Марина Саввиных - Нерониактея

Вот оно, чего еще не бывало!

- Я хочу, чтобы ты танцевала! - кричит Нерон, потирая ладони в счастливом нетерпении...

- Уволь, цезарь... здесь душно!

- Не беда! Ты слишком - одета, друг мой! Сбрось все лишнее - и танцуй!

- Не требуй от меня невозможного... - голос Актеи обречено слаб... Она уже поняла, что противиться бесполезно...

- Я хочу, чтобы ты танцевала! Эй, там!.. Музыки! Ну... Ты не хочешь доставить мне удовольствие?!

Император с торжественным видом щелкает пальцами - в то же мгновение две рабыни-мулатки хватают Актею за руки... Надо умудриться раздеть ее красиво... Черное покрывало взлетает вверх, раздуваясь, как парус пиратской триремы... Тонкая туника, почти разорванная пополам, падает к ногам Актеи... На ней теперь нет ничего, совсем - совсем ничего...

Она стоит перед ними - нагая... Ни тени смущения - как статуя Медицейской Венеры, привыкшей к взорам любопытствующих...

- Ты не хочешь этого, Нерон! Ты будешь жалеть об этом!

Она приближается к очнувшемуся Спору, низко склонившись, снимает с него длинный широкий полупрозрачный алый шарф и, накинув на плечи струящуюся ткань, выходит на середину залы...

Маленькие барабаны взрывают тишину неистовой дробью. Только барабаны - лишь изредка флейта поддакивает им своим истерическим голоском... Руки танцующей вскинуты над головой, алый шарф развевается вокруг ее изгибающегося стана... красные отсветы скользят по запрокинутому лицу... Нет! это - не танец... Никто никогда не видал такого танца! Языки пламени лижут ей грудь, бьются лиловыми бликами на висках и на лбу... Тело Актеи корчится в костре, белое тело непорочной грешницы, пожираемой огнем страстей - своих и чужих. Колеблющаяся грудь ее на глазах покрывается ожогами, босые ступни оставляют на ковре багровые следы.

Голая Актея не только не сладострастна... Глядеть на нее - страшно, невыносимо. Но - глаз не отвести. Это жертвоприношение, а не танец! Остановись, безумная!

Пурпурная ткань обвивает ее шею... кровь струится из открывшейся раны между остро выпирающими ключицами... по глубокой ложбинке между вздрагивающих грудей... спиралью обволакивает бедро... и капает на пол... Все видят, как она капает на пол!

Актея несется по кругу под рев барабанов и истерические всхлипывания флейты, алые крылья плещутся за ее плечами... Едкий черный дым клубами расходится из-под легких ног... Вот она приближается к затянутой синим шелком стене, поворачивается лицом к императору и, обессиленная, распластывается на ней, раскинув руки в стороны и уронив голову на грудь... Длинные волнистые пряди страшно чернеют на желтовато-белой коже... Жгутом скрученный шарф сдавил горло... Актея... Серебряное распятие, обвитое алым...

- Актея! - кричит Нерон, срываясь с места,- Не уходи!..

Женщина медленно сползает по стене, цепляясь руками за драпировки...

Ни жива, ни мертва...

3.

- Ну, не надо... не надо... ты не виноват...

- Как мне благодарить тебя... чтобы ты простила?!

- Не нужна мне твоя благодарность... это все - демон, в существовании которого ты не хочешь себе признаться. Ты совсем уже отдался ему...

- Откуда ты все знаешь?

- Я люблю.

- И - после всего?!

- Если бы ты знал, как я...

- Боишься?!

- Мне жаль тебя, Нерон... До ужаса. До боли. Я тебя не оставлю ... Разве только ты меня убьешь. Как убил Поппею.

- О... не напоминай! А то и впрямь - убью...

- Милый мой, разве не было между нами того, перед чем смерть - завидная награда. Ты мог бы сделать из этого пышное представление - целовал бы Актею и при этом колол бы ее кинжалом в такт своей гениальной музыке... И чтобы все вокруг рукоплескало!

- Ты мне льстишь...

- Ничуть. Ты - великий артист. Ты добился того, чего еще никому не удавалось, - сделал собственную жизнь жутким поучительным зрелищем. Публика - в восхищении. Она знает теперь, что ей надо ценить, а что - проклинать! Ты - великий артист, говорю я... Вот только драматург - прескверный... Сценарий оказался тебе не по зубам. В конце концов, он тебя - вынесет за скобки... Уж я-то знаю.

- Как ты меня! Мстишь?! Понимаю... Я бывал жесток. Правда. Но это - от любви. Я никого, кроме тебя, не любил. Я даже хотел жениться, помнишь?

- На ком ты только не женился! Любовь Нерона!.. Смешно...

- Ты ведь способна чувствовать разницу между игрой и настоящим. Ты знаешь, где - настоящее?

- Потому и люблю, что знаю.

- Что ты знаешь? Ну скажи, что ты знаешь обо мне такого, что - любишь?!

- Спи лучше, цезарь. Я убаюкаю тебя... вот так... вот так...

- Обними меня... целуй меня, моя добрая Актея...

- Ты меня не хочешь.

- Неправда!

- Тогда - я тебя не хочу...

- Тоже - неправда! Не сдерживай себя... Мы - одни. Я весь - с тобой, не император, а бедное обманутое дитя...

- Тогда Бог этого не хочет... Закрой глазки. Положи голову мне на колени. И - усни.

- Если твой Бог имеет к тебе какое-то отношение - то пусть именно Он приберет меня, когда понадобится...

- Это я тебе обещаю... я не оставлю тебя и в аду.

- Тебя не может быть, Актея.

- И тебя не может быть, Клавдий Друз Германик.

- Похоже, мы приснились друг другу...

- Тогда давай проснемся.

Но он уже не в состоянии проснуться... Император дремлет, растрепанная голова его покоится на коленях рабыни... Актея тихонько гладит эти спутанные рыжеватые кудри, и что-то шепотом бормочет, не отирая мокрых щек...