Сахиба Абдулаева - Медиумы

— Ой, мамочка, папа стал совсем другим. Он собрал нас всех и рассказал, какая вы замечательная, что очень устаете на работе. А потом заявил: если мы, дети, вам не поможем, не станем следить за домом придется ему подыскать вам других помощников. Мы даже не знали, что ответить. Тогда он распределил нам обязанности. И первый показал пример: нарезал морковь. Смотрите, как красиво он это сделал…

— А где он? — встревожилась Мухтабар, боясь, что Хайдар опять ушел пьянствовать.

— В парикмахерской! Он сказал: пойду-ка подстригусь, — вмешался в разговор младший сын — Анвар. — Мамочка, вы только посмотрите: у нас все блестит!..

— Умница ты мой! — растаяла мать и поцеловала сына в лоб.

Она пошла в спальню, чтобы переодеться в домашнее платье. И вдруг отпрянула назад и прижалась к стене. Из спальни вышла маленькая, чистенькая старушка — ее лицо светилось. Одета она была в лазоревое платье с широкими рукавами, поверх платья — бархатная жакетка, на ногах ичиги.[1] с каушами[2] Белоснежный платок окутывал голову и плечи старушки, словно легкое облачко. Не доходя до Мухтабар, старушка исчезла.

Надеясь, что никто, кроме нее, не видел этого наваждения, Мухтабар чуть успокоилась, ополоснулась под душем, переоделась. И вдруг в доме погас свет.

Она выбежала на кухню и спросила у дочери:

— Донохон, а перед моим приходом тоже гас свет?

— Нет, мамочка.

— Наверное, это короткое замыкание, я сейчас посмотрю? — Агзам уже доставал из шкафа отвертку.

— Не надо, сынок, отец сам все осмотрит. Давайте зажжем свечи.

Плов удался на славу. Настроение у Хайдара было праздничное. Глядя на жену, убиравшую со стола, он улыбнулся загадочно и нежно.

Мухтабар проснулась от боя часов. Она стала озираться по сторонам, потому что не могла понять, где находится. У них никогда не было часов с боем. Но, увидев рядом спящего мужа, Мухтабар успокоилась.

Она у себя дома. А бой часов ей, видимо, приснился.

Спать почему-то уже не хотелось. Осторожно выбравшись из-под одеяла, Мухтабар прошла на веранду.

Подойдя к окну, опять воззрилась на луну.

У семнадцатидневной луны был срезан один край.

Несмотря на это, фигура женщины все еще была отчетливой.

Мухтабархон мысленно обратилась к ней: «Ассалому-алейкум, госпожа. Вот я и пришла повидаться с вами. Вы позвали меня мелодичным боем часов — и я тут же проснулась. Простите, что в тяжелые дни я несла вам свои беды. Спасибо за помощь… Мы, женщины, народ отходчивый: чуть нас приласкают, скажут доброе слово — и мы уже забываем наши обиды и горести… Но вы по-прежнему печальны. Почему?.. Или вас так тревожат беды Земли?..»

Женщина не изменила позы, не ответила. Мухтабар еще какое-то время поглядела на луну, а потом вернулась назад, юркнула в теплую постель и немного погодя уснула.

ДОЛИНА ДУХОВ

…Окруженная лиловыми тучами, она куда-то летела. Потом, очутившись за черными и бурыми горами, приземлилась в долине пепельно-серого цвета. Она так и не поняла, что у нее под ногами: то ли перина из лебяжьего пуха, то ли облака. Она не ощущала собственного тела. В бескрайней, разлившейся, как море, серой долине послышались звуки шагов. Постепенно хозяева этих шагов принимали человеческий облик.

Лица одних были лучезарны, от них исходила умиротворенность. На других, желтых и несчастных, смотреть не хотелось. Неожиданно взгляд Мухтабархон нашел того старика, которого она увидела вчера на улице… Жажда возмездия запечатлелась на его озлобленном лице. Старик шел сгорбившись, сцепив руки за спиной. Остановившись недалеко от Мухтабар, он громко произнес:

— Я твой дедушка — Усмон-кары.[3]

Мухтабар подумала: «Но вы не очень похожи на кары». Она хотела произнести это вслух, но он остановил ее движением руки. Мухтабар поняла, что старик прочел ее мысли. Она почувствовала себя неловко и опустила глаза.

— Да, дитя мое, я не похож на кары, — мысленно говорил ей старик. Однажды в таком вот плачевном состоянии я покинул белый свет. Я очень несчастен, я пострадал за чужие грехи, и меня никто, не помнит. Лишь моя дочка, твоя мать иногда вспоминала меня. Пока была жива…

Старик заплакал, горестно покачивая всем телом…

Откуда-то из глубины долины донеслись плач и стенания, а следом раскаты хохота. Потом все окутали тучи. Из пепельных тучи стали превращаться в тревожные, красноватые. Мухтабархон стояла в полной растерянности и не знала, куда идти. И в этот момент земля под ногами разверзлась, и она стала стремительно падать…

— Мухтабар, Мухтабар, что с тобой, открой глаза! — Хайдар испуганно тряс ее за плечи.

Мухтабар, все еще находясь под впечатлением сна, горько заплакала.

Наконец, она пришла в себя, взглянула на Хайдара.

Потом, виновато улыбнувшись, встала.

— Утро-то в разгаре, разбужу-ка я детей. О боже, такой странный сон мне приснился…

— Расскажи свой сон проточной воде,[4] — пошутил Хайдар.

— Я как раз собиралась это сделать… — ответила она серьезно.

Мухтабар умылась, оделась и прошла в гостиную.

Перед глазами стоял дедушка. Присев, она помолилась. На душе полегчало. Мухтабар стала готовить завтрак. Но облик деда, видимо, крепко запечатлелся в ее душе: он все время стоял перед глазами. Этот старик на самом деле ее дед? Положим, это можно проверить: у тетушки сохранились его фотографии — Мухтабар их видела еще в детстве. Она решила сегодня же расспросить тетушку обо всем, а заодно ее и проведать.

К тетке Мухтабар забежала в обеденное время.

С фотографии на стене смотрел вчерашний старик, и сердце Мухтабар наполнилось непонятной тревогой.

Ей показалось, что из глаз человека на фото исходят лучи и проникают прямо в ее сердце. В левой стороне груди Мухтабар почувствовала боль.

— Уж не заболела ли ты? — забеспокоилась тетка. — Поешь горячего, детка. Как хоршо, что ты пришла. А я вчера во сне видела твою маму. И почему-то каждую ночь мне также снится твой дед — Усманкары. О белый свет! Теперь, похоже, наступает мой черед…

— Не говорите так, тетя, вам еще жить и жить. А за обед спасибо…

Поев, Мухтабар подсела к старушке и попросила — Тетушка, расскажите мне все, что вы помните об Усмане-кары.

Соскучившаяся по общению, старушка удивилась такой просьбе, но не заставила просить себя дважды.

Поудобнее усевшись, она начала рассказывать.

— Ах, дочка, что тебе сказать. Знай, на долю моего поколения выпали тяжелые испытания. Сколько их, образованных, глубоко верующих, настоящих людей, погибло понапрасну… Когда сестра вышла замуж за Усмана-кары, года через два у них родилась дочка — твоя мать Рахима. Я ведь прихожусь тебе бабушкой, а ты мне — внучатой племянницей. Брат Усмана-кары еще в молодости ушел за границу — никто не знает, жив он или давно умер. Но твой дедушка не решился разлучаться с родителями, поэтому он остался здесь. Религиозные и старинные книги он отнес на кладбище.