Дмитрий Биленкин - Практика воображения

- Ведь ходит же! - сказал он возмущенно. - Ведь много же ее! Неужели она так сыта, что на вкусного, свежего червя ей и глядеть неохота?

- А может, ей сейчас интересней созерцать, - спокойно заметил профессор.

- Кого созерцать - червя?

- Хотя бы.

- Да зачем ей созерцать-то?

- А зачем животным спать?

- Ну, это понятно. Для восстановления сил.

- А тебе не приходило в голову, что сон - весьма странное явление? Во сне животное беззащитно. Так? Так. Быть может, сон неизбежен физиологически? Доказано, однако, что такой неизбежности нет. А раз у бессонных, так сказать, существ есть преимущество над сонями, то почему эти последние не погибли? И даже резко преобладают? Потому, очевидно, что сон дает какие-то особые преимущества, куда более существенные, чем недостатки. То же самое, очевидно, и с созерцанием.

- Уф! - Темин помотал головой. - Никак не могу понять твоей страсти фантазировать по любому поводу. Ты же ученый.

- Вот именно.

- Что именно?

- Ученый и должен фантазировать.

- А я-то думал, что он должен ставить эксперименты, логически выверять каждый свой шаг и все такое прочее.

- И это тоже, конечно. Но фантазия - метод, далеко не второстепенный.

- Метод?

- А как же! Ты согласен с тем, что наука пытается познать всю бесконечную вселенную, а не просто какую-то ее часть?

- Разумеется.

- Но в бесконечной природе и число явлений должно быть бесконечно, не так ли?

- Да, очевидно.

- Тогда вспомни, как ты ищешь грибы или ягоды.

- Как я ищу? Брожу, высматриваю, наклоняюсь.

- Это внешнее действие. А есть внутреннее. Бессознательно ты вызываешь в памяти нужный образ, настраиваешь глаз на выделения объекта из множества прочих. Ну а как быть с объектом, чей образ неизвестен, в памяти не хранится и выделен быть не может? Вот камыши. Видел ты когда-нибудь личинку стрекозы?

- Нет, хотя слышал, что это хорошая наживка.

- Хорошая... Эх ты, рыболов! Отличная! Но дело не в этом. Сейчас личинка находится неподалеку от тебя, я ее вижу, и ты ее видишь. Попробуй найди.

Темин пожал плечами, но из любопытства взглянул на камыши. Вгляделся. Стебли, листья, синекрылая стрекоза, водомерки, отражения в воде, блики, коряга, кувшинки, снова стебли, какое-то мочало в стеблях - не то, мимо, прочь...

- Так, - удовлетворенно прокомментировал Игин. - Бьюсь об заклад, что вот эти желтые пятнышки на листве, к примеру, не удостоились твоего внимания. Еще бы! Ты сразу отбросил лишнее, чтобы сосредоточиться на небольшой группе признаков, которая позволила бы угадать - я не напрасно применил это слово? - нужный тебе объект. Нашел его?

Темин с досадой помотал головой.

- А ведь ты несколько раз скользнул по личинке взглядом. Да, да, я проследил! Между прочим, у нее очень выразительная внешность. Вот она. Каково страшилище? Но тебя почему-то больше интересовало то, что над водой, а она в воде - сидит там, на стебле.

- Положим, таким способом и я тебя могу подловить, - буркнул Темин.

- Не сомневаюсь. Но согласись, что даже в такой простой ситуации тебе пришлось туго, хотя ты заведомо знал, что личинка не может быть ни облаком, ни кувшинкой, ни водомеркой. А каково неизвестно где искать неизвестно что? Вот рассуди: могла бы при дворе фараона гореть электрическая лампочка? Не смейся. Для этого нужен источник тока; можно обойтись простым, но сильным гальваническим элементом. Необходимые электролиты, металлы египтянам были известны. Остается выковать проволочку, взять два угольных стержня, свести их - и вот вам, пожалуйста, электрическая дуга! Все в пределах тогдашних возможностей. Но надо искать "неизвестно где неизвестно что...". Внимание науковедов больше обращено на совершенные, чем на несовершенные, открытия. На то, что им предшествовало, а не на то, что за ними последовало. Сменим точку зрения. О, тут открываются любопытные вещи! Стоит кому-нибудь обнаружить новое явление, как тотчас все замечают его повсеместность. Открытие радиоактивности урана быстро потянуло за собой открытие множества радиоэлементов и радиоизотопов в горных породах, воде, везде, всюду. Изобретение сонара раскрыло глаза на роль звуколокации в живой природе. Едва был создан мазер, как мазерное излучение обнаружилось в далях Галактики. Раньше глаз, что ли, не было? Они-то были, узнавания не было. Потому любой ищущий делает то же самое, что делал ты. Мы рисуем в воображении модель возможного явления, строим некий гипотетический образ и сверяем его с действительностью. Но разнообразие явлений бесконечно. Собственно, получается так, что любому придуманному явлению, если оно не противоречит законам природы, в той или иной мере соответствует реальный аналог.

- Уф! - сказал Темин. Он с тоской покосился на замершие поплавки. Более чем любопытно. Но, если все так, как ты говоришь, должна оправдываться любая гипотеза, даже фантазия.

- Ты забываешь, что мы видим лишь то, что нам позволяют видеть наши глаза и приборы. Вне их возможностей мы слепы. И еще мы ограничены, в общем-то, Землей, ближним космосом, где, естественно, не может проявиться все разнообразие природы. Глубины вселенной мы едва различаем. Но зачем из-за этого ограничивать поле мысленных экспериментов? Если бы у нас было не четыре, а четыреста удочек, то даже сейчас у нас бы клевало. Метод, которому многие следуют бессознательно, я применяю осознанно. В неведомое я стараюсь закинуть как можно больше удочек, любых, подчас наобум, куда никто никогда не закинет. Порой я говорю дичь? Возможно. Но еще никому не удавалось развить способность без тренировки. Сознаюсь: здесь, на отдыхе, я широко открываю шлюзы, потому что ты не исследователь. Среди коллег я предпочитаю не рисковать репутацией серьезного ученого.

- Это попахивает конформизмом.

- Есть правила рыбной ловли, и есть правила научной благопристойности.

- Да, понимаю. Слушая твои дикие парадоксы, даже я порой себя спрашиваю - всерьез он или смеется?

- Неизвестное и должно быть парадоксальным, иначе это общее место.

- Хм... Хочешь, я тоже выдам дикий парадокс?

- Еще бы!

- Ты заклинаешь явления.

- Как, как? - Лодка под профессором заколыхалась. - Заклинаю? А знаешь, ведь это неглупо! В чем смысл многих табу - не поминай дьявола, не произноси имя злого духа? В убеждении, что слово материализует призраки воображения. Чепуха, конечно, но дыма без огня не бывает. Древние смутно чувствовали в этом какую-то правду, мы сейчас понимаем какую. И заклинаем по-научному. Спасибо за парадокс.

- К вашим услугам, герр...

Темин рванулся, едва не опрокинув лодку. Клевало! Вмиг были забыты все рассуждения по поводу науки, и сама наука, и профессор с его парадоксами клевало! Энергично, уверенно. Темин подсек и, трепеща от восторга, выбросил в лодку приличного окуня.