Аркадий Стругацкий - Четвертое Царство (На грани возможного)

— И не думаю беспокоиться. — Крюков зевнул, явно притворно, затем спросил: — А почему ты считаешь, что там целый город, склады и прочее?

— А как же? Вот, например, там, — Нелюдин ткнул пальцем в сторону гряды мрачных серо-желтых скал километрах в пяти от дороги, — торчит из-под земли обрывок толстого многожильного кабеля. Что за кабель? Куда он ведет? Где начинается? Да что далеко ходить… Два года назад было сильное землетрясение. Помните, наверное? Волна метров в пятнадцать высотой ударила в восточный берег, залила все низины. На другой день смотрим — валяются на берегу тюки с японским обмундированием. Откуда их вынесло? Ясно, под землей что-то есть.

Газик подкатил к группе одноэтажных домиков, окруженных оградой, и остановился у самого большого из них. Часовой у крыльца поприветствовал по-ефрейторски. Подбежал, придерживая кобуру, дежурный с рапортом.

— Веди к себе, — сказал полковник, вылезая из машины.

— Слушаюсь, товарищ полковник, — отозвался Нелюдин и торопливо приказал дежурному. — Найдите Баева, пусть съездит на аэродром за сержантом. Он там с вещами остался. Да напомни повару насчет обеда.

Кабинет начальника заставы оказался крохотной комнаткой с подслеповатым оконцем. Посередине стоял канцелярский стол, в углу этажерка с книгами и газетами, слева от стола на полу-железный ящик. Полковник уселся за стол, Соколов и Олешко — на принесенных дневальным табуретах, хозяин кабинета за недостатком места примостился на подоконнике.

— Карту, — приказал полковник.

Нелюдин нагнулся над железным ящиком, порылся в нем и развернул на столе стотысячную карту Кунашу.

— Покрупнее масштабом нет?

— Никак нет, товарищ полковник. — Нелюдин сокрушенно вздохнул. — Сколько раз комендатуру запрашивал — не присылают.

Крюков пробормотал что-то нелестное по адресу бюрократов на погранслужбе и вынул портсигар:

— Курите.

— Благодарю, товарищ полковник, бросил. Леденцы теперь сосу.

— Твое дело. Показывай, где входы в тоннели.

— Вот, товарищ полковник, красными кружочками отмечены. А вот этот — новый.

— Так это совсем рядом?

— Так точно. Километрах в трех отсюда. За речкой.

— Пост там поставил, говоришь?

— Поставил. Два человека.

— Значит, понимаешь?

Нелюдин спокойно ответил, слегка отстраняясь от клубов табачного дыма:

— Дело загадочное, товарищ полковник. Рисковать нам никак нельзя.

Крюков кивнул.

— Дело загадочное, что и говорить. Давайте разгадывать. Что нам известно? Вчера в полдень из-под земли, в двух шагах от заставы, выполз неизвестный. Он не пытался скрываться. Наоборот, он выл во весь голос, словно от страшной боли, и что-то выкрикивал на иностранном языке. У него была прострелена нога, он был слеп. Несмотря на все усилия местных светил медицины, он умер сегодня утром, поставив нас, пограничников, в весьма глупое положение. Так?

Все дипломатично промолчали.

— Ну-ка, покажи, что нашли у этого… покойника.

Нелюдин снова наклонился над ящиком.

— Так, ясно. Г-образный фонарь, «мэйд ин Ю Эс Эй», батарейка уже при последнем издыхании. Капитан, на сколько рассчитана такая батарейка?

— Часов на пятьдесят, по-моему.

— И по-моему тоже. Значит…

— Нарушитель пробыл под землей не менее двух суток.

— Правильно. Финский нож, ну, это обыкновенно. Пистолета у него не было?

— Никак нет.

— А это что такое?

Офицеры с удивлением и любопытством рассматривали тяжелый металлический цилиндр величиной с граненый стакан. Цилиндр был совершенно гладкий, только вокруг дна виднелась едва заметная шероховатая полоска, словно дно было запаяно.

— Судя по всему… — Крюков взвесил цилиндр на ладони, поскреб его финским ножом, постучал по нему пальцем. — Судя по всему — свинец. Но что бы это могло быть? Мина?

— Если мина, то замедленного действия, — сказал Соколов. — Хотя, возможно, детонатор привязывают к ней снаружи.

— Но кто слыхал о минах в свинцовой оболочке? Странная штука. Больше на задержанном ничего не было?

— Никак нет. Я сам осмотрел всю одежду, прощупал каждый шов, распотрошил его ботинки — ничего. Да, еще пачка сигарет. Вот она.

— «Честерфилд», знаменитые… Потом отправим на экспертизу. Ну, ладно. Ни продуктов, ни огнестрельного оружия… Кстати, Нелюдин, это тебе принадлежала мысль, что нарушитель кричал по-английски?

— Так точно, — покраснев, сказал Нелюдин. — Я судил по произношению.

— Он кричал, по-видимому, от боли в раненой ноге? — спросил Соколов.

— Возможно, товарищ майор. К тому же, как говорил врач, он весь в ожогах.

— Тогда все понятно, — воскликнул Соколов. — Он имел неосторожность чиркнуть спичку в таком месте, где скопился какой-либо горючий газ, вроде рудничного. Взрывом этого газа он был обожжен и ослеплен.

Олешко с сомнением покачал головой.

— Я не специалист, конечно, — проговорил он. — Но… ведь Кунашу

— остров вулканический, не так ли?

— Да, — подтвердил Нелюдин. — Здесь даже горячее озеро в горах есть.

— Не знаю, но… недра вулканических районов не должны содержать горючих газов. Возможно, нарушитель обварился в горячем источнике… или попал под струю раскаленных вулканических паров…

— Которые заодно влепили ему пулю в ляжку, — нетерпеливо перебил полковник. — Давайте ближе к делу. Понятно, под землей с ним произошла какая-то неприятность. Но для нас гораздо важнее факт, что он там был не один. С каким заданием эти бандиты высадились на Кунашу? Сколько их? Какое отношение к их заданию имеет эта свинцовая коробка? Можно было бы вскрыть ее, вероятно, ее содержимое объяснило бы нам многое. Но лучше оставим это экспертам, а сами будем действовать нашими средствами.

— Надо бы исследовать новый тоннель, — сказал Нелюдин.

— Усилить наблюдение за побережьем и вызвать сторожевой корабль, — предложил Соколов. — За нарушителями должны прийти.

— Предупредить рыбаков в поселке, — добавил Олешко.

Полковник рассеянно-доброжелательно кивал головой. Затем вдруг сказал Нелюдину:

— Как у тебя с обедом? Готов?

— Давно готов, товарищ полковник. Разрешите распорядиться?

— Ступай, распоряжайся.

Начальник заставы вышел. Было слышно, как он позвал кого-то и забубнил вполголоса. Крюков с минуту прислушивался, усмехаясь.

— Хороший офицер, этот Нелюдин, правда, товарищи? — сказал вдруг он.

— Ничего, — сдержанно отозвался Соколов, слегка пожимая плечами.

— Мне он понравился, — пробормотал с оттенком недоумения в голосе Олешко.