Джин Вулф - Марионетки ( Дамона Кинг — победительница тьмы. Песнь преследования. Марионетки )

Он осторожно шагнул в помещение, повернулся и начал обшаривать лучом стены.

Помещение было без окон, едва больше кладовки. Вторая узкая, крепкая на вид железная дверь вела вглубь здания.

Некоторое время Сэм молча оглядывался, затем показал на тонкие, образованные едва различимыми линиями прямоугольники рядом с дверью.

— Там.

Он вернул Торнхиллу фонарик, расстегнул куртку и достал целый набор блестящих инструментов — щипцы, скальпель, моток тонкой серебряной проволоки и измерительный инструмент в черном кожаном футляре. Ощупав пальцами правый угол, Сэм отыскал и открыл замок. Далее находился довольно новый металлический ящик.

— А вот и она, — удовлетворенно сказал Сэм.

— Глупости, — пробормотал Торнхилл, покачав головой.

— Сигнализация, устроенная так, чтобы сигналить, когда кто-то подходит к двери изнутри?

— Нет. Обычно подключают наружную сторону двери, но мастер, видимо, не успел. Через неделю здесь будет крепость. К сожалению, слишком поздно, — ухмыльнулся Сэм.

Его палец с чуткостью хирурга скользнул к коммутатору сигнального устройства и разомкнул замок. Затем на свет божий великой неразберихой вылезла страшная путаница проводов, транзисторов и маленьких блестящих пластинок.

— Ты с этим справишься? — спросил Торнхилл.

— Детские игрушки, — оскалился Сэм. — Это не сигнализация, а шутка. С таким же успехом они могли повесить табличку:

ВХОД ВОСПРЕЩЕН.

Торнхилл осторожно рассмеялся, но под предостерегающим взглядом Сэма мгновенно успокоился. Неподвижно, не издавая ни звука, он ждал целую вечность, пока Сэм отошел от коробки, и лишь потом едва слышно выдохнул:

— Кончил?

— Кончил, — кивнул Сэм. — Только мне еще нужно собрать все это.

Он взял отмычку, закрыл оба запасных выхода и зашарил по стене, пока не нашел выключатель. Под потолком загорелась неприкрытая лампочка, разливая сумеречный свет.

Пока Торнхилл привыкал к свету, его взгляд упал на соседнее помещение.

Оно было забито манекенами. Должно быть, сотни, если не тысячи мужчин, женщин и детей стояли длинными рядами друг за другом или были свалены друг на друга. В одном углу был стеллаж с запасными частями. Отвинчивающиеся руки и ноги, блестящие головы, кисти, застывшие в вечном оцепенении, в движении свободного полета.

Торнхилл содрогнулся. Он увидел зловещую усмешку в глазах Сэма, но волновало его вовсе не это.

Сэм кивнул головой и закрыл дверь.

Был только один узкий проход, который вел через лабиринт манекенов к маленькому застекленному помещению, пристроенному к южной стене зала.

— Там они, наши милочки, — возбужденно сказал Сэм.

— Нужно только их взять.

Торнхилл не ответил. Он прислушивался к звукам в помещении. Чувство чего-то недоброго не исчезало, напротив, с каждым мгновением становилось все сильнее. И это чувство сразу подорвало уверенность Торнхилла в том, что блестящие, бледные фигуры в человеческий рост в действительности всего лишь безжизненные, искусственные куклы.

Лампочка под потолком едва давала свет, и все, что находилось позади первого ряда стоящих неподвижно манекенов, казалось, лежало за занавесом из колеблющихся теней и неопределенного, возможно, только воображаемого движения. Лампочка слегка покачивалась, словно ее колебал ветерок. Тени танцевали, раскланивались во все стороны. Казалось, бледные, мертвые руки манекенов ловят их.

Сэм нажал на ручку стеклянной двери конторки. Она была не заперта. Владелец склада всецело полагался на свою недействующую сигнализацию.

Войдя в конторку, Сэм молча указал на низкий сейф в углу.

— Гляди, — торжествующе сказал он, — точно как рассказывал Бархан. Будем надеяться, что он битком набит.

— Набит? — неуверенно спросил Торнхилл.

Он закрыл за собой дверь и прислонился к холодному гладкому стеклу. Внезапно он испытал сумасшедшее чувство, что манекены следят за ним через стекло. Он чувствовал их взгляды, но устоял перед искушением повернуться.

— Как ты думаешь, зачем в этой лавочке деньги? — спросил он не столько из любопытства, сколько из внезапно появившейся потребности что-то сказать, все равно что, лишь бы не молчать.

Сэм встал на колени перед сейфом, некоторое время рассматривал древний замок, потом полез в куртку за набором блестящих инструментов.

— Зачем? — повторил он, не глядя на Торнхилла. — Зачем, ты думаешь, парню велели установить такую дорогую сигнализацию? Эти манекены стоят денег.

— Эти резиновые малютки? — удивился Торнхилл.

Сэм язвительно рассмеялся.

— Три-четыре сотни фунтов стерлингов за штуку, — сказал он. — Этого достаточно?

Торнхилл изумленно повернулся. Толпа неподвижно стоящих кукол оказывала такое же жуткое воздействие, как и прежде, но теперь он посмотрел на них другими глазами. Там, снаружи, стояло целое состояние!

— Предпочитаю, чтобы мне не мешали, — сказал Сэм. — Эта малютка задержит меня не более, чем на десять минут.

Торнхилл послушно кивнул, немного последил за работой Сэма и, вопреки нехорошему предчувствию, вышел из конторки. Он попытался призвать себя к спокойствию, убеждая, что находящиеся здесь фигуры всего лишь неживые куклы, но, казалось, налицо ситуация, в которой обычная логика не помогала выйти из тяжелого положения.

Он пошарил в карманах и нашел сигарету, достал коробок, дрожащими руками зажег спичку. Огонек в мутной полутьме вспыхнул ярко. Торнхилл закурил, поднес спичку ко рту, чтобы задуть, и замер. Что-то в застывшем облике кукол привлекло его внимание, но он не мог бы сказать, что именно. Он подошел поближе.

Маленькое желтое пламя отбрасывало дрожащие световые блики на правильные черты женского лица и наполняло темные глаза призрачной жизнью. Торнхилл вздрогнул. Спичка догорела и обожгла пальцы, но он не заметил этого, а отбросив ее, пошарил в кармане куртки и достал фонарик.

Кукла действительно была исключительно оформлена. Кто бы ни моделировал и раскрашивал это женское лицо, он явно постарался. Торнхилл плохо разбирался в манекенах, но был уверен, что до сих пор не видел столь четко выполненной работы. Он осторожно протянул руку и дотронулся до головы куклы. Белый материал на ощупь был холодным и грубым, но чувствовалось в нем что-то от живого и мягкого. Возможно, это был новый материал, приближающийся по свойствам к человеческой коже. Торнхилл ощупал волосы и определил, что это не обычные, похожие на солому искусственные жгуты, а настоящие человеческие волосы. Его пальцы скользнули по покатым плечам, бегло ощупали выпуклую грудь. Нужно было немного воображения, чтобы представить себе живую молодую женщину.