Кэролин Бэнкс - Салон Сатэны

Наконец он моргнул, и Джойс все-таки отвела глаза. И только тогда до нее дошло, что все это время она не дышала. Она сделала вдох и закрыла глаза - из страха, что он снова вонзит в нее взгляд и уже не отпустит. Она почувствовала, как он наклонился над ней. Почувствовала его пальцы буквально в нескольких дюймах от ее груди. Она распахнула глаза - они распахнулись сами. Но его не было рядом. Он был здесь, в комнате. Да. Но не рядом. Не близко. Он тихонечко рассмеялся - как будто он знал, о чем она сейчас думает.

Вечером, перед ужином, Джойс отказалась от виски с содовой. За ужином, передавая хлеб, она не взяла себе ни кусочка. Муж ничего не заметил, но Либби - которая в тот вечер ужинала вместе с ними - заметила.

- Салон Сатэны? - шепнула она.

И Джойс сказала, что да.

Джойс - теперь уже полностью обнаженная - сидела в какой-то тесной коробке, затянутой зеленым шелком. Сидеть можно было только по-турецки, раздвинув ноги. Поэтому все, что обычно сокрыто от посторонних глаз, было выставлено на всеобщее обозрение. Но никто на нее не смотрел. Потому что она сама была зрителем. В центре комнаты четыре изящные балерины во всем зеленом исполняли прелестный и чувственный танец под тихую нежную музыку. Что-то зеленое было и в музыке тоже.

Когда представление закончилось, он пришел снова. Чернокожий мужчина. Он тоже был обнажен. Джойс вдруг поймала себя на том, что не в силах отвести взгляд от его чресел. Даже невозбужденный, его пенис был длинным и крепким. Джойс хотелось прикоснуться к нему рукой.

Он наклонился над ней - как будто склонился в поклоне, - протянул руку и помог ей подняться на ноги. Она встала перед ним без стыда и стеснения. Запрокинула голову, так чтобы смотреть ему прямо в глаза. И ее взгляд говорил ему: "Да. Я твоя. Я готова". И не было ни робости, ни жеманного притворства...

Он опять рассмеялся - все тем же знающим, искушенным смехом. Он взял ее за подбородок. Его белые зубы поблескивали в зеленоватом струящемся свете.

- Не сейчас, - сказал он. - Потом. Позже. Может быть, через неделю, когда ты... - Он уронил руку, и его голос стал тусклым и слабым. Теперь он звучал словно издалека. - Когда ты станешь стройнее.

Джойс опустила глаза. У нее по ногам прошуршала змея. Беззвучно огладила и уползла прочь - под зеленую дверь, обитую шелком. Джойс, не отпрянула, не испугалась. Змея была очень красивая. Словно лента нежного зеленого шелка, которую тянет по полу невидимая рука.

В тот же вечер - и еще в следующий вечер - Джойс и Эммету пришлось развлекать Эмметовых клиентов и ужинать с ними по ресторанам. Раньше Джойс обожала подобные "вылазки" и заранее предвкушала, как замечательно проведет время. Как будто сладости на десерт и все эти жирные соусы, съеденные в компании клиентов мужа, не содержали в себе ни единой калории. Однако и в тот, и в следующий вечер Джойс совершенно спокойно смотрела на роскошные пирожные из воздушного теста и взбитых сливок. Она оценила все их великолепие. Но не более того.

- Спасибо, но я воздержусь, - вот что она говорила. И в тот вечер, и в следующий.

Она похудела. Сбросила четырнадцать фунтов. Потом - уже ночью, в постели - она повернулась к мужу и игриво провела рукой по его волосам.

- Я устал, Джойс. Спать хочу, - пробурчал Эммет. - Мы же не дети, в конце концов.

- Мне надо сбросить еще шестнадцать фунтов, - сказала Джойс девушке с синими ногтями. - Ради этого я готова на все.

- На все?

- На все.

Девушка позвонила. В комнату вышли шестеро молодых людей, одетых в элегантные смокинги. Джойс почему-то подумала, что они похожи на сотрудников бюро ритуальных услуг, которые обычно носят гробы на похоронах. Один из них сделал знак Джойс: мол, пойдем с нами.

Джойс вопросительно обернулась к девушке с синими ногтями, но та даже и не взглянула в ее сторону.

Джойс понимала, что надо идти.

Но ей что-то мешало.

Откуда-то сзади раздалось неодобрительное прищелкивание языком. Джойс обернулась. Это был все тот же чернокожий мужчина.

- Ты сказала, что готова на все, - напомнил он.

Джойс улыбнулась, кивнула и - теперь уже безо всяких сомнений и колебаний - пошла следом за молодыми людьми по подсвеченным коридорам, цвета которых перетекали один в другой: синий в малиновый, малиновый в зеленый, зеленый в оранжевый, оранжевый в белый. В белой комнате шестеро молодых людей начали раздеваться, прислоняясь друг к другу, чтобы было удобнее снимать туфли, носки, а потом и брюки. Они громко переговаривались друг с другом, но белый шелк на стенах и на полу как будто впитывал в себя звуки.

Юноши занялись любовью. Они любили друг друга, сплетаясь телами и впиваясь друг в друга ртами. Джойс стояла, прислонившись спиной к стене занятые друг другом, юноши не обращали на нее внимания, - и наблюдала за ними, пока они не насытились друг другом сполна. Наконец кто-то из них обернулся к ней. Он встал, поднял с пола брюки, достал из кармана ключ и провел Джойс через лиловую комнату к двери, затянутой черным шелком.

- Ты сказала, что готова на все, - напомнил он.

- Да, - подтвердила Джойс.

От повернул ключ в замке и толкнул дверь.

Дверь открывалась внутрь. Она провернулась на петлях и осталась стоять распахнутой. Джойс смело шагнула через порог и прошла в глубь комнаты. Дверь тихо закрылась у нее за спиной. Раздался тихий щелчок - это ключ провернулся в замке.

Джойс задышала чаще. Она вдруг покрылась испариной, хотя в комнате было прохладно. Она провела рукой по лбу, и пальцы остались влажными.

В комнате было темно и почти ничего не видно. Где-то в сумраке раздался одинокий пронзительный звон, будто ударили в гонг. А потом - шипение, и сразу за ним - вспышка алого пламени. И он возник перед ней. Он: чернокожий мужчина.

- Разденься, - велел он.

- Мне холодно, - прошептала Джойс.

Однако ее рука сама потянулась к пуговицам на блузке. И она принялась их расстегивать.

Он что-то бросил в жаровню - какой-то золотой порошок, - и пламя сразу же стало жарким. Он наблюдал, как Джойс снимает с себя одежду.

Она улыбнулась:

- Видишь, я стала стройнее. Как ты мне велел.

Он обошел вокруг нее. Он осматривал ее так, как обычно осматривают статую в музее.

- Да, - согласился он, взял ее руку и положил себе на пенис.

Она ощутила, как он напрягается - ее рука приподнялась на фут. Или больше.

Она радостно рассмеялась. Ее большой палец лег на нежную плоть в самом верху.

- Расскажи мне про своего мужа, - попросил он настойчиво.

- А что про него рассказывать?

Похоже, это его позабавило.

- Я так и думал, - помолчав, сказал он и опустился перед ней на колени. Жар дыхания у нее на бедрах... Прикосновение его губ к животу. Такого с Джойс не было никогда. Эммет ни разу такого не делал с ней. Ни разу.