Арон Кобринский - Открытие профессора Фула

— Эх! Ничего-то вы не знаете! Он сейчас здесь! В кабинете директора обсуждается программа заседания ученого совета, которое должно было состояться два месяца тому назад. Идите скорее, и вы его еще застанете!

Ай Кэн и Хи Мест кинулись к лифту.

*     *    *

Около лифта в покойном кресле сидела лифтерша тетушка Мазер. Облокотившись о стол, на котором лежал журнал учета прихода и ухода сотрудников, стоял ее племянник, девятилетний Бой, и листал книгу.

— Что ты читаешь? — заинтересовался Ай Кэн, вызвав лифт.

— «Генетическую бионику», — флегматично ответил Бой, переворачивая страницу.

— Ну и как? — рассеянно спросил Ай Кэн.

— Занятно. Только никак не разберу, что это за хромосомы и гены в клетках нашего тела.

— Хромосомы — это вроде тончайших ниточек, а гены — узелки на этих ниточках. И от того, как и где располагаются эти узелки, зависит цвет твоих глаз, и курносая форма твоего носа, который ты всегда суешь куда не надо, и конопушки на твоем лице. (Ай Кэн не писал научно-фантастических рассказов и пытался разговаривать с детьми понятным им языком.)

— Ясно! Теперь я могу вернуть долг и взяться за дело! — весело воскликнул Бой.

— Какой долг? Какое дело? — насторожился Ай Кэн.

— Дядя Воркер научил меня работать паяльником, и уже я напаял много нейронов. Теперь я их смешаю и подброшу вверх. Они упадут на эту фанерку, я спаяю их концы в полном беспорядке, попрошу Ирапожиса прочитать, что получилось, и...

Напоминание об Ирапожисе и открытая кабина лифта заставили Ай Кэна прервать содержательную беседу. Он только успел сказать Бою: «Детка, ты не оригинален», — но уже не услышал, как Бой буркнул в ответ: «А кто из вас оригинален?»

Заседание в кабинете директора шло третий час.

Обсуждался проект «Комплекс разведения сверхполноценных искусственных коллективов». Проект был завизирован всеми ответственными лицами, кроме главного бухгалтера фирмы. Он требовал, чтобы в проекте были указаны естественные лица — материально ответственные за деятельность искусственных коллективов. Он не хотел иметь дело с искусственно созданными лицами, считая, что с них будут «взятки гладки», и не шел ни на какие уступки.

Присутствующие явно обрадовались, когда заседание было прервано приходом Ай Кэна и Хи Маста. Но болезнь Ирапожиса озадачила всех. Приближался конец года — время отчетов. А Ирапожис был непременным соавтором отчетов большинства лабораторий.

В кабинете воцарилось тягостное молчание. Кто-то должен был найти выход из тупика. Все взоры с надеждой обратились на Фула. И не напрасно. Он снял очки, посмотрел на стоящие в углу часы и предложил... обменяться мнениями.

Первым, как всегда, взял слово старший научный сотрудник лаборатории чистого разума. В этой лаборатории были собраны самые сильные математики института, их побаивался даже сам Фул.

— Нетрудно видеть, — начал представитель чистого разума, — что общее решение поставленной сейчас проблемы может быть найдено путем гомологического анализа бихевиористических уравнений автомата. Я сейчас попробую показать, как выглядит общий подход к этой проблеме.

Он встал, подошел к доске и провел посередине ее вертикальную черту.

— Слева я буду писать формулы для математиков, а справа — упрощенные соотношения, понятные другим людям.

На замечание председательствующего о том, что здесь больше нет математиков, он ответил, что все равно будет так писать, чтобы его не обвинили в некорректности, и приступил к делу. Он заполнил формулами левую часть доски, затем, загораживая спиной написанное, быстро стер выкладки тряпкой и перешел на правую сторону доски; здесь вся процедура повторилась, и он снова перешел налево. Таким образом, участникам совещания была все время видна только чистая половина доски и спина сотрудника чистого разума. После того, как он рокировался таким образом в шестой раз, стало ясно, что чистый разум вышел на периодический режим.

Тогда слово взял заведующий лабораторией технической физиологии.

— Я позволю себе надеяться, что, может быть, есть и другой выход, основанный на использовании метода заблуждений и ошибок. Всем ясно, что функциональные нарушения Ирапожиса произошли в результате воздействия детерминированных помех. Мы попробуем создать искусственный генератор помех, выход которого будем поочередно подключать к отдельным блокам Ирапожиса. Меняя уровень и знак сигнала помехи, будем добиваться, чтобы дополнительная искусственная помеха компенсировала естественные, циркулирующие в блоках, Мое предложение базируется на значительном опыте лаборатории.

Это выступление очень понравилось присутствующим, и заведующему лабораторией технической физиологии было предложено составить заявку на оборудование и деньги, а также новое штатное расписание.

Вновь наступило тягостное молчание. И тут председательствующий допустил оплошность. Он не заметил, как встал с места представитель лаборатории психологии автоматов. Было хорошо известно, что если ему удавалось взять слово, то он обычно не знал, что с ним делать, и обсуждение затягивал на долгие часы.

В этот раз он сказал, что рассчитывает на сознательность автомата и думает, что лаборатория психологии в течение двух-трех месяцев сумеет подготовить текст беседы с Ирапожисом. И поскольку индивидуальное различие в поведении различных особей одного и того же семейства не превосходит границ индивидуальной изменчивости, то он уверен в успехе.

Психолога остановила вошедшая секретарша, которая сказала, что его зовут в лабораторию. Опять все взоры обратились на Фула. Он должен был внести предложение и спасти институт. Уверенность в гениальности Фула была коллективным условным рефлексом сотрудников,

Фул помедлил с минуту, как бы выбирая, какое из теснящихся в его мозгу решений целесообразно внести сначала, а затем сказал, что самое рациональное — это пойти навестить больного. Ученые обрадованно зашумели. Раздались голоса: «Здорово!», «Правильно!» Все двинулись вниз.

В опустевшем кабинете остался только сотрудник чистого разума, продолжавший периодическое движение около доски с частотой около одного герца.

*     *    *

Плотная толпа ученых, возглавляемая Фулом, подошла к полуоткрытой двери экспериментального отдела. Вдруг Фул остановился.

— Прислушайтесь, друзья мои, — прошептал он.

Все замерли. Из-за двери раздавался бодрый гул бифокального глобоида и приятный голос Ирапожиса, разговаривающего с Боем. Раньше всех встрепенулся Ай Кэн. Он вспомнил неоконченную беседу около лифта и смутные подозрения, возникшие у него еще тогда.