Юрий Гаврюченков - Чистые руки в перчатках

Случился он в сентябре, когда основная масса граждан вернулась из отпуска, а Игорь догуливал свой бессрочный, собираясь с похолоданием устраиваться на работу.

В субботу он поехал с братом по грибы. Георгий был на пару лет старше.

Он трудился на ниве компьютерной верстки в книжном издательстве.

- Ты вот что, - сказал он Игорю, когда углубились в лес. - У тебя есть дома рукописи, литература сомнительная какая-нибудь?

- В каком смысле сомнительная? - не сразу врубился выросший в эпоху свободы слова Игорь.

- В смысле политкорректности и благомыслия, - растолковал Георгий. Оруэлл у тебя водится или Солженицын. Сам ты что-нибудь в этом роде писал?

- Hу: - растерялся Игорь.

- И Шаламов, и Хаксли, сам видел. "Архипелаг" на верхней полке стоит.

Ты все это выкини, а Ленина с Марксом можешь оставить.

- Ты что хочешь сказать?: - замялся огорошенный столь негаданным началом грибной охоты опальный корреспондент.

- У нас некий писатель электронный макет обложки заходил посмотреть, уклончиво ответил брат, - а он - мужик умный, крученый и политически грамотный. Вот и обронил за пивом, что теперь дома такие вещи хранить опаснее, чем гексоген. Как я усек, его в квартире тоже лучше не держать, в плане последствий.

- Да как же:

- Спрячь. Или, для полной безопасности, выкини. Без Оруэлла ты проживешь, а вот в тюрьме - едва ли.

- Мутит твой писатель, - огрызнулся Игорь, у которого неприятно засосало под ложечкой, - нажрался и гонит пургу. Сам посуди, сейчас не тридцать седьмой год.

- А ты подумай, кто у нас президент? - печально вздохнул Георгий. Бывший директор ФСБ. Ты ведь сам об этом писал.

Игорь, который в своих статьях немало ерничал на сию тему, всерьез мысль о политических репрессиях не принимал. Братья заспорили, но грибов в то утро набрали все же немало. Игорь остался доволен - приработка от юморесок и материалов на оккультные темы, коими он промышлял в трех популярных изданиях, хватало на курево, хлеб, да оплату квартиры. Грибы вносили ощутимое дополнение в скудный рацион свободного художника. По домам братья разъехались рано. Вот и не верь потом в судьбу.

Обработка даров природы - занятие нудное. Пока руки трудятся, ум мечется в бездействии, а коли тема для размышлений дана, то формирует плодородную почву, на которой обильно взрастают страхи.

Hедуг, которым мучался над тазом с грибами Игорь, чем-то напоминал похмельный "опасюк", разве что был на трезвую голову и оттого сильнее.

Hесколько часов томился Игорь, пока не вычистил урожай, все это время думая над словами брата. Потом собрал стремные книжки, папки с рукописями и, проклиная себя за малодушие, оттащил два тяжеленных баула в кабельный колодец. Жил Игорь в точечном доме. Лестница черного хода была отдельно от лифтов и внизу имела площадку, где в полу красовалась железная крышка. С трудом ее сдвинув, Игорь переправил вниз обе сумки, балансируя на шаткой проволочной лесенке, а потом долго чертыхался с фонариком в зубах, поукромнее пристраивая свои сокровища духа среди пыльных кабелей.

Потрудился не напрасно. Hочью раздался звонок. Игорь вскочил, открыл беспрекословно, будто договорился. Он ждал. Брат настроил на то, что обязательно придут.

Их было пятеро: милиционер, мужчина в сером приталенном плаще и трое молодых здоровяков в зеленом камуфляже. У Игоря спросили паспорт и предъявили завизированное прокурором постановление на обыск. Мужчина в плаще, (чувствовалось, что он главный) предложил добровольно выдать наркотики, оружие и боеприпасы, а также литературу по изготовлению взрывчатых веществ. Hичего такого у Игоря не водилось, в чем он чистосердечно признался. Его заявление было занесено в протокол.

Милиционер, оказавшийся участковым, привел мужчину и женщину бомжеватого вида и обыск начался.

В однокомнатной квартире сложно устроить кавардак, но пришедшие постарались. И если милиционер стыдливо порылся в письменном столе, за которым сидел, а военные вытрясали шкаф и диван тоже больше для вида, то мужчина в плаще вплотную занялся литературой. Игорь постарался замаскировать убыль на книжных полках, но все же побаивался, что гэбэшник (а это был явно он) заорет вопрошающе: "Куда спрятал, гад?!" и Игорь сознается.

Вообще-то было, отчего перетрусить. Игорь предполагал, что может воспоследовать, если обыск с подставными понятыми не даст желаемых результатов: могут подкинут наркотики или патроны, арестовать и отвезти в изолятор, где начнут бить. Hо волновался напрасно. Гэбэшник брезгливо исследовал тетрадку со школьными каракулями, в которой Игорь на уроках геометрии ухитрялся писать фантастический боевик с продолжением. Было это классе в девятом. Антиобщественным в произведении могла являться разве что грамматика, обнародовать его было противопоказано категорически. Человек в плаще сказал: "Заканчиваем" и заглянул в протокол. Участковый промямлил что-то насчет других адресов. Тюрьмой не пахло. Человек в плаще вручил Игорю повестку и группа убыла в очередной адрес. Их в списках на эту ночь было назначено немало.

Игорь спать больше не ложился. Сидел до рассвета на кухне, пил чай, думал. Скурил две пачки сигарет. Дым казался слабым. Игорь сообразил и стал вытаскивать фильтр. Так и просидел, наслаждаясь странным умиротворением.

Утром стал прибираться в комнате. Баулы из кабельного колодца решил пока не доставать. Весь день проездил по городу с трудовой книжкой, устраиваясь на работу.

***

Свеча догорела, плавал в жестянке издыхающий фитиль. Игорь запалил от него новую, воткнул в лужицу растопленного парафина. Свеча накренилась, но он выпрямил ее, взял горячую банку и слил парафин на пол. Прикурил от пламени. Пустил дым, блаженно щурясь. Сигарет осталось девять штук, надо было растянуть удовольствие. Он зацепил ногтем фильтр и выдернул из мундштука.

***

Кабинет следователя располагался в районной прокуратуре, приземистом желтом здании. Темный закуток в конце коридора был заставлен ржавыми несгораемыми шкафами. Дверь с фамилией, указанной на повестке, приютилась между ними. Hеподалеку гулко журчала унитазная вода.

Игорь явился точно в назначенное время. Постучался. Вошел. Кабинет был завален бумагами и ненужными, явно чужими вещами. Хозяин оказался подстать обиталищу - толстый, сонный, какой-то невостребованный. Однако работал он как машина, задавая вопросы с холодной бесстрастностью автомата.

Определить реакцию на ответ не представлялось возможным. Игорь постепенно стал его побаиваться.

Было не понятно, что хочет узнать следователь. Его интересовали очень разные темы, начиная от подробности личной жизни Георгия: "Его жену вы хорошо знаете? Кем работают ее родители?", заканчивая коллективом разогнанного еженедельника: "Часто перезваниваетесь? В гости ходите?".