Дмитрий Гаврилов - Эликсир памяти, или Последние из Арконы

Свернув с тропинки, мы выбрались на большую поляну, окруженную плотным кольцом берез, на краю которой нашли укромное местечко.

Усевшись на бревна возле мертвого костра таким образом, чтобы всем было слышно, я постарался возможно более доходчиво растолковать приятелям суть дела.

- Возьмем за начало некое состояние, которое не может быть никак описано, потому что не имеет никаких свойств и вообще любых характеристик. Это Ничто. Это информационный вакуум, из которого родился мир, а с точки зрения математика - это просто "нуль".

Но раз "нуль с точки зрения", значит кроме него, нуля, уже есть Некто, наблюдающий и исследующий Ничто, сам появившийся из его недр.

- Извини, я перебью тебя, Рогволд! - вклинился Вовка в мою лекцию Значит ли это, что ты предполагаешь с самого начала дуализм.

- Это я и хотел сказать, - диву даешься, как иногда привяжется этот менторский тон, так никуда от него не денешься - Некто называют разными именами - Субъект, Сущий, Логос, Господь Бог, Экспериментатор... Сейчас нас интересует совсем другое. Раз есть Некто и Ничто - значит, между ними возможен обмен, переход. Значит, уже есть взаимообратные процессы, в одном из которых верх берет Некто, а в другом - этот Ничто. Первый станем именовать возникновением, математически он выражен как порождение единицы нулем. Второй - это смерть, т.е. порождение единицей нуля.

Ботинком я расчистил землю от полусгнивших листьев и начертал некую абстрактную схему, которая, как мне казалось, весьма точно иллюстрировала мои слова.

Паша скучающе зевнул, а потом жалостливо глянул на меня: "Ты что, старик! Белены объелся?"

Но я не внял его мольбе и через секунду рисунок был готов:

НИЧТО/НЕКТОНИЧТО

Затем изложение пошло, как по маслу, у меня сам собой развязался язык, и после затяжного сна проснулось красноречие. Я сыпал научными терминами, обрадованный, что, наконец, нашел благодарных слушателей. Мои, мягко сказать, неформальные взгляды на эволюцию ничуть не способствовали улучшению отношений с коллегами на кафедре. Между тем ничего криминального в них не было, а был Гегель с его "Наукой Логики". Все новое - хорошо запрещенное старое.

- Рождение и Смерть - соперники, они непримиримы, но в их схватке не будет победителя. Если что-то появляется - что-то обязательно пропадает. За процессом возникновения следует всегда исчезновение. Некто снова обращается в Ничто, замыкая цикл. Так мы приблизились к следующему фундаментальному понятию - это Жизнь или Бытие. Жизнь временна, жизнь конечна. Я назову бытие временем на жизнь или, просто - Время. Здесь мы наталкиваемся на смутную пока еще ассоциацию с повторяемостью, вращением. Время - это последовательность существования Некто, его история, продолжение событий... Вертеть, ворочать - просматривается сходство? Да?

- Значит, мы попросту приравняли одно Ничто к другому! - откликнулся пытливый Вадим.

- Конечно. Однако, в физике есть немало случаев, когда результат обхода по контуру нельзя приравнять к нулю. Наш здравый смысл и сам повседневный опыт подсказывают, что хотя все и "возвращается на круги своя" - с каждым новым "кругом" накапливаются изменения. Учет предыдущих циклов есть не что иное как регистрация истории Некто. Тогда свойства нашего субъекта можно рассматривать как память о его прошлых состояниях, минувших жизнях. Вот что такое память, физики именуют ее Пространством, оно хранит на себе печать ушедшего.

И я снова принялся чертить веточкой на влажной черной земле:

НЕКТОНИЧТО/НЕКТО

- Память - это покой, это небытие, это сохранение жизни по ту сторону горизонта событий. Тем самым свойства любой вещи во Вселенной есть информация о пути и результате ее развития, совокупность прошлых воплощений, если угодно. Впрочем, наряду с процессом запоминания своей истории в природе имеет место и забывание, стирание информации.

- Гм, а какой-нибудь примерчик? - сосредоточился Вадим.

- Например, расплывание волнового пакета - это процесс забывания информации квантовым объектом. Да и человек не протянет долго, если не научится забывать.

- Склеротики! - бросил в воздух Павел.

- Это еще надо доказать! Он мог бы протянуть куда дольше, если бы имел совершенную и непрерывную память, - возразил Стас.

- Японский бог! - разразился Павел - Вы можете хоть раз оставить ваши научные баталии в стороне? Какой прекрасный день!

Какой чудный весенний воздух! Вы только послушайте - один лезет со своей физикой, а второй - с лирикой.

- Не будем ссориться, друзья! - миролюбиво заключил Станислав, - Я предлагаю зайти ко мне и перекусить, чем послал бог, хоть и не японский.

Предложение было встречено с пониманием, свежий воздух пробудил во мне не только красноречие, но и зверский аппетит. Совершив торжественное обхождение березовой поляны, здесь в счастливые дни минувшего детства мы лихо рубились на мечах, Стас повел нас к выходу.

- Глядите-ка! Времена меняются, а нравы остаются! - Павел указал на группу ребят, занявших место, где мы недавно вели научные изыскания.

Бросалась в глаза странная одежда подростков - хламиды светомаскировки на одних, серые плащи-паутина - на других.

- Это толкиенисты, - добавил он - Может, постоим чуть-чуть? Они тоже драться будут.

- Хорошенького - понемножку! У нас если кто на палках дерется обязательно эльф или хоббит, начитались ребята до чертиков! - Вовка и Стас увлекли его за собой, но Павел несколько раз еще обернулся.

Не удержался и я, заслышав за спиной звон эльфийских клинков.

- Вот тебе и палки! - возразил я Стасу.

Тропа пролегала по косому склону Лысой горы, у подножия которой плескалась Чертановка. Ступая след в след, наша компания миновала заросли прошлогоднего померзшего рогоза. Потянуло жженой травой.

- Помните, как в "Прерии" тушили пожар? - оживился Вадим.

- А, индейцы? Как же, как же! Гойко Митич ...- хмыкнул Павел.

- Чего? Классный актер.

- А я разве против?

Перебравшись через речку по останкам деревянного моста, чудом сохранившимся еще с московской Олимпиады, мы почти уже вышли из леса, когда я задел ногой какую-то железяку. Ею оказалась полузасыпанная створка автобусной двери. Здесь мы тоже играли, здесь разломали свой первый аккумулятор в поисках легкоплавкого свинца - символа богатства первоклашки. Уж четверть века минуло. К горлу подступил комок.

- Рогволд! Ну, скоро ты там? - окликнули меня приятели.

- Иду. Сейчас иду!

- Ты чего? - беспокойно спросил Вадим, когда я догнал их.

- "Все швамбраны умерли, как гоголь-моголь!"

Он понял, но ничего не сказал...

- Ну-с, джентльмены, милости просим, как сказали, сомкнув штыки, англичане французам! - провозгласил хозяин, открывая дверь штаб-квартиры.