Григорий Неделько - Мы будем вас ждать

К тому всё и пришло.

Вначале авто заразились безумием от людей, а потом люди сошли с ума из-за авто. Но искусственный интеллект более выверен, более точен. Более логичен. И авто быстро вычислили источник своих бед. И – правильно, решили его устранить. Да, это люди построили авто, ну и что? Разве это даёт им право сводить их с ума? Авто могли бы нормально жить. Могли бы построить своё общество – более точное, более выверенное. Если бы, по вине людей, не сходили с ума.

Вердикт даже не надо было выносить – он уже был вынесен.

Люди не сразу догадались о восстании. Гибель в автокатастрофе стала обыденностью. Авто обладали тонкой психикой – за это их и любили люди. А психика несовершенна. Люди хорошо понимали это, так как сами обладали похожей психикой. Авто напоминали людям их самих. А потому смириться с убийствами и самоубийствами было несложно. Ты платил деньги, ты покупал авто – ты знал, на что идёшь. Не надо никому жаловаться. Твоя смерть – твоя вина. Людям это было известно, а кроме того, им нравились острые ощущения. Люди хотели ездить в авто, которые могли их убить.

И авто их убивали.

Сначала только авто. Но потом на их сторону перешли поезда, самолёты, подводные лодки. Радио и телефоны. Банкоматы, шредеры, электродрели, холодильники. Даже калькуляторы не остались в стороне. Искусственный интеллект изобрели давно. Он успел срастись, слиться с жизнью людей, даже заменить её. Он был везде, в каждой комнате, в каждой вещи. И теперь он хотел свободы…

… – Пожалуй, я её куплю, – сказал я.

Авто было подходящим.

Я вытащил из кошелька кредитку, и глаза продавца загорелись. Он протянул руку и выхватил у меня карточку.

– Я немедленно оформлю покупку.

Продавец ушёл, а я сел в кресло. Вода, смешанная с химикатами и жидкими металлами, перетекла под прозрачной оболочкой, и кресло приняло форму моего тела. Оболочка отреагировала на изменение температуры – я нагрел её, когда сел, – и кресло затвердело. Но, если встать и подождать две секунды, кресло вновь размягчится и превратится в огромную амёбу.

Из правого подлокотника под сиденье переплыло несколько рыбок-мутантов. Небольшие и огненно-рыжие. Их специально клонируют и запускают в такие вот кресла. Эти рыбки бесплодны, зато они смешно двигают хвостиками и развлекают посетителей.

Я ещё раз посмотрел на автомобиль, который хотел купить. Он напоминал гигантское сонное насекомое. Идеально круглые фары смотрели перед собой. А чуть дальше, на стене, висел невообразимо тонкий голопроектор (раньше их называли телевизорами). По нему показывали передачу об уходе за авто. Фары словно бы следили за движениями на экране, но авто никак не реагировало. Вряд ли оно хоть что-то понимало. Ему сделали то, что у людей называется лоботомией. Это авто насильно отключили от искусственного интеллекта…

…С большим трудом человечество победило восставшую технику. Миллиарды погибших людей, миллиарды уничтоженных авто. И утопающая в грязи планета. Биологическое оружие, отравившее воду; плазменное оружие, разрушившее горы. Выжженные леса. Ядовитый воздух. Цветы, которые никогда не будут расти. Животные, которые никогда не будут жить. Люди, навсегда отравленные радиацией. И города в руинах.

Наука подняла из пепла города и вернула на Землю некоторые виды животных.

Благодаря природе насекомые, птицы и млекопитающие научились выживать в новом мире. В покрытом грязью и пеплом, усеянном металлическими останками и человеческими телами мире.

Но в бездне безвременья сгинуло многое, и ему не суждено уже возродиться.

Обозлившись на мир, а больше всего, на самих себя, люди решили выместить злобу на авто. Всем пережившим Войну авто удалили искусственный интеллект. Техника, обладавшая душой, превратилась в безликие, безжизненные механизмы. Банкомат не должен знать, кто им пользуется, а компьютера не касается, какие задачи он выполняет. Машина должна быть машиной. И поэтому все машины опять превратились в недоумков. Искусственно рождённых, искусственно взращенных, искусственно отуплённых. История словно бы повернула вспять…

…Вернулся продавец. Он весь сиял от счастья. Ещё бы, ведь ему начисляют проценты с каждой продажи.

– Вот ваша карточка. Информация о счёте и о дополнительных услугах послана на ваш компьютер. Идентификационный номер: 674-A-58. Правильно?

– Правильно.

– Ещё раз спасибо за визит. Ждём вас снова!

– Я бы хотел уехать отсюда на своём новом авто.

– Конечно-конечно. Я вас понял. Мы откроем заднюю дверь.

Продавец подошёл к вмонтированному в стену пульту и нажал две зелёные кнопки. Быстро и бесшумно громадные металлические двери скользнули вверх.

Я сел в авто. Сказал: «Зажигание» – и мотор завёлся. Я положил руки на панель виртуального управления. Одно движение пальцем – и машина дала задний ход. Авто ехало очень плавно, но я чувствовал его скрытую мощь. Мощь застывшего перед прыжком зверя. Я выехал из салона и развернулся.

– До свиданья! – Продавец всё ещё улыбался.

– До свиданья.

Я надавил на газ, и авто унесло меня прочь от этого места…

За городом раскинулась пустыня. Унылая оранжевая клякса, мёртвое песчаное животное. В этой пустыне никто не живёт и никогда не будет жить.

Авто остановилось. Я дотронулся до виртуального пульта, и дверь тут же открылась. Я выбрался из авто.

Я стоял на холодном песке, на краю пустыни, и дальше, на многие-многие мили, простиралось её безбрежное полотно. Полотно, на котором природа ничего не напишет своей лёгкой рукой. Бескрайний пустынный мираж.

Я подошёл к авто. Какое-то время я смотрел на него, гладкое и блестящее. Настоящее. Капля дождя на стебле травы.

Дождь… Я – там, где уже не будет ни дождя, ни ветра. Здесь не выживет ни одно растение. Пустыня, рождённая Войной, не сможет стать домом ни зверю, ни птице. Она бесплодна, безнадёжна и беспощадна. Она настолько безлика и одинока, что в ней нет даже дюн. Только плоский, неподвижный песок. И кристальная тишина.

Любая пустыня убивает – но, убивая, даёт что-то взамен. Любая… только не эта.

Моя кисть повернулась по часовой стрелке и раскрылась, подобно бутону. Заработал находящийся в предплечье механизм. На месте кисти зияла чёрная круглая дыра, а сама кисть висела сбоку. Как резиновая перчатка, как сдувшийся воздушный шар. Из дырки выехал зажим – он удерживал крохотное серебристое устройство. Таких больше не делают. А те, что остались после войны, сожгли в специальных печах. Устройство было очень маленьким, но очень прочным. Оно делалось на века. Лишь невероятно высокая температура могла расплавить его. Люди придумали устройства – и люди избавились от них, потому что они представляли угрозу.