это кто? - спросил Зенин, переворачивая страницу.

- Это? Это знаменитый Ванечка Супруненко. Но подождите. Я недосказал про Сережу, - отвечал Ульдструг, возвращая страницу на место. - Случилось это весной... Ну да, весной 2488 года. Сережа был уже юношей. Худой, быстрый, длинноногий, весь в мечтах о своих необыкновенных скрипках. Он потом делал действительно прекрасные скрипки... Так вот, видит он в конце аллеи поездок на воздушной подушке... Вы таких поездков не застали, но тогда они еще бегали... Видит он поездок и слышит третий звонок. Он бросается бежать, на полном разгоне прыгает, пролетает сквозь площадку и оказывается на четвереньках по ту сторону поездка. Поездок уходит...

- Ну а Ванечка Супруненко чем знаменит? - с улыбкой спросил Зенин, перевернув таки страницу.

- Ванечка Супруненко, - отвечал Ульдструг, - любил в обществе пофантазировать. Вот самый знаменитый из его рассказов: "Я должен был представиться самому академику Комягину! Вы понимаете? Ну как с ним поздороваться? Как с обыкновенным человеком? Невозможно! Но я нашелся. Когда он подал мне руку, я присел и протянул свою снизу вверх. Ему очень понравился такой почтительный молодой человек".

- А это кто? - спросил Гирин, указывая на портрет изящной дамы в темном платье.

- Это знаменитая певица Шуртыгина. Я вам ничего не скажу про то, как она пела. Все равно ничего не поймете!

Ульдструг безнадежно махнул своим рогатым глазами, но вдруг встрепенулся, приставив глаз к иллюминатору, и вскричал:

- Постойте, подождите! Нас догоняет какая-то планета!

И тотчас противометеорная защита, которая нет-нет да обнаруживала опасность, затрезвонила во все бубенцы.

Итак, Ульдструг не ошибся. Оприходованная им планета в самом деле настигала корабль. Подумать только: планета двигалась относительно галактики быстрее корабля! Это было невероятно!

Зенин и Гирин немедленно кинулись в кинетационную кабину, а ясный ум Ульдструга принял мгновенное решение отключиться от электросети, чтобы не помутиться от перегрузок, возмущающих его электронные потоки.

В течение следующих минут корабль уходил от опасности. Его скорость прерывисто нарастала, а ось полета смещалась вбок. Наконец турбины смолкли, и космонавты вернулись в каюту. Они увидели в иллюминатор радужно мерцающую планету. Ее плоскогорья пересекали горные хребты.

Космонавты решили посадить корабль на планету. Они включили Ульдструга в электросеть и попросили принять управление посадкой на себя; сами же опять отправились в кинетационную кабину. Покинули они ее минут через десять, когда пята звездолета утвердилась на грунте планеты.

Смирив любопытство, Зенин и Гирин не посмели "бдения и сна" нарушить "час определенный", поскольку определен он был строжайшей инструкцией выработанной целым созвездием медицинских светил. Звездолетчики легли спать в положенные часы. Перед сном они полчаса любовались ландшафтом.

Плоскогорье озарялось северным сиянием, не угасавшим ни на минуту. По серому грунту в разных направлениях тянулись странные каменные валы с поперечными складками-морщинами. Они змеиными петлями обтягивали крутые холмы, вершины которых вырисовывались на фоне полыхающего неба в виде группы неправильных крыльев. Грунт был неровным и шишковатым. Он казался каменистым, но камней, отделенных от грунта, видно нигде не было. На горизонте чернели высокие горы.

Насмотревшись вдоволь в иллюминатор, космонавты легли спать и проспали крепким сном целых восемь часов, не без помощи, впрочем, музыкальных усыпителей. Тем временем приборы установили, что планета содержит много монополита, слегка радиоактивна и окутана азотно-аргоновой атмосферой. Температура ее поверхности не превышала двухсот тридцати градусов ниже нуля.

Когда космонавты проснулись, они были ошеломлены чудовищной новостью: Ульдструг сообщил, что якобы видел двух горбатых людей в белых плащах, бродивших по плоскогорью. Горбуны подходили к кораблю и внимательно его осматривали. Они размахивали длинными жезлами и несли за спиной корзины, сплетенные из металлических полос. Черты их розово-белых лиц отличались странной неподвижностью и очень походили на маски.

Ульдструг никогда прежде не лгал и не позволял себe так странно шутить. Тем не менее ни Зенин, ни Гирин не поверили его рассказу. Однако Ульдструг предъявил им фотографии. При поворачивании фотографическое изображение шевелилось, и было видно, как нескладно сгибались руки у таинственных горбунов.

Ульдструг заметил, что горбуны, по всей вероятности ходят под масками, а без масок превратились бы в страшилища. Он тут же стал рассказывать про давний маскарад, где сам изображал царевну-лягушку. Зенин и Гирин между тем готовились к выходу. Когда Ульдструг окончил рассказ, они улыбнулись ему сквозь прозрачные шлемы, помахали на прощание рукой и спустились в хвост корабля, а оттуда вышли наружу.

Прежде всего они направились посмотреть серый, с глубокими неровными морщинами каменный вал, извилисто тянувшийся на вершину холма. Подойдя к морщинистому валу, они взяли пробы грунта возле него, но так и не смогли отбить ни кусочка самого вала, вещество которого с глухим звуком противилось молотку.

Странно. По виду поверхность вала ничем не отличалась от хрупкой почвы, трещины в которой иногда даже продолжались трещинами на валу.

У Зенина был с собой кинетационный прибор, способный грубо определять химический состав исследуемых предметов. Зенин достал его и подверг сперва анализу ранее добытые образцы. Они оказались кусками обыкновенного базальта. Затем с помощью Гирина он взобрался на вал и оклешнил усиками прибора торчащий выступ. Как ни странно, морщинистый вал состоял не из базальта. Его тело оказалось смешано-слойным образованием из каких-то кальцийсодержащих монополитовых веществ.

- Сева, это же ни на что не похоже, чтобы такие разные минералы так одинаково выглядели! - воскликнул Гирин, напрасно ища глазами хоть малейшее отличие поверхности вала от базальта. Зенин согласился, что это очень странно. Он встал с коленей и прошелся по валу. Вдруг он заметил в углублении у холма квадратную кучу странных удлиненных камней, в кучи такой формы сваливают уголь возле больших котельных. Зенин попросил Гирина помочь ему спуститься, и оба космонавта пошли осматривать найденные камни.