Еремей Парнов - Человек в лучах прожекторов

Жизнь показала, что немецкие физики были гораздо дальше от создания атомной бомбы, чем это казалось. Сокрушительные удары Советской Армии решили судьбу войны задолго до операции "Оверлорд". Битва на Волге, а не высадка в Нормандии явилась поворотным пунктом истории.

Но в начале войны у ученых-антифашистов были самые реальные опасения, что Гитлер сможет получить атомную бомбу. По предложению Сциларда они приняли решение обратиться к Рузвельту.

Кто мог рассчитывать на самое внимательное отношение президента? Только Эйнштейн. И они направились к великому творцу теории относительности.

- Я не знаком с президентом, и президент не знает меня, ответил Эйнштейн.

- Он знает и уважает вас. Вы - единственный человек, которого он выслущает. Для Америки и всего мира крайне необходимо что-либо предпринять. Нельзя терять ни минуты.

2 августа 1939 года Сцилард и Теллер повезли в канцелярию президента историческое письмо Эйнштейна.

Так началась беспрецедентная гонка за бомбой, которой не суждено было сокрушить нацизм, но которая взорвалась потом над Хиросимой, сброшенная "летающей крепостью".

Я привел эти эпизоды не только для того, чтобы напомнить о том, кто такие Сцилард и Фриш. Причастные к величайшей эпопее века, они вновь встретились на куда более скромной ниве научной фантастики. И мне хотелось проанализировать, почему это произошло. Для этого-то и пришлось возвратиться к событиям почти тридцатилетней давности.

Обратимся теперь к произведениям Фриша (новелла "О возможности создания электростанций на угле") и Сциларда (рассказ "К вопросу о "Центральном вокзале""). Словно сговорившись, оба они выбрали почти одинаковую форму изложения. В первом случае - это стилизация под научную статью, во втором - своего рода обзор, как принято говорить, "современного состояния проблемы". Даже заголовки и те удивительно похожи! Но если вспомнить, что заголовки примерно 40% научных публикаций начинаются со слов "К вопросу о..." или "О возможности (невозможности)...", то все становится на свои места. Поэтому речь пойдет не о случайном сходстве, а о сходстве, обусловленном близостью поставленных задач. В научно-фантастической литературе, где исходные параметры обычно задаются весьма жестко, это случается часто.

Вероятно - если бы это только было возможно, - овладей человек атомной энергией до начала эры тепловых электростанций, новелла Фриша могла бы быть зарегистрирована в реестре открытий. Примерно так мог бы описать инженер-атомщик только что изобретенную им угольную топку. Зачем понадобилась Фришу такая временная инверсия? Возможно, просто ради шутки? Недаром ведь новелла была включена в сборник "Физики шутят". Обратимся, однако, к заключительным словам новеллы:

"Существует возможность, хотя и весьма маловероятная, что подача окислителя выйдет из-под контроля. Это приведет к выделению огромного количества ядовитых газов. Последнее обстоятельство является главным аргументом против угля и в пользу ядерных реакторов, которые за последние несколько тысяч лет доказали свою безопасность".

Какой жестокой иронией звучат они на фоне газетных сообщений о крушениях атомных бомбардировщиков над испанским селением Паламарес и над гренландскими ледниками, о захоронении контейнеров с радиоактивными отходами в океане, что совсем недавно поставило под вопрос саму возможность сохранения жизни на планете! Нет, не ради шутки взялся за перо член Королевского общества, профессор Кембриджского Тринити-колледжа Отто Фриш, который был в числе тех, первых, шагнувших к атомному веку.

Сотрудники лос-аламосской лаборатории, где был осуществлен знаменитый "Манхеттенский проект", пытались, когда уже дымился поверженный Берлин, остановить роковые шаги к бездне. Сцилард был одним из активнейших участников "Манхеттенского проекта" и одним из наиболее яростных противников бомбардировки японских городов. Он знал, что бомба уже находится в руках генералов, что цели намечены: Хиросима, Кокура, Нагасаки и Нигата. Жестокая ирония судьбы! Он отдал свои руки, свой мозг, всего себя одной задаче - спасти мир от угрозы тотального уничтожения. И детище рук его грозит теперь миру новой, неслыханной катастрофой.

И вновь Лео Сцилард отправляется к Эйнштейну. Цикл замыкается, все возвращается на круги свои. Стремясь остановить чудовищную колесницу, Эйнштейн и Сцилард направляют письмо Рузвельту. Но президент умер, так и не прочитав его.

"Весь 1943 и отчасти 1944 год, - писал потом Сцилард, нас преследовал страх, что немцам удастся сделать атомную бомбу раньше... Но когда в 1945 году нас избавили от этого страха, мы с ужасом стали думать, какие же еще опасные планы строит американское правительство, планы, направленные против других стран".

Точно в 2.45 по марианскому времени, в понедельник 6 августа 1945 года с трех параллельных дорожек секретной базы на острове Тиниан взлетели три бомбардировщика "Б-29". Новый президент Трумэн прочел письмо. Это был его ответ.

"Нетрудно вообразить, как мы были потрясены, когда, совершив посадку в этом городе, обнаружили, что он необитаем"... Так начинается рассказ Сциларда "К вопросу о "Центральном вокзале"". Чужие ученые чужой, далекой цивилизации проводят раскопки на совершившей атомное самоубийство Земле. Рассказ ведется от лица исследователя, олицетворяющего "здравый смысл". Он полемизирует с неким Иксремом, выдвинувшим гипотезу о том, что "между обитателями двух континентов шла война, в которой побеждали обе стороны". Это юмор с оттенком самоубийства, немой крик, почти истерика. Для Сциларда картина испепеленной ядерными реакциями расщепления Земли - не плод досужей фантазии, а неотступное апокалиптическое видение. Он был одним из тех, кто выпустил джина и не сумел потом загнать его обратно в бутылку. Он был драматургом и жертвой трагедии, которая разыгрывалась вокруг него. Казалось, что и за гранью смерти пепел живых, еще беззаботно смеющихся людей будет стучать в его большое сердце.

Это "здравый смысл", неумение видеть дальше собственного носа заставляет подменить трагедию фарсом, копаться вокруг проблемы укромных помещений с буквами "Ж" и "М" на дверях. Мертвая, навсегда мертвая Земля! А если на секунду вернуться к истокам, может, это его "здравый смысл" поставил теперь человечество на острие ножа? Нет, очевидно, это не так... Не "здравый смысл" вел его в то пасмурное утро к Эйнштейну, а эмбарго, наложенное немцами на чешский уран, и пущенные на полную мощность электролизные батареи завода "Норск Хайдро" в Веморке.

Так тем страшнее роковые шаги, чем менее они случайны.

До последних дней своей жизни (он умер от рака) Лео Сцилард продолжал бороться за мир. Все было подчинено этой сверхзадаче, как он ее называл. В том числе и литературное творчество. Кошмары оживали на бумаге, чтобы никогда не стать явью. Сцилард был гениальным физиком. Но после Хиросимы физика отошла для него на второй план. Вот почему рассказы Сциларда-фантаста нельзя рассматривать просто как хобби ученого. Он относился к ним очень серьезно. Он верил, что мир на Земле зависит от воли каждого человека. Поэтому люди должны знать правду.