Евгений Загданский - Прыжок в бессмертие

Тед Манджак пристально посмотрел в лицо Майкла, и тот, не выдержав взгляда, опустил глаза.

- Подключи к биологической колыбели новую группу колонн с аминокислотами. К вечеру мы продолжим эксперименты. Задача будет более сложной.

Медленным шагом Манджак вышел из лаборатории и направился вдоль берега. Ему хотелось заставить себя не думать о предстоящих работах, сосредоточить все свои мысли на сыне. Он никогда не предполагал, что первое утро после его большой победы может оказаться столь мрачным. В чем дело? Майкл хочет вернуться на континент. Он ищет встречи с этой Медж. Неужели он не отдает себе отчета, что его ждет в жизни, если он свяжет себя с этой особой?

Возраст Майкла? Он, Манджак, в эти годы еще не помышлял о женитьбе. А может быть, не только Медж?

Худощавая, широкоплечая фигура Манджака удалялась от лаборатории. Ветер трепал его седые волосы, серые глаза почти скрылись под темными, сросшимися над переносицей бровями, четкая морщина разделила высокий лоб. Манджак прислушался к рокоту волн и потерял нить. рассуждений. Он пытался задать себе несколько вопросов - то был его излюбленный метод побудить к движению мысли,-но вернуться снова к Майклу не смог.

- Видно, мозг сам,- усмехнулся Манджак,- избегает неприятных для него тем…

Величественное зрелище просыпающегося океана захватало ученого.

В строгом ритме океан посылал к острову одну за другой темно-зеленые волны. С тихим рокотом подкатывались они к пологому берегу, к самым ногам Манджака. А чуть поодаль, у входа в бухту, где в причудливых позах застыли серые глыбы камня, волны, взяв длинный разбег, всей своей тяжестью обрушивались на препятствия. Тяжелые удары следовали один за другим, казалось, через математически точные промежутки времени. На смену исчезнувшей волне из глубин океана возникал новый яростный вал и так же бесстрашно устремлялся к упрямым скалам.

Мириады мельчайших брызг сталкивались в стремительном полете с косыми лучами солнца, и над неподвижными серыми глыбами камня висел причудливый купол, сотканный из искрящихся, радужных огоньков.

Может быть, это феерическое зрелище и привлекло к себе внимание Манджака, и из всех, предложенных ему на выбор островов Тихого и Атлантического океанов, он облюбовал для своих экспериментов именно этот небольшой островок.

Ему нравилось вот так - один на один оставаться с океаном, следить за тем, как над его бесконечными просторами рождаются легкие белоснежные облака, вдыхать в себя воздух, наполненный тонкими запахами морских водорослей, вслушиваться в тихий шорох волн на песке и любоваться мощным взлетом жизни вот здесь, у камней, где волны встречали на своем пути преграду.

Он знал, что на этом пустынном островке, лицом к лицу с океаном, ему удастся добиться необходимого душевного спокойствия, сосредоточить на главном все силы своего интеллекта, всю страсть своей души и найти, наконец, решение последнего звена мучившей его десятки лет проблемы.

Громадная светло-зеленая волна разбилась о камни, взметнулась к небу мельчайшей водяной пылью и веселыми огоньками спустилась на седые волосы и белую рубаху Манджака.

Манджак сел на песок, подтянул к себе колени, оперся на них подбородком и закрыл глаза. Майкл затронул самый больной вопрос. Какое он имел право говорить об ответственности ученого? Что он знает о его планах?

"Впереди - решающие работы,- вспомнил он скрипучий голос финансового магната Роберта Байлоу.- Возможности предоставлены вам самые широкие, а вы вместо того, чтобы побеспокоиться о своем удобстве, выбираете этот крошечный бугорок, Насквозь продуваемый солеными ветрами. Дорогой Манджак, в данном случае ваша скромность может помешать осуществлению эксперимента…"

От того разговора зависело многое. Манджак хотел во что бы то ни стало проводить свой эксперимент именно на этом острове и боялся, что Байлоу может что-либо заподозрить и помешать осуществлению его плана. Он промолчал, а Байлоу впился глазами в его лицо, затем стал внимательно рассматривать его руки, одежду и даже обувь, словно надеялся, что какая-либо случайная деталь поможет ему разгадать замысел собеседника, Он хотел было задать еще какие-то вопросы, но сдержал себя. По всей вероятности, решил, что любой вопрос может только усилить осторожность Манджака. В то время Манджак впервые почувствовал, что Байлоу ему не доверяете Может быть, это было не недоверие, а .осторожность, возможно, у него зрели какие-то свои планы, связанные с работами Манджака. Не случайно же для эксперимента, имевшего в его глазах скорее всего чисто научную ценность, он предлагал сравнительно выгодные для Манджака условия. В договор, подготовленный фирмой, Манджак внес всего одну поправку - сборку и испытание машины он будет проводить со своим сыном здесь, на острове Корда.

Манджак хорошо помнил, как Роберт Байлоу несколько раз переводил испытывающий взгляд с его лица на карту Тихого океана. По бегающим зрачкам Байлоу нетрудно было догадаться, что он пытался представить, какое же расстояние от острова Корда до густонаселенных островов Индонезии. И главное, ему хотелось узнать, что по этому поводу думает сам Манджак. Разговор с Байлоу напоминал, пожалуй, поединок, в котором обе стороны занимали выжидательную позицию, надеялись на оплошность противника…

Одяако все это осталось позади. Манджак здесь, на острове Корда; рядом с ним работает его сын, а в двухстах метрах от берега, недалеко от пальмовой рощи, виднеются песочного цвета купола, под которыми скрыты от нескромного глаза электронные машины, являющие собой пример того, что могут дать совместные усилия талантливых математиков, физиков, биологов, медиков…

Впервые за долгие месяцы работы Манджак разрешил себе маленькую передышку. Ему хотелось немного осмотреться. Во время работы он подчинял всего себя, все свои желания и мысли одной цели, упорно прокладывая к ней путь. Он знал, что, только собрав в один кулак всю свою волю, все свои интеллектуальные силы, он сможет, хотя и медленно, двигаться к заветное цели. После нескольких месяцев напряжевной работы Манджак почувствовал, что ему надо спокойно осмотреться вокруг, увидеть все не вглубь, а вширь. Этой тактикой, выработанной еще в студенческие годы, Манджак очень гордился. Он считал, что только так можно двигаться к цели, ибо Одновременно сосредоточивать свое внимание на проблеме исследования и думать ежедневно, ежеминутно о вещах, не имеющих прямого отношения к проводимым расчетам и экспериментам, значит заведомо резко снизить возможности своего мозга. А ведь в конце концов, по его глубокому убеждению, интенсивность работы мозга является главным показателем того, живем мы или только поддерживаем эту иллюзию в себе и в других.