Люциус Шепард - Сеньор Вольто

«Puto! Он говорит, что ему наплевать, что я буду делать!» Она выехала на дорогу, пересказывая все, что сказал Тито, рассуждая о его вероломстве и затеяв монолог, который продолжался далеко за полночь после нескольких стопок водки и хорошей дозы прекрасного кокаина.

В течении следующей недели я чувствовал себя заблудившимся в середине собственной жизни и не видел ни следа спасения на горизонте. Чаще обычного я обнаруживал себя сидящим в баре и мрачно глядящим через стол на тихие воды залива и унылую полоску земли, которая, окружая залив, образует мыс Гондурас. Именно у этого мыса встал на якорь Христофор Колумб в своем последнем путешествии; он был тяжело болен и поэтому сам так не поставил ногу на землю, и я предполагаю тем положил пример, который до сих пор довлеет над нашим еле текущим туристским бизнесом. Группа американцев, возвращавшихся из джунглей Мискитии, забронировала номера на утро среды, привнеся в отель необычную и не совсем радующую энергию, плескаясь и крича в бассейне, проливая напитки за обедом, и во всякие часы суток оставаясь бодрствовать и играть в карты. В пятницу охранники тюрьмы привели в номер на третьем этаже нескольких женщин из Ла Сейбы. Женщины эти не осмеливались спускаться в бар, и охранники — те, что не были заняты с женщинами — сидели за столом на краю площадки и пили. Это была та еще шайка. Смуглые, толстобрюхие, с жирными волосами и лягушачьими лицами, в брюках в обтяжку и рубашках с короткими рукавами. Их запястья и пальцы были тяжелы от золотых колец и часов, что они украли или добыли вымогательством у заключенных. Пока большинство из них по очереди посещали женщин, старший охранник, Хорхе Эспиналь, самый толстый и приземистый из них, подымался лишь для того, чтобы сойти на берег и облегчиться. По таким случаям он подзывал меня и просил еще пива и закуски. Он отказывался заказывать у моего бармена, предпочитая рассматривать меня, как лакея. Когда бы я не подходил, он приветствовал меня с фальшивой экспансивностью и подмигивал другим, словно разделяя тайную шутку, а когда я удалялся, он громоподобно хохотал. В ярости и унижении я в этот вечер ушел из отеля пораньше, за пару часов до того как должен был встретиться с Садрой, и бродил по берегу и по городу куда глаза глядят, представляя страшное унижение, которым я подверг бы Эспиналя, если б оказался на его месте.

Наискосок от старого кладбища в Трухильо, древних руин, окруженных рассыпающейся каменной стеной и арочным проемом без ворот, стоящим на дороге из красной глины, что вьется по горе к западу от центра города, расположен блошиный рынок: ряд ветхих деревянных ларьков, где выставлены майки, футбольные гетры, передники, куклы и игрушки, кухонная посуда, ножи и другие домашние товары, цепочки для ключей, складные ножи, береты, кассетные ленты. Вся виды дешевки. Бело-желто-голубые пластиковые флаги с рекламой пива Насиональ висели над ларьками, а за ними был заросший травой пустырь, где с металлической тележки продавали пиво. В тылу этого места стояла маленькая карусель с ручным приводом, подходящая для младенцев, круглая платформа, не более чем шести футов шириной с четырьмя крошечными сидениями. Кучка женщин стояла, наблюдая как катаются их дети. Двое детей ревели и я лелеял злобную мысль, что они стали понимать, что этот ограниченный круг — это все, что они могут ожидать от собственной жизни. С десяток работяг пили пиво и разговаривали. Я купил пива и прислонился к тележке. Небо подернулось дымкой, несколько размытых звезд проклюнулись во взбаламученном мраке, воздух стоял душный и теплый, настоянный запахами жареных цыплят и отбросов из лачуг, столпившихся за пальмами и банановыми деревьями за каруселью. Радио-музыка соперничала с ревом детишек. Постепенно я остыл. Я купил вторую кружку и обдумывал идею купить подарок Садре. Что-нибудь забавное, что отвлечет ее от Тито и Тойоты.

Предполагаю просто случай привел меня на базар, но когда я отвернулся от пивной тележки и увидел Тито Обрегона на расстоянии протянутой руки, одетого как Сеньор Вольто в соломенной шляпе и грубой одежде фермера, с батареями привязанными к груди, опоясанного сбруей из кожи и стали, которая напомнила мне некие извращенные сексуальные приспособления, с кабелями ведущими к генератору на земле, с блоком управления прицепленным к поясу, и узкими черными клеммами торчащими из ладоней… когда я увидел его, я был поражен какой-то занозой, и понял, хотя и на мгновение, как запутанно действует случай, сознавая, что совпадение и судьба, похоже, были в партнерстве в тот момент. Я кивнул Тито, сказав: «Добрый вечер», и направился в сторону улицы, но голос Тито, усиленный мегафоном, с чуть жужжащим призвуком, остановил меня на месте:

«РАЗВЕ АУРЕЛИО УКЛЕС ВСЕГО БОИТСЯ? РАЗВЕ ОН ВСЕГДА ДОЛЖЕН ПРЯТАТЬСЯ ЗА ЖЕНСКУЮ ЮБКУ… ИЛИ ОН ОТВАЖИТСЯ ПОПРОБОВАТЬ СЕБЯ ПРОТИВ СЕНЬОРА ВОЛЬТО?»

Один из подростков, прислонившийся к низкому грузовичку Тито, держал микрофон у его рта — сам Тито не мог держать его, из-за клемм, привязанных к ладоням. Парень ухмыльнулся на меня, а Тито сказал: «НАВЕРНОЕ НАШ АУРЕЛИО СОВСЕМ НЕ МУЖЧИНА. НАВЕРНОЕ ПРАВДА ТО, ЧТО ГОВОРИТ О НЕМ САДРА РОСАЛЕС.»

Хотя в обычае Сеньора Вольто предлагать такие вызовы, гнев на лице Тито принадлежал высмеянному и, вероятно, обезумевшему любовнику, и до меня дошло, что Садра не настолько важна, чтобы я рисковал своим благополучием в споре за нее. Так как батареи работали от генератора, у них не было ограничителя, и поэтому Тито мог испустить смертельный удар. Я хорошо понимал, что если ему случится меня убить, тюремные охранники будут немало разъярены на него потерей человека, служившего им финансовым источником и хозяином места для их дебошей. Тем не менее, я задумался над мыслью схватиться за клеммы. Работяги прервали свои разговоры и перемещались к нам, подталкивая друг друга и ухмыляясь.

«НАВЕРНОЕ, ЭТО ПРАВДА», продолжал Тито, «ЧТО САДРА РАССКАЗЫВАЕТ ВСЕМ СВОИМ ПОДРУГАМ В ГАЗЕТЕ — ЧТО ГОЛОВКА У ПАЛОЧКИ АУРЕЛИО УКЛЕСА ВХОДИТ В НАПЕРСТОК.»

Работяги посчитали это большой шуткой и добавили комментариев. Мой гнев нарастал, я сказал Тито, чтобы он трахал свою мать, я не стану играть в его детские игры.

«ДАЖЕ ДЕТСКИЕ ИГРЫ — ЭТО СЛИШКОМ ДЛЯ АУРЕЛИО!» Тито кивнул своему помощнику. Мальчишка встал перед ним и ухватился за клеммы. Зашипело напряжение. Мальчишка напрягся, но не отпускал клеммы, даже когда Тито сделал напряжение значительно сильнее. Под конец он прервал контакт, улыбнулся и продемонстрировал свои покрасневшие ладони мужчинам, собравшимся вокруг — они одобрительно заворчали.

«ТЫ ВИДИШЬ? ДАЖЕ ЭТОТ МАЛЬЧИШКА БОЛЕЕ МУЖЧИНА ЧЕМ АУРЕЛИО УКЛЕС!»