Виталий Пищенко - Сказание о доблестном рыцаре Черпаке

Стоит ли удивляться, что, завидев разъяренного Черпака, дракон выдавил из себя мучительный стон, задрал хвост, повернулся и пустился наутек! В ужасе мчался он, не разбирая дороги, крушил кусты, которые и десяток смердов не выкорчуют, и в эту узкую, проломленную чудовищем просеку устремился доблестный воин. Миг – и они исчезли. Остальные рыцари попридержали коней, некоторые отважились даже заглянуть в мрачную полутьму изуродованного кустарника, но благоразумно сдержали свой героический порыв. Насторожила воителей полная тишина, опустившаяся на недавно еще кипящее жизнью поле боя. Не было слышно ни воплей драконовых, ни призывных кличей рыцаря Черпака, ни хруста сучьев – ничего, кроме печальных звуков, издаваемых газами, исходившими из остывавшего тела юного герцога Взятко-Братко. В смущении ожидали отважные мужи результатов схватки между чудовищем и героем, в смущении вернулись они к месту стоянки. Доблестный рыцарь Черпак не появился…

Тревожен оказался остаток дня. Долго спорили воители, как поступить дальше. Не скроем, звучали предложения прекратить не складывающийся поход и повернуть восвояси. Потом всеобщее внимание привлекла другая идея – помянуть собрата, сгинувшего в схватке со страшилищем. Совсем уж было порешили так и поступить, но тут мудрый рыцарь Клинский-Живительный предположил, что грозному Черпаку, буде он вернется, может не понравиться единодушие сотоварищей в этом вопросе. Спор сам собой увял, а там и настала пора готовиться к ночлегу, ибо чубайс сильно клонил свой лик к запыленному горизонту, грозясь отключить освещение.

И ночь не принесла успокоения. Холодная сырость пронимала рыцарей до дрожи, и многие из них с тоской вспоминали могучего Черпака, рядом с коим чувствовали они себя куда как спокойнее…

Похоже, что на вопрос, коим образом доблестный рыцарь Кондом-Защитник оказался поутру один-одинешенек, ответа не воспоследует никогда. Большинство склоняется к тому, что замыслил он прояснить судьбу могучего Черпака, а то и придти на помощь соратнику. Есть еще, конечно, высказывание Экаписца Мелкого, что надумал, мол, Кондом покинуть дружину и вернуться под защиту надежного забора своего родового замка, но мы его отметем с негодованием – не мог даже такой мужественный человек пуститься в странствие по Мертвому лесу в одиночку! При мысли о подобном страх сковывает наши конечности и чресла…

Так или иначе, но утро застало Кондома-Защитника далеко от места стоянки. Медленно и осторожно продвигался рыцарь по одному ему ведомому пути, сторожко озирался на сторонние шумы и шорохи. И вдруг – чу! Послышались ему звуки странные, но знакомые. Насторожился Кондом-Защитник, мужественно держась в седле, и спустя какое-то время облегченно вздохнул: донесся до него лошадиный голос рыцаря Черпака. Потом и слова донеслись – гневные, недовольные. Ругал себя могучий Черпак тупым ослом, жалким кретином[1] и мороном[2], поминал синдром Вуда-Нормана[3], инволюнтарность[4] и другие непонятные слова. Оробел Кондом-Защитник и не сдвинулся с места, за что позднее многажды хвалил себя, ибо не прошло и пяти минут, как показалась боевая лошадь славного Черпака. Всадника на ней не было.

Нематода проследовала мимо, и достойный Кондом с ужасом и удивлением понял, что слова непонятные и речи грозные несутся из ее пасти, что кобыла проклинает себя, потерявшую наездника. Не успел рыцарь опомниться и обдумать странное явление, свидетелем коего невольно стал, как почувствовал, что его жеребец движется вслед за Нематодой, словно привязанный. Со страхом ожидал Кондом-Защитник, что и его конь разразится тирадой, приличествующей благородному человеку, а не бессловесному существу, но спустя какое-то время понял, что жеребца влекли за Нематодой совсем другие чувства и намерения. Кое-как укротил наездник своего скакуна и тут заметил какое-то шевеление неподалеку. Рыцарь соскользнул с седла и, стараясь не наступать на валявшиеся под ногами сухие ветви, осторожно двинулся в самую гущу кустарника. Казалось бы, после недавних событий ничто уже не могло смутить его, но предстала перед глазами славного Кондома картина, завидев которую, он едва не лишился рассудка.

На узкой прогалине стоял дракон – притихший, покорный судьбе. А рядом с усмиренным чудовищем присел достославный Черпак и, сопя от возбуждения, мял мощными руками драконью грудь! Толстые струйки белой жидкости вырывались из тела жуткого существа и со звоном падали в половину рыцарского доспеха, установленную на земле, ибо славный Черпак не только отложил в сторону грозное свое оружие, но и снял панцирь, не убоявшись предстать перед чудовищем абсолютно беззащитным. Остановившимся взором наблюдал благородный Защитник, как поднял рыцарь Черпак наполненный доспех и, урча от наслаждения, принялся сливать его содержимое в свой широко разинутый рот. Когда же мысли славного Кондома прояснились, понял он, что это молоко дракона придавало могучему Черпаку ту особенную силу и несравненное мужество, кои его отличали, и возжелал рыцарь Защитник испробовать редкостного напитка. Совсем было собрался он с духом и открыл уже рот, дабы испросить у победителя дракона несколько капель волшебной жидкости, но произошли тут события неожиданные.

С хрустом вывалилась из кустов Нематода, перепуганный дракон метнулся в сторону, панцирь выпал из рук доблестного Черпака, а потом пошли такие ругань да лай, что голова Кондома-Защитника пошла кругом. Несчастная кобыла пыталась оправдаться, но безуспешно – ее голос заглушали визгливые вопли, столь знакомые недругам и соратникам рыцаря Черпака…

В дальнейшую часть повествования Экаписца Мелкого мы решительно отказываемся верить. Судите сами – могло ли произойти подобное?! Утверждает сей муж, что когда шум пошел на убыль, рыцарь Защитник неудачно наступил на сучок, и сухой треск его явственно прозвучал в короткой паузе между раздорами. Разгоряченный Черпак, оборвал совсем уж бабий вопль, обернулся, и благородный Кондом увидел, что перед ним и впрямь стоит… баба! Более того – баба ему знакомая, ибо узнал он кухарку барона Хайло-Мурло, сколько-то времени назад сбежавшую от своего господина!

Зачем понадобился Экаписцу этакий безумный вымысел – неизвестно. Ведь каждому разумному человеку ясно: не могла страдающая помутнением разума кухарка (ибо проповедовала она равноправие мужчин и их жен) превратиться в гордость всего нашего рыцарства! Одна же ложь влечет за собой другую. Не зная, как выйти из ситуации, в кою сам же себя и загнал, придумал Экаписец Мелкий историю, что завидев подглядывающего за ним благородного Кондома-Защитника, не разгневался грозный Черпак, а благосклонно принял его объяснения, и что одними объяснениями дело не ограничилось, а произошло то, что и происходит обычно между мужем и другой половиной рода человеческого. Тьфу! Сколь же нужно не ценить себя и не уважать сограждан своих, чтобы распространять столь безобразную выдумку?!