Кристофер Сташеф - Волшебник не в своем уме

— Только в области уголовных наказаний, которые включают наказание за политическую деятельность. Это не слишком богатая планета.

— Но при этом большинство ее жителей жизнью довольны. — Магнус покачал головой. — Я мало на что способен, чтобы сделать их богаче, да и в любом случае они производят впечатление счастливых людей. Так что, если я мог бы что сделать, так только ухудшить их жизнь. Ты мне лучше покажи людей, которые изнывают под властью более сурового режима.

Экран опустел, и Геркаймер снова сопроводил поиск информации звуком перебираемых карточек. Магнус ждал, чувствуя странное волнение. Аристократы, несомненно, прежде всего действовали в собственных интересах, но между тем они, похоже, понимали, что их процветание зависит от благосостояния других людей и что их власть покоится на удовлетворенности иоменов своим житьем. Магнус на самом деле не видел причин вмешиваться. Он не сомневался в том, что людская власть должна предназначаться для людей — вот только он не был так уж уверен в том, кто должен стоять у руля этой самой власти. В данном случае аристократы справлялись с этим так, что все, похоже, довольны — что-то в этом было неправильное.

— Андория, — сообщил Геркаймер, и на экране возникла группа людей, одетых более чем скромно — в одни только набедренные повязки. Склонившись в три погибели, они жали серпами пшеницу.

— От геофизических подробностей можешь воздержаться.

Магнус наклонился ближе к экрану, чувствуя, как учащенно забилось сердце. Картинка в смысле угнетения одного класса другим выглядела более многообещающе, но когда он присмотрелся повнимательнее, то обнаружил, что все крестьяне, как на подбор, неплохо упитаны. Эти тоже пели за работой, и песня была веселая.

— Начни с правительства! — нетерпеливо поторопил робота Магнус.

— Правительство представляет собой абсолютную монархию, — ответствовал Геркаймер, — с оттенком теократии, поскольку монарх является богокоролем.

— Богокоролем? — нахмурился Магнус. — Это разве неолит?

— Бронзовый век, однако некоторые понятия здесь носят усложненный характер, чему, видимо, способствовали первые колонисты, чья терраноподобная культура развалилась из-за отсутствия высокоразвитой техники, с помощью которой можно было бы сохранить инфраструктуру. Вся земля здесь является собственностью короля и управляется его вельможами, под началом у каждого из которых находится около сотни бейлифов.

— Как они избираются?

— Отбор кандидатов осуществляется посредством испытаний, но окончательный выбор делает король.

— Гражданская служба!

— Да, но большей частью наследуемая. Король склонен назначать на ответственные посты потомков одних и тех же семейств, из поколения в поколение, век за веком. Новая кровь вливается в жилы системы государственной службы только в тех случаях, когда в одном из таких семейств не рождается наследника мужского пола, либо тогда, когда продолжатель рода почему-либо избирает другую профессию — становится священником или поступает в армию.

— Значит, здесь имеется регулярная армия?

— Да, но она королевская, и только королевская. Офицерский состав — это в основном выходцы из аристократических родов, однако офицерами могут стать и выдвиженцы из простонародья. Как на гражданской службе, так и в армии «пришлые» составляют примерно двенадцать процентов.

— Значит, некая вертикальная подвижность все-таки существует, — заключил Магнус и поджал губы. — Судя по тому, что король склонен держать под ружьем регулярную армию, я готов предположить, что основная задача гражданских чиновников состоит в сборе средств и ресурсов, необходимых для обеспечения самого короля и его семейства.

— Нет, хотя эта функция выполняется, судя по всему, неплохо. — Геркаймер вывел на экран изображение каменного дворца с роскошным декором и мраморным, отполированным до зеркального блеска полом. Выстроившиеся в две шеренги до пояса обнаженные воины с копьями стояли по обе стороны от золоченого трона на высоком помосте, на котором восседал высокий мужчина в мантии, расшитой золотом и драгоценными камнями. — Богокороль требует от своих вельмож заботы о благосостоянии народа. Да, они собирают каждую лишнюю унцию зерна в королевские житницы, но из этих житниц людей кормят, а одевают в одежду из хлопка и льна, сотканных королевскими ткачами.

— Стало быть, все продумано до мелочей, и у народа все отбирается, но только для того, чтобы затем снабдить его всем необходимым, — задумчиво проговорил Магнус.

— Верно. В итоге только пятнадцать процентов дохода тратится на поддержание роскоши короля и его чиновников.

— Да и роскошью-то это не назовешь, — проворчал Магнус. — Не сказал бы, что и тут пахнет угнетением. Ничего повеселее не найдется?

— Сейчас поищем, — отозвался Геркаймер, и под звук перебираемых карточек на экране возникли танцующие цветные точки. Магнус нервно и устало откинулся на спинку кресла, но довольно скоро мысленно одернул себя: с какой стати он так расстроился, обнаружив две планеты, которые ни капельки не нуждались в его помощи?

Но ведь у него не было другой цели в жизни. Его родные вполне могли сами позаботиться о себе, и родная планета Магнуса, Грамарий, без него преспокойно обошлась бы. От мысли о том, чтобы влюбиться, жениться и произвести на свет потомство он уже давно отказался. Ему был всего двадцать один год, однако он уже располагал кое-каким печальным опытом по части дам и влюбленностей. Некая часть этого опыта была очень даже печальна, а хорошего Магнус вообще не мог вспомнить. А куда еще было богатому молодому человеку девать время? Ну, не то чтобы такому уж богатому, но все-таки у него был собственный звездолет (преподнесенный в подарок родственниками, которые таковым презентом как бы извинились за свое богатство), и он мог сделать денег сколько нужно, когда в этом возникала необходимость. Именно сделать, поскольку Магнус был волшебником. Ну, то есть не в буквальном смысле волшебником, поскольку никаких чудес он творить не умел, но зато он был необычайно одарен по части телепатии, телекинеза и прочих проявлений экстрасенсорной перцепции. Безусловно, он бы мог посвятить свою жизнь сколачиванию столь же огромного состояния, как у его родни, но это казалось ему бессмысленным при том, что ему было положительно не на кого тратить деньги, как только на самого себя, и к тому же представлялось не слишком честным способом употребления талантов, которыми он был наделен от природы. Краткий опыт службы в АБОРТе и уход из этой организации придали Магнусу ощущение глубокого удовлетворения тем, что он помогал угнетенным классам обретать свободу — и притом только тем, кто воистину нуждался в свободе. Он жаждал вновь испытать это чувство, пусть даже через посредство борьбы и страданий, которые вели к нему. В глубине души он гадал, уж не верит ли в то, что заслуживает страданий.