Олег Овчинников - Два волшебных слова три раза перед сном

– Год? – Алешин поморщился, соображая. – Нет, год много. Если за каждый экзамен по году, то какой смысл? Могу пару дней после экзамена. – Помотал головой. – Нет, полтора, в среду вечером у меня баскетбол.

– Ну, а пожертвовать какой-нибудь орган своего тела? – спросил Андрей и, во избежание недопонимания, уточнил: – Глаз или, допустим, руку.

– Руку? – Еще минуту назад Алешин был готов пожертвовать пальцами, но целую руку… – Нет, руку тоже не могу. Могу, если хочешь, пожертвовать ногтями.

Он постучал пальцами по столу. Стук обернулся цоканьем.

– Тяжело с тобой, – признался Андрюха. – Ладно, попробуем пойти от противного.

– Это от Семочкина, что ли?

– Хм… А это мысль! – оживился Красные Штаны. – Ты ведь, кажется, его недолюбливаешь? – Красноречивая гримаса Алешина вызвала у него улыбку. – Тогда давай так. Сейчас я научу тебя одному способу. С его помощью ты сможешь управлять собственной удачей и добьешься чего пожелаешь, но с одним условием.

– Условием? – нахмурился Алешин. Разумеется, чего-то подобного он с самого начала ожидал.

– Да. Так вот. Чего бы ты ни пожелал, и что бы ни получил в итоге, знай, что Шурик Семочкин получит в десять раз больше.

– В десять? – насторожился Леша. – А ты часом не того? Не шутишь?

Дело в том, что помимо Красных Штанов Андрея, настоящая фамилия которого была Кузнецов, иногда звали Троцким. И тоже по вполне понятным причинам.

– Да нет, все честно, – заверил он.

– Ну, тогда по рукам! И пусть ботаник подавится своими тридцатью баллами! – решился Леша, пределом мечтаний которого был трояк по матанализу. – Давай, учи способу!

– Ну, смотри. – Андрюха Красные Штаны придвинулся ближе. – Во-первых, все билеты тебе учить не нужно. Выучи какой-нибудь один.

– Да я уже почти…

– Не перебивай! Значит, выучи один билет, а когда стемнеет… – Он понизил голос до шепота.

Шутки шутками, но билет Алешину достался единственно верный, скороговорку про эпсилон и дельту он оттарабанил как текст песни «Я меломан», правда, поплыл на дополнительных вопросах и в итоге получил уверенный «уд».

Алексей ликовал. В коем-то веке Троцкий не обманул ожиданий. Подсказанный им способ действовал, и Алешин окончательно убедился в этом, когда увидел выражение лица вернувшегося из университета Семочкина. Сосед-ботаник умудрился получить за день десять троек, что было абсолютно немыслимо, поскольку зимняя экзаменационная сессия состояла всего из пяти предметов. Но каким-то образом все пять преподавателей, с которыми вундеркинд Семочкин договорился о сдаче экзаменов оптом, были настолько возмущены его неуверенными ответами, что заочно выставили аналогичные оценки и за следующий семестр.

Отчаяние Шурика добавило Алешину уверенности в себе. Готовясь к экзамену по алгебре, он не только выучил самый легкий билет, но и не поленился трижды ткнуть в случайную страницу учебника и запомнить абзац, в который угодил пальцем. Он ответил на все дополнительные вопросы, ответил блестяще, «просто чудно», как сказала преподавательница, оставляя автограф в его зачетке, но уже вечером пожалел об этом. На вопрос про сумму рангов можно было и не отвечать, подумал он, с тоской разглядывая зачетку Семочкина, который за то же время не только успел исправить все тройки на пятерки, но и почти договорился о досрочном переводе на следующий курс.

Что ж, любишь эпсилон, люби и дельту, философски заключил Леша, что в переводе с математического означало: «Скатертью дорожка!».

На самом деле ему было обидно. Да что там, невыносимо обидно! Только теперь Алешин начал задумываться о феномене, который психологи иногда называют «парадоксом чужого успеха», хотя вернее было бы – «проклятием Красных Штанов».

К сожалению, действие Секретного Способа Кузнецова-Троцкого распространялось не только на отметки. Алешин понял это, когда перед финалом университетского кубка по баскетболу решил при помощи турнирной таблицы выторговать себе немного удачи. Разумеется, команда его факультета выиграла с разгромным счетом, но самого Алешина победа почти не обрадовала. Ему было невыносимо видеть, как кубометр комбикорма, известный также как Шурик Семочкин, обычно выполняющий роль стоячего препятствия на пути противника, на каждый его «трехочковый» отвечает целой серией удачных бросков чуть ли не из-под собственного кольца. Глядя, как восхищенные болельщики подбрасывают к потолку центнер живого холодца, Леша решил уйти из спорта.

Вместе с баскетболом Алешин бросил университет. Перспектива загреметь в армию слабо волновала его. «Если даже Андрюхин способ даст осечку, – мечтал он накануне вызова по повестке, – и меня призовут на год, а лучше на два… Ох, и здорово будет тогда!» Но чуда не случилось. Единственным вопросом, который задал ему пожилой военком, было: «А чего это у вас в приписном чернила поплыли?» «Дождь был,» – сухо ответил Алешин, и военком, возвращая ему свидетельство, проворчал себе под нос: «Идите, идите. И так видно, что вы ни на что не годны. Попробуйте еще раз через годик». Как узнал впоследствии Алешин, отсрочка от службы, которую дали Семочкину, составила десять лет.

Не преуспев в учебе, Алешин занялся бизнесом. Уже через три месяца он, не без помощи способа, накопил денег на подержанную «девятку». Но однажды, стоя на светофоре, заметил во встречном потоке новехонькую «девяносто девятую», за рулем которой гордо восседал Семочкин, и это был уже явный перебор, преимущество не в десять, а в одиннадцать раз!

Что же делать? Перестать пользоваться способом? Но как? Когда птица удачи так близко, буквально за ближайшим окном, и кажется, протяни руку и ощутишь пальцами нежное касание ее крыльев. Ну как тут удержаться, не погладить? Никак.

Дальше больше. Алешин зарегистрировал на свое имя фирму. Семочкин – целый концерн. Через полгода акции ООО «ААА» выросли на два пункта, а от пиков на графиках, отражающих рост котировок деловых бумаг АОЗТ «Шур и K°», становилось больно глазам.

Алешин по отработанной уже схеме бросил бизнес и ушел в политику. На ближайших выборах созданная им партия «А – первая буква алфавита», пусть со скрипом, но перевалила пятипроцентный барьер. Зато от победы стихийно возникшего всесоюзного объединения «Шагающих Уверенно Разумным и Истинным Курсом» содрогнулись стены парламента.

Алешин пошел на крайние меры. Поколдовав должным образом над седьмой с конца страницей паспорта, он вскоре женился на восемнадцатилетней топ-модели. И, затаив дыхание, стал ждать, каким боком повернется к Семочкину голубая птица удачи. Клювиком, и тогда Шурик отыщет себе где-нибудь в Забайкалье красавицу жену, родную дочь каких-нибудь декабристов, или хвостом, и тогда он сам отправится по этапу в Сибирь за многоженство. Ждать пришлось недолго. Уже через неделю многоженство перестало быть подсудным деянием. Партия Семочкина, имеющая абсолютное большинство в парламенте, без труда пролоббировала соответствующий законопроект, а ее лидер первым подал пример борьбы с пережитками прошлого, предложив руку и сердце коллективу известного на всю Москву кордебалета.