Далия Трускиновская - Халява

И если своему Лукьяну Пафнутьевичу Матренушка могла при нужде дать укорот, прикрикнуть, едким словцом обжечь, то своего Евсея Карповича и случайно обидеть боялась. Так и жила - в одном доме полновластной хозяйкой, в другом милой и бесправной гостьей. В одном доме пускалась на хитрости, чтобы спроворить гостинец, в другом же - чтобы этот гостинец по-умному вручить и не быть с ним выставленной обратно в вентиляцию.

Вот почему домовая бабушка Матрена Даниловна не поспешила за своим законным супругом с помощниками, чтобы окаянную каменюку с места сдвинуть, а пошла в обход, по межэтажным перекрытиям, вздрагивая от каждого шороха и даже вжимаясь в трещины на блоках - как оно, кстати говоря, и положено при хождении налево...

* * *

А меж тем хозяева сидели в гостиной принаряженные и смотрели на часы.

- Нет же еще семи, - сказала хозяйка. - Что ты дергаешься?

- Надо же! - ответил хозяин. - Давно ли сам вот так знакомиться шел! Вот - сижу, зятя поджидаю! Кошмар!

- Ну, еще неизвестно, зятя или не зятя, - разумно возразила хозяйка. Анька про это ничего не говорила.

- Если экстраполировать нашу молодость на теперешнее время, то этот товарищ сегодня останется у нас ночевать.

В какой-то мере хозяин был прав. Сами они с хозяйкой перед тем, как пожениться, около года сожительствовали потайным образом в студенческом общежитии, и лишь потом поставили родителей обеих сторон перед двумя фактами разом - беременностью и будущей свадьбой. Анечка, если не хочет отстать от времени, будет жить со своим другом без всякого законного брака вполне открыто и даже в родительской квартире. С одной стороны куда мы катимся? А с другой - оно как-то и спокойнее, когда все на виду.

- Ну, останется - значит, останется, - обреченно заметила хозяйка. - В конце концов, ей уже двадцать лет. Ты хочешь иметь дома вторую тетю Надю?

Хозяин даже руками замахал. Тетя Надя была совершенно классической старой девой, одновременно интеллигентной до жути и сварливой. Одного такого экземпляра на две семьи вполне хватало, второй не требовался.

- Ровно семь, - сказал хозяин. - Поторопилась ты, мать, все там у тебя пересохнет.

Имелось в виду жаркое, стряпанное правильно, а не в микроволновке.

Тут в дверях заскрежетало.

- Ну, наконец-то! - родители разом встали и вышли в прихожую.

Тот, кого Анечка привела знакомить, был внешности обыкновенной, в меру высок, в меру плечист, национальность по роже совершенно не определялась, поздоровался вполне вежливо, смутился в пределах разумного. Хозяйка тут же пошла на кухню, а хозяин стал усаживать дочку с возможным зятем за накрытый стол.

- Не стесняйся, Алексей, у нас по-простому, - сказал он. - Я сам не из профессорской семьи, моя Марина Игнатьевна тоже рабоче-крестьянского происхождения, вот Анька у нас - аристократка в первом поколении, да и то...

Хозяин лукавил - не будучи профессорским сыном, он тем не менее получил полтора высших образования, сперва - половину, причем учил что-то совершенно бесполезное и с радостью бросил эту тягомотину по случаю рождения дочки; потом - уже то, без которого было не обойтись, серьезное экономическое.

Хозяйка, Марина Игнатьевна, действительно была рабоче-крестьянского происхождения: с одной стороны прадед-слесарь и дед, директор завода, с другой - прадед-агроном и дед, председатель колхоза. Семья даже при прежней власти накопила имущества и даже недвижимости, которую теперь благополучно приватизировали. Дача у хозяина с хозяйкой была загляденье, тремя поколениями возлелеяна. И без машины никогда не сидели, тем более теперь хозяин ездил на "ауди", хозяйка на "гольфике", но временно - пока не научится как следует.

За столом говорили о перспективах. Алексей рассказал, что вот учиться надумал, к экзаменам готовится, пока у дяди на складе работает, зарабатывает немного, зато время, чтобы над учебниками сидеть, имеется в избытке. А почему сразу после школы не поступил? А непруха пошла - перед самыми экзаменами аппендицит схлопотал, и не простой, а гнойный, три недели в больнице прожил.

Поев, посидев около часа, гость засобирался. Анечка с мамой принялись удерживать. Ну, удержали. Потом дочка повела будущего зятя к себе, а родители остались в гостиной.

- Как тебе? - спросил хозяин. - Вроде парень с головой.

- Да ничего, лишь бы Аньке нравился, - ответила хозяйка. - Только, знаешь, двух студентов содержать...

- Так у него же семья, дядя вон склад имеет. Помогут!

- На словах все помогут. Ты вон посмотри, какие у него штаны. Этими штанами уже полы на вокзале мыть пора, - хозяйка, понятно, примечала то, что хозяину в глаза не бросалось. - Если он у дяди своего на новые штаны не зереботал, то что же это за родня?

- Хм... - хозяин очесал в затылке.

- И штаны эти у него единственные! Иначе для такого знакомства другие бы надел!

- Да что ты все про штаны?! Думаешь, он замечает, какие на нем штаны?! Человек учится, ему не до того.

- Ну разве что учится...

В общем, отношение к будущему зятю было какое-то смутное.

Хозяйка пошла на кухню загружать посудомоечную машину. И то ли задумчивость подвела, то ли нога не туда ступила - ахнула хозяйка и уронила на пол большую тарелку. Тарелка раскололась ровнехонько на две половины.

- Будь ты неладна! - воскликнула было хозяйка, и тут услышала прямо в ухе быстренький такой шепоток:

- К счастью, к счастью, к счастью...

- К счастью... - растерянно повторила хозяйка и вдруг широко улыбнулась - а ведь в самом деле!

Две половинки лежали у ее ног такие миленькие, что прямо жаль их в мусорник выкидывать. Хозяйка вздохнула - похоже, дело пахнет свадьбой...

* * *

Матрена Даниловна приоткрыла вентиляционную решетку, высунулась, прислушалась - тихо вроде. Лукьян Пафнутьевич, надо думать, дремлет в укромном местечке на антресолях, Акимка и Якушка в ванной сидят, играют, еости кидают, то Акимка Якушке проиграет и за него прибирается, то наоборот.

Но жестоко ошиблась Матренушка!

Заглянула она, ублаготворенная милым Евсеем Карповичем за ванну, где обитали подручные, и сразу шум услышала, и за сердечко взялась: ахти мне, старый проснулся, жены не нашел, молодых допрашивает! А они ведь и пронюхать могли!

Не сразу и разобрала, что из трех голосов два - сердито-плаксивых, а один - наглый, бабий.

За ванной был закоулок, нарочно оставленный на случай, если будет какая каверза с трубами, так чтоб сантехники могли до всех мест добраться. Человек туда мог заглянуть только стоя на четвереньках и извернувшись, и хозяйка такой акробатикой не занималась. А в закоулке стояли две из пластмассовых коробков изготовленные постели подручных, стол для еды и игры, а еще красивая баночка из-под хозяйкиного крема - для дизайна, как объяснил Якушка. Постели были покрыты чистенькими лоскутами.