Валерий Генкин - Поломка в пути

- Ну кто же там? - спрашиваю.

Две рослые фигуры топчутся у крыльца. Я почти не вижу их в слепящих снежинках.

- Да заходите, избу выстудите!

Они входят. Молодые, в темных плащах. Нет, скорее длинных шинелях с накидками. Они неловко стряхивают снег, и я вижу в их руках перчатки и черные цилиндры. Лица бледные, испуганные.

Молчат.

- Добрый вечер,- говорю я.

- О, добрый вечер! - хором вторят они.

- Видите ли,- говорит один из них,- в наши намерения... э-э... совершенно не входило причинять вам...

Я уже это понял,- перебиваю я с абсолютно неуместной иронией.

Говорящий краснеет. Румянец заливает совсем еще мальчишеское лицо с красивыми темными усами.

- Но судьбе было угодно... То есть я полагаю...- Он умолк.

- У нас небольшая беда,- подает голос второй,- и мы очень надеемся на ваше доброе расположение и вашу помощь.

- Конечно,- говорю.- Чем могу быть полезен?

- Мы путешествуем,- продолжает второй. Он потирает руку об руку.

- Да вы замерзли. Идите к печке.- Я делаю шаг назад, давая ему дорогу. Он благодарно кивает и устремляется к горячей беленой стенке.- И вы погрейтесь,- говорю я усатому.- Вон что творится.- И закрываю дверь.

Теперь они оба оглаживают теплый печной бок, и я могу их рассмотреть. Оказывается, второй тоже с усами. Только они светлые и негустые. Их даже не сразу заметишь. Зато глаза задерживают внимание. Умные, цепкие. Да хохолок льняных волос на покатом лбу.

- Так вы путешествуете,- поддерживаю я разговор.

- Да, да,- говорят они опять разом,- так получилось, что наша машина...

- Наши сани,- говорит темноусый.

- Наш вертолет,- добавляет второй.

- Наш... э-э... экипаж...

- Так вертолет или сани? - спрашиваю я.

- Сани, сани,- подтверждает темноусый.- Они стали терять энергию.

- Терять энергию? - повторяю я.- У вас что, аэросани?

Темноусый мешкает с ответом. Заговорил светловолосый:

- Простите, вы по какой части служите? - Он скользнул взглядом по столу, бумаге.- По агрономической?

- Почему вы решили?

- У вас не крестьянский вид.

- Ну и что?

- А живете в деревне, в избе...

- Ах, вот вы о чем,- смеюсь я.- Так вы ошибаетесь. Я здесь не живу. Я здесь случайно. Приехал на несколько дней. Я из Москвы. И раз вам интересно, скажу: по образованию я физик, работаю в информационном отделе одного научного института.

- Физик? - говорит темноусый.- Это замечательно. Тогда вы нас поймете.

- Польщен,- говорю я.- Так что с вашими аэросанями?

- Это не совсем аэросани. Это такой, знаете, аппарат... Новые испытания...- Он смотрит на товарища.

- И вдруг,- подхватывает светловолосый,- случайная авария. Теряем энергию. Вынужденная остановка. И нам как воздух нужна электрическая энергия. А у вас горит свет, и мы подумали...- Он поднял глаза на лампочку, голо висящую на пыльном серо-желтом шнуре.

- О, электроэнергия не проблема,- говорю я весело.- Сколько угодно, о чем речь.

- Но,- теперь запинается светловолосый,- нам нечем заплатить...

- Вы это серьезно? - Я внимательно смотрю на него.

- Вы уж нас извините. Мы, наверное, идем по дуге вместо хорды. Но эта нелепая остановка... Она сбила нас с толку.

- Послушайте, довольно реверансов. У вас какие-то секреты, ну и Бог с ними. Меня они не интересуют. А помочь я готов. Электричество - это чепуха. Что еще?

- Вы нас не так поняли. Решительно никаких секретов. Просто мы сознаем, сколь удивительными вам представляемся. Ввалились ночью, в глуши, зимой воистину как снег на голову. Да еще в таких одеждах.- Светловолосый слегка повел цилиндром.

Блеснул белый шелк подкладки.

- Да, одежда у вас та еще.

- Мы взяли ее в костюмерной.

- Я так и подумал.

- Ну вот и хорошо. Нас необычайно радует, что мы столкнулись с человеком образованным, физиком. Физик без труда поймет, что машины бывают всякие... и полеты... и...

- Так кроме электроэнергии вам что-нибудь нужно?

- Ничего. Какое у вас напряжение?

- Двести двадцать вольт вас устроит?

- А мощность? - быстро спросил темноусый.

- Точно не знаю. Полагаю, несколько киловатт.

Темноусый оглядывается на своего спутника. Они задумываются.

- Лучше бы, конечно, мегаватты,- говорит наконец темноусый,- иначе долго... Будем это... валандаться.- И посмотрел на меня неуверенно.

- Помилуйте, откуда здесь такая мощность?

- Да, да, конечно. Спасибо большое. А соединительный провод у вас есть?

- Поищем.

Я беру фонарик, и мы с темноусым идем в клеть. Лешка - мужик хозяйственный, и мы тут же натыкаемся на великолепный моток толстого провода.

- Прекрасно! - восклицает мой гость.

Мы возвращаемся.

- Позвольте, я вас чаем напою,- говорю я.

- Чай? О нет, что вы.

Я вижу, что чаю им хочется, и ставлю чайник. Подбрасываю в топку дров. Гости следят за моими действиями.

- Мне нужно к машине,- встрепенулся темноусый.

- Возвращайтесь,- говорю я.- Закипит скоро.

- Да,- спохватывается светловолосый,- мы же еще не представились. Аскольд.

- Вахтанг,- говорит темноусый.

- Илья,- говорю я.

Мы трясем друг другу руки. Вахтанг выходит.

Я начал хозяйственную возню. Сгреб свой писательский инвентарь.

Протер стол.

- Вы нас очень выручили,- говорит Аскольд.- Такой мороз. Будем надеяться, что в машине...

В сенях хлопнула дверь.

- Аскольд! - Это голос Вахтанга.

- Простите.- Аскольд выходит.

Мне очень хочется посмотреть на "сани", но я боюсь показаться назойливым. Я делаю шаг к двери и слышу взволнованный шепот: - Он замерз очень.

- Но ведь он его узнает.

- А что делать?

Мне становится неловко. Я отхожу к печке. Чайник вот-вот закипит. Появляется Вахтанг. За ним в проеме маячит Аскольд.

- Илья,- говорит Вахтанг,- там у нас еще двое. Им холодно. Не разрешите ли...

- Вы меня просто удивляете,- перебиваю я,- тащите их сюда. Будем чай пить.

Огонь горит ярко. Отблески из-за чугунной дверки ходят по стенам. Я испытываю приятное возбуждение. Столько гостей!

Вахтанг и Аскольд исчезают. Проходит минута. В сенях скрипит дверь. Топчутся люди. За Аскольдом протискивается коренастый человек, бородатый, с каштановой гривой. Одной рукой он прижимает к груди цилиндр, другую протягивает мне.

- Вадим.

- Илья.

За широкой спиной Вадима стоит еще один. Я никак не разгляжу его. Только вижу, что роста небольшого, волосы спутаны. Темнорыжее колечко приклеилось ко лбу. Медленно я огибаю монолитную фигуру Вадима. В избе тихо. Слышно, как трещат в печи поленья. Я продолжаю свой плавный танец. Наконец Вадим сдвигается в сторону, и я вижу четвертого гостя целиком. Я вижу его в желтом свете пыльной шестидесятисвечовой лампочки, в красноватых отблесках пламени. Я смотрю на него и молчу. Губы одеревенели.