Теодор Старджон - Окажись все мужчины братьями, ты бы выдал сестру за одного из них

Однако Чарли не подозревал о своей маленькой победе Он напряженно над чем-то поразмыслил и произнес:

- Пожалуй, вам стоит узнать, как я очутился на Вексфелые. Сначала я не хотел об этом рассказывать - вернее, думал поделиться только тем, что, па мой взгляд, вам следовало знать. Но потом вспомнил, сколько мне пришлось попортить крови, чтобы попасть туда. А сколько еще, чтобы достучаться до вас!.. В общем, одно другого стоит. Но с меня хватит. Я уже здесь и не намерен больше хороводы водить. Как избежать этого, я еще не знаю, но клянусь рогами всех чертей в аду - меня эта бодяга уже достала! Поймите!

Последний возглас недвусмысленно призывал Архивариуса к примирению, но старик не мог взять в толк, с чем ему следует примириться. Поэтому он, как истинный дипломат, предложил:

- Расскажите обо всем, да по порядку, - и добавил, не повышая голос, но очень веско:

- Только не шумите. Чарли Бэкс громогласно расхохотался.

- Наверное, нет такого человека, который, поговорив со мной минуты три, не захотел бы на меня цыкнуть. Так что добро пожаловать в "Клуб любителей цыкать на Чарли". Одна половина населения Вселенной уже состоит в нем, а вторая с нетерпением ждет вступления. Впрочем, простите меня. Я родился и вырос па планете Бнлули, где нет ничего, кроме ураганных ветров, песчаных бурь и штормов. Приходится орать, даже когда хочешь что-нибудь прошептать. - Он немного понизил голос. - Но цыкали на меня не только те, кто был недоволен моими шумными речами. Я имею в виду нечто совсем иное. Исходя из разных мелочей, я пришел вот к какому выводу: есть никому не известная планета.

- Таких тысячи...

- Я хочу сказать, что есть планета, о которой никто не хочет знать.

- Классический тому пример - Магдилла.

- Да, воздух там населен галлюцпногенными бактериями четырнадцати видов, а вода вызывает рак. Никто не полетит туда сам и другому путь закажет, однако сведения о ней получить проще простого. Нет, я имею в виду планету, подходящую для колонизации па девяносто девять процентов. И на девяносто девять и девяносто девять сотых процента. Или... Словом, после запятой можно написать столько девяток, что в конце концов покажется, будто она по природным условиям превосходит саму матушку-Землю.

- Это все равно, что сказать о человеке: он нормальный ни сто два процента, заявил Архивариус.

- Только если вы любите статистику больше правды, - возразил Бэкс Поймите: воздух, пода, флора, фауна, полезные ископаемые - в общем, все на этой планете как нельзя более пригодно для жизни людей; добраться до нее не сложнее, чем до любой другой, а о пей никому не известно. Или бюрократы притворяются, что не знают о ней. А если припрешь их к стенке, тебя отфутболят в другое ведомство.

Архивариус пожал плечами:

- Ничего удивительного. Если мы не торгуем этим, э...э, замечательным миром, значит, все, что он способен предложить, можно получить по другим, более налаженным каналам.

- Черта с два! - взревел было Бэкс, но осекся и покачал головой.

- Еще раз простите, однако подобной чепухой мне уже все уши прожужжали, и она не перестает приводить меня в ярость. Вы рассуждаете как неандерталец, убеждавший сородича в том, что дома строить ни к чему, поскольку все живут в пещерах. - Заметив, что старик, прикрыв глаза, массирует побелевшие виски, Бэкс взмолился:

- Я же попросил прошения за то, что раскричался.

- В каждом городе, - не спеша начал Архивариус, - на каждой обитаемой планете есть бесплатные больницы, где диагностируют и лечат последствия стресса - быстро, качественно и не унижая пациента. Надеюсь, вы извините меня за нахальство, если я, ничуть не скрывая невежество в области медицины, отважусь заметить: человек подчас не сознает, что потерял контроль над собой, в то время как окружающим это очевидно. Поэтому не стоит считать грубияном или невежей того, кто отважится посоветовать ему...

- Хватит словесной шелухи. Вы предлагаете мне отправиться к мозгоправу?

- Ни в коем случае. Я же не специалист. Однако если вы обратитесь в больницу, а до нее рукой подать, нам, по-моему, станет гораздо легче общаться. С удовольствием побеседую с вами еще раз, как только вам станет лучше. То есть как только вы.., э - э... - он с кислой улыбкой потянулся к рычажку селектора.

Бэкс повел себя почти как Ходовой звездолет. Он исчез из кресла для посетителей и тут же появился у стола, перехватив толстыми пальцами подкрадывавшуюся к селектору руку.

- Сначала выслушайте меня до конца, - произнес он тихо. По-настоящему тихо. Но, даже затрубив как слон, Бэкс не добился бы более ошеломляющего результата. - Выслушайте меня. Прошу вас.

Старик высвободил руку, переплел ее пальцы с пальцами на другой и сложил их аккуратной стопкой на краю стола. Этот жест должен был олицетворять нетерпение.

- У меня мало времени, - сказал Архивариус, - а ваше досье очень толстое.

- Это потому, что у меня собачий нюх на подробности. Я считаю его не достоинством, а недостатком - мне иногда изменяет чувство меры. Суть я ухватываю быстро, но доказать ее пытаюсь слишком основательно. Папка могла бы похудеть наполовину, не будь я таким дотошным. До безумия дотошным. Но хватит об этом, вы только что подобрали ключ к моей душе, сказав: "Нам станет гораздо легче общаться". Что ж, хорошо. Не буду ругаться и кричать, постараюсь быть кратким.

- А получится?

- Черт вас возьми... - Он осекся, одарил старика улыбкой в тридцать тысяч свечей, покачал головой и глубоко вздохнул. - Удалось-таки меня подловить... Потом он взглянул Архивариусу прямо в глаза и тихо сказал:

- Несомненно получится, сэр.

- Что ж, посмотрим, - Старик жестом пригласил его сесть обратно в кресло: стоя, даже укрощенный, Чарли Бэкс казался слишком высоким и широкоплечим. Но усевшись, вдруг замолчал, да так надолго, что Архивариус в конце концов нетерпеливо заерзал. Чарли окинул его взглядом, в котором читалась напряженная работа мысли, и пояснил:

- Я пытаюсь расставить все по местам, сэр. И все-таки многое в моей повести вызовет у вас желание упрятать меня в психушку - да-да! Вам даже не придется оправдываться невежеством в вопросах медицины. Но знаете, в детстве я читал рассказ о девочке, которая боялась темноты, ссылаясь на то, что в чулане живет заросший шерстью лиловый гном с ядовитыми клыками, а все кругом уверяли ее, что таких не бывает, и просили набраться благоразумия и смелости. В конце концов девочку нашли мертвой со следами укусов, похожих на змеиные, а ее пес расправился с лиловым гномом и все такое прочее. А я заявляю, что существует заговор с целью скрыть от меня сведения об одной планете, но я, столкнувшись с ним, разозлился настолько, что решил попасть на эту планету во что бы то ни стало. "Они", дабы мне помешать, сделали псе: подтасовали результаты какой-то лотереи, и мне достался суперприз - путешествие на другую планету, так что отпуск у меня оказался бы занят; я отклонил приз - тогда мне сказали, что на Вексфельт не организован Ход, а лететь туда обычным путем слишком долго (все это наглая ложь, сэр!); однако я нашел способ добраться до Вексфельта на перекладных - тогда "они" аннулировали мои кредитные карточки, чтобы мне не удалось купить билеты... Словом, можете считать меня чокнутым, я не обижусь. Но помните: я не преувеличиваю и не выдаю сны за явь, хотя все вокруг и даже две трети меня самого (после того, что "они" со мной сделали) в этом давно усомнились. Щепотку доводов в защиту моей гипотезы, которым я поверил, опровергали вагон и маленькая тележка доказательств. Словом, сэр, надо было побывать на Вексфельте, постоять, утопая по колено в его ласковой траве, ощутить смолистый дым костра и теплый ветер, овевали лицо, а ладони девушки по имели Тинг в своих руках, и волшебный трепет надежды в сердце, и потрясающее чудо, разноцветное как рассвет и сладкое как слезы радости". Только тогда я поверил бы, что существует такая планета, а на ней есть все, чего я ожидал еще многое, очень многое, о чем я никогда не расскажу тебе, старик". Он умолк, потупив заблестевшие глаза.