Януш Зайдель - Туда и обратно

– А ты постарайся. Попробуй понять этих людей, смешайся с ними, наблюдай. Я тебе помогу, – доброжелательно сказал Оври. – А если и это не поможет, попытаемся что-нибудь сделать. В нашем мире все счастливы, в нем нет места несчастным. Когда уже точно будешь знать, что ты здесь несчастен, приходи ко мне.

– Когда-то ты спрашивал меня, Лаут, не применяем ли мы ваш метод, не высылаем ли пациентов в будущее. Тогда я не сказал тебе кое о чем, но теперь, когда ты пришел ко мне, в мои обязанности входит сделать для тебя все, что может сделать наша цивилизация для своего заблудшего прапредка. Я сказал, что у нас нет несчастных людей. Это не означает, что все рождаются счастливыми, прекрасно «подогнанными» к нашей действительности. Неудовлетворенность, фрустрация – наиболее тяжелые болезни, мучает человечество на всех этапах его развития. Мы нашли способ ликвидировать такое положение. Вернее, этот способ нашли вы, а мы лишь несколько модернизировали его, приспособив к нашим проблемам. Мы обобщили ваш метод и теперь отсылаем в будущее не только больных. Если у человека имеются проблемы личного характера, которые он не может разрешить сегодня, мы замораживаем его, чтобы он дожил до той поры, когда их можно будет разрешить. Наш лозунг: «Если ты несчастлив – не мешай другим чувствовать себя счастливыми. Дождись своего времени!» Как ты уже заметил, на Земле сейчас гораздо больше людей, чем в твое время. И все-таки мы справляемся. Среди нас нет недовольных жизнью. Предположим, твоя научная проблема неразрешима сейчас – перескочи через одно столетие. Если твоя мечта – полет в глубины Галактики, если тебе надоел сегодняшний день – подожди тысячу лет. Грядущие столетия – вот увидишь – будут гораздо интереснее…

– И только так я могу удовлетворить свои потребности? – Лаут грустно улыбнулся. – Я и сейчас уже слишком далеко ушел от своего времени, от своей действительности. А путешествие в будущее еще больше…

– Парадокс здесь только кажущийся. Подумай, отчего ты несчастен?

– Я уже сказал: оттого, что я здесь! Что не могу опять быть там, в своем времени…

– А если бы я предложил тебе вернуться обратно?

– Неужели это возможно? – Лаут посмотрел в глаза Оври с надеждой. – Неужели возможно, чтобы такой, как есть, здоровый и молодой, я опять оказался… там?

– Сейчас еще нет, но теоретически доказано, что это возможно. Поэтому, если подождешь…

– Долго?

– Какое это имеет значение? Тысячу или сто тысяч лет – какая разница, если ты будешь находиться в анабиозе? Спустя достаточно долгое время наука найдет способ перенести тебя в твое время, туда, откуда ты начал свое путешествие в будущее. Если ты на это решишься, я тебе помогу. Во имя наших идей! У нас никто не может быть несчастным долгое время. Мы – цивилизация счастливых людей!

– Ты бы опять заморозил меня?

– У нас гораздо более совершенные методы, не такие сложные, но дающие такой же эффект. Когда придет время, тебя разбудят автоматы, а потом перешлют в нужное столетие. Необходимо только заполнить эту карточку и налепить на твой контейнер: «имя, фамилия, номер, когда реактивировать…» Здесь ты впишешь: «когда появится возможность отослать в двадцатый век». Тут впиши: «переправить немедленно» и сообщи координаты точки, в которой хочешь оказаться. Контейнер с табличкой мы поме стим в нужное место, а об остальном позаботятся автоматы.

– Автоматы? Можно ли на них положиться?

– Они уже сегодня почти идеальны. А те, которым придется обслуживать тебя, будут более совершенными.

– Значит, пока еще нет механизмов, способных автоматически витализировать человека?

– Нет, но доказано, что они наверняка будут сконструированы раньше, чем разрешат проблему пересылки в прошлое, так что можешь не беспокоиться. Ну, как?

– У меня нет выбора. Я первый, кто хочет сбежать отсюда в двадцатый век?

– О нет, нет. – Оври с трудом сдержал улыбку. – Заполняй карточку и пошли…

Оври нажал переключатель. Из машины выпала маленькая шкатулка из полупрозрачного вещества. Оври старательно наклеил табличку и сунул шкатулку в отверстие транспортера.

Лаут ощущал, что он опять существует. Видел и слышал, но он был только зрением и слухом, ничем больше. В поле зрения передвигались кабели, хвататели манипуляторов, датчики и электроды.

До него доносился шум голосов, но рядом не было никого.

– Видишь, они здесь. Все до единого. И всех их мы должны по очереди… – говорил один голос.

– Должны? Почему? – отозвался второй, немного хрипловатый.

– Потому что такова программа.

– А если оставить их как есть?

– Должно быть так, как написано. Не болтай, работай!

Некоторое время стояла тишина, и Лаут понял, что может пошевелить шеей и видит контуры своих рук и ту ловища, обрисовывавшихся под тканью, но он не мог сделать ни одного движения.

– Перебрасываем? – спросил хриплый.

– Ты не установил прицел.

– А разве не все равно?

– Какой смысл объяснять? Ведь не поймешь, потому что ты моноспец, нам не договориться. Как следует настроил? Конец двадцатого? Ну, давай!

Поле зрения затуманилось. Лаут почувствовал нарастающий шум в ушах. До его слуха донесся еще одни отрывок разговора. Говорили уже громче.

– А вентиль поставил?! – кричал универспец. – Не поставил, опять забыл, в лапе держишь, кретин катодный! Предохранитель перегорит при первом же возбуждении! Вот как дам по твоему глупому регистратору, так что все мнемоны повыпадают! Немедленно возврати его! Выключу, слово даю, выключу тебя и переделаю на автомат для чистки обуви! Верни его, сто тысяч гигаватт!

Лаут стоял на лестничной площадке, взявшись за ручку двери, и никак не мог вспомнить, входит он или выходит… Неужели болезнь уже затронула мозг? И куда девались оба костыля, без которых последнее время он не мог сделать ни шагу?

Он согнул правую ногу. Выпрямил. Левую. Слегка подпрыгнул.

Чудеса! Чудеса, да и только!

Он нажал на ручку, дверь открылась.

– Элен! – крикнул он. – Элен, ты слышишь? Я хожу, и у меня ничего не болит!

– Вернулся? Не пошел туда? – подбежала Элен. Глаза ее были припухшими и красными от слез. – Не пойдешь? Ты здесь, ох, здесь!

Собственно, на этом и следовало бы кончить историю Герберта Лаута, который, не сделав ни шага за пределы лестничной площадки, совершил путешествие туда и обратно…

Хотя нет. Эту историю нужно дополнить еще одним эпизодом, может быть, незначительным, но, пожалуй, несколько странным.

В тот самый день, когда Элен пошла в киоск за вечерней газетой, в дверь квартиры Герберта Лаута позвонил седовласый мужчина с кожаным чемоданчиком.

– Здесь живет Герберт Лаут?