Альфред Ван Вогт - Война нервов

— Держу пари, как и тех, кого он не любит. Он обладает особой способностью избавления от них, — сказал Гроувнор и с неприязнью добавил: — Карл, для меня Кент — носитель всего самого пагубного в нашей цивилизации. Согласно теории Кориты о цикличном развитии истории, мы принадлежим к «зимней» стадии культуры. Я хочу попросить Кориту поглубже раскрыть соотношение его теории с явлениями нашего времени. Однако я уверен, что карикатурная «демкомпания» Кента — худшее из явлений, характерных для «зимнего» периода.

Он с удовольствием объяснил бы, что причиной его пребывания на «Гончей» является в первую очередь задача разобраться в подобных проявлениях человеческой природы, но, само собой разумеется, это было невозможно. Именно подобные раздоры привели к гибели многих экспедиций. А в результате — об этом его соседи по столу даже не догадывались — на всех кораблях появились некзиалисты, возникли новые социологические институты, в том числе и выборность руководителей, а также еще множество незначительных на первый взгляд перемен в надежде, что освоение космоса обойдется человечеству не столь дорогой ценой.

Деннисон ухмыльнулся.

— Вы только послушайте этого молодого философа! — проговорил он, а затем добавил со всей откровенностью: — Голосуйте за Кента, если хотите себе добра!

Гроувнор подавил нараставшее раздражение.

— А то что — урежете мою порцию опилок? А может, я сам хочу стать диктатором, а? Соберу голоса всех, кто моложе тридцати пяти. А нас таких окажется раза в три или четыре больше. К тому же демократия предполагает пропорциональное представительство в руководстве…

Похоже было, что Деннисон пришел в себя.

— Вы совершаете огромную ошибку, Гроувнор, и скоро в этом убедитесь.

Обед закончился в полном молчании.

На следующий день вечером, за пять минут до назначенного часа, 15.50, Гроувнор понял, что его затея с лекцией потерпела неудачу, и расстроился. Ясное дело — Кент мог запретить своей команде пойти на лекцию того, кто не поддерживает его кандидатуру. Но даже если под влиянием главного химика находилось большинство, оставалось еще несколько сотен людей, влияния на которых он не имел. И Гроувнор невольно вспомнил слова, сказанные ему с Земли одним из государственных мужей, прошедших подготовку в Центре:

— Работа, которая вам предстоит на «Гончей», не из легких. Некзиализм — это совершенно новый подход к познанию и взаимодействию. Люди постарше будут сопротивляться ему инстинктивно. Молодые, обучавшиеся обычными методами, тоже враждебно встретят все, что предполагает, что их только что приобретенные новейшие знания, по меньшей мере, старомодны. Да и вам самому придется пройти на практике все то, что постигли теоретически, и этот переходный период послужит вам настоящей наукой. Главное, помните: уверенный в себе человек услышит вас только в критические минуты.

В 16.10 Гроувнор отправился в комнаты отдыха и главный коридор и переправил время на объявлениях на 17.00. В 17.00 он изменил его на 17.50, а еще позже — на 18.00.

Кончится же оно наконец, сказал он себе. Не может же политическое собрание длиться вечно, да и другие мероприятия — дело самое большее двух часов.

За пять минут до 18.00 он услышал шаги: два человека не спеша шли по коридору. Они молча остановились возле открытой двери в его отдел, потом один произнес:

— Вот, все верно, это здесь.

И они рассмеялись без всякой видимой причины и через минуту вошли. Гроувнор чуть замялся, но потом приветливо кивнул и пригласил молодых людей войти. С первого дня своего пребывания на корабле он поставил перед собой задачу: хотя бы визуально познакомиться со всеми членами экипажа — узнавать их по голосам, лицам, именам. Конечно, он был еще далек от выполнения этой задачи — уж слишком велико было население корабля. Но этих двоих он помнил. Оба были из химического отдела.

Гроувнор незаметно наблюдал за ними, пока они ходили и разглядывали специально выставленные тренажеры. Казалось, они втайне развлекались. Наконец оба устроились в креслах, и один из них преувеличенно вежливо спросил:

— Мистер Гроувнор, а скоро начнется лекция?

Гроувнор взглянул на часы.

— Минут через пять, — сказал он.

Тем временем в комнату вошли еще восемь человек. После столь неудачного начала это весьма приободрило Гроувнора, особенно когда он увидел Доналда Маккэнна, руководителя геологического отдела. Даже то, что среди слушателей четверо были из химического отдела, не смутило его.

Довольный, он разразился лекцией об условных рефлексах и рассказал о том, что было сделано в этой области, начиная от Павлова и кончая сегодняшним днем, когда был заложен краеугольный камень некзиализма.

После лекции к нему подошел Маккэнн.

— Насколько я мог заметить, добрую половину вашего оборудования составляют так называемые «машины сна», которые обучают человека во сне, — он усмехнулся. — Помнится, один старый профессор заметил как-то, что на изучение всего, что накоплено в разных областях науки, не хватило бы и тысячелетия. Для вас, кажется, таких ограничений не существует?

Гроувнор заметил в серых, внимательных глазах собеседника добродушное лукавство и улыбнулся в ответ.

— Подобные ограничения, — сказал он, — явились отчасти следствием старого метода использования машин без предварительной подготовки. Ныне в Некзиалистском центре, чтобы преодолеть исходное сопротивление, прибегают к гипнозу и психотерапии. Мне, например, после тестирования сказали, что для меня длительность воздействия машины не должна превышать пяти минут каждые два часа сна.

— У вас очень низкая толерантность, — заметил Маккэнн. — У меня — три минуты каждые полчаса.

— И вы на том и остановились, — многозначительно сказал Гроувнор. — Так ведь?

— А что сделали вы?

— Я не сделал ничего, — улыбнулся Гроувнор. — Меня готовили самыми разными методами, пока я не научился восьмичасовому глубокому сну при стабильно работающей аппаратуре. Процесс поддерживался еще и с помощью другой техники.

Геолог не обратил внимания на окончание фразы.

— Целых восемь часов! — воскликнул он.

— Целых восемь, — подтвердил Гроувнор.

Собеседник, казалось, обдумывал услышанное.

— Но это всего-навсего втрое сокращает время, — наконец сказал он. — Ведь даже есть люди, которые без подготовки воспринимают информацию в течение пяти минут из каждых пятнадцати, не просыпаясь.

Гроувнор отвечал медленно, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

— Но информацию придется повторить неоднократно, — по ошеломленному виду геолога Гроувнор понял, что слова его угодили в цель, и он быстро продолжил: — Конечно, сэр, вы по собственному опыту знаете, что, однажды увидев или услышав что-то, вы уже никогда этого не забудете. Но бывает и так, что вроде бы не менее глубокое впечатление улетучивается из вашего сознания до такой степени, что вы никак не можете восстановить его в памяти даже при чьем-либо упоминании. На то есть свои причины. И в Центре установили, что это за причины.