Майкл Коуни - Бронтомех!

Она показала в сторону берега.

— Почему все здесь, Венди?

— Потому.

— Потому — что?

— Потому что дарение…

— Что?

Вдруг девочка посмотрела мне прямо в лицо.

— Уйди от меня, противный, — заявила она. — Ты не наш. Тебе нельзя быть на благодарении. — Ее ладошка быстрыми движениями сровняла с землей песчаные башенки. — Уезжай из Старой Гавани. Можешь убираться на свою Землю, можешь мастерить свои катера где угодно, только не у нас. _Ты здесь не нужен, Кевин Монкриф_.

Одним из побочных эффектов «Иммунола» является легкая эйфория. Таблетка, которую я проглотил на заставе, еще действовала, притупляя охвативший меня страх. Я улыбнулся Венди и встал, стараясь не очень громко стучать зубами.

Сквозь толпу пробирались аркоровы. Они шли друг за другом, неуклюже увязая в песке копытами и обильно удобряя местность навозом. Дойдя до берега, они без остановки двинулись по мелководью, постепенно погружаясь в волны тощими ногами. Передняя, проходя мимо, окинула меня взглядом своих козьих глаз, в которых мелькнуло узнавание.

— Откуда ты знаешь мое имя? — спросил я Венди.

— Ты его знаешь — значит, и я знаю. Полезай обратно в свою машину!

Я отступил под ее взглядом. Я все еще сжимал в кулаке пузырек с таблетками «Иммунола» и вытряхнул одну, как курильщик автоматически вытаскивает в трудный момент сигареты. Но не проглотил… Моя рука почему-то не захотела отправлять в рот маленькую белую пилюлю. Я закрыл пузырек и сунул его обратно в карман.

И Венди улыбнулась мне открытой детской улыбкой, и это была не просто улыбка, а какой-то важный сигнал.

— Может, тебе все же стоит остаться, Кев, — сказала она.

И я подумал: «А что, хорошая мысль…» Здесь, в сущности, совсем неплохо. Солнце греет, ветерок с моря освежает. Народ начал понемногу заходить в воду. В дальнем конце пляжа на утесе я заметил пасшихся аркоров и удивился, почему они не спускаются к остальным. А эти уже зашли по шею, а может, и плыли, мотая головами, когда о них фонтанчиками брызг разбивались волны, и присоединялись к рыбьим стаям, и отдавались океану…

Венди тем временем встала и взяла своими маленькими мягкими ладошками мою руку.

— Идем, Кев, — сказала она.

Я не двинулся с места.

— Идем, — повторила она. — А то останешься один.

И правда, берег уже опустел: люди забрались в воду и шли все дальше, глядя на горизонт. Пора. На берегу делать нечего. Я позволил повести себя вперед. Вода захлюпала у меня в ботинках, коснулась ледяным кольцом щиколоток.

Справа какой-то фанатик выкрикивал молитвы; я невольно пожелал, чтобы он заткнулся. Хотелось остановиться и подумать. Похоже, я давал втянуть себя в непонятную авантюру.

— Не нужно ничего понимать! — прокричала Венди, танцуя среди волн и таща меня за руку. — Просто дари! Дари!

Вокруг подхватили этот возглас.

— Дари… Дари… Дари…

Они скандировали это слово как загипнотизированные, в ритме накатывающихся волн, одна из которых поднялась выше моих колен, а следующая достала до пояса.

Впереди раздался крик.

Поднимая красные брызги, среди пенящихся волн металась женщина, боровшаяся с какой-то черной тварью, вцепившейся ей в правую грудь. Кинувшийся на помощь мужчина в яростной схватке быстро скрылся под водой.

— Что за черт? — воскликнул человек впереди меня. — Что мы вообще здесь делаем? — Он обернулся ко мне — плотный мужчина в мокрой темной куртке, с широко открытыми глазами и перекошенным ртом. — Боже! — завопил он и заспешил ко мне, колотя по воде руками.

Вдруг он остановился, пошатнулся, и на лице его отразился новый ужас. Бедняга начал дергаться, брыкаться, но что-то держало его и не отпускало. Вода вокруг стремительно багровела, а он, не переставая, визжал на самой высокой ноте и все крутился и дергался с поднятыми руками, как человек, отбивающийся от собаки.

Венди перестала тащить меня и заплакала.

Повсюду сновали черные серповидные плавники, а люди уходили под воду, крича и вырываясь. Забыв обо всем на свете, я бросился к берегу, высоко поднимая ноги и громко шлепая по воде. Один раз я угодил в яму, споткнулся, упал и, готов поклясться, кричал под водой, пока наконец не поднялся и не рванулся вперед, а потом рухнул, почувствовав под собой сухой песок.

Не скоро смог я поднять голову и посмотреть через плечо на море.

Там уже никого не осталось…

Как-то вечером, несколько дней спустя, я сидел на парапете набережной с одной девушкой. Вообще-то тогда возникало много таких вот случайных знакомств посреди всеобщей растерянности, когда привычный уклад рухнул и людям пришлось заново искать место в жизни.

— Пятьдесят лет! — говорила девушка. — Пятьдесят лет они знали, что это должно случиться, и никто ничего не делал. Сволочи…

Все шесть аркадийских лун сияли на небе, и было светло почти как днем, так что мы очень хорошо видели бесформенный предмет, плававший в глубине неподалеку от нас. За спиной стояли сожженные пустые коробки домов. Едкий дым пожарищ смешивался со смрадом смерти.

Перед нами лежала местная гавань — небольшой прямоугольный, с довольно узким входом. На поверхности воды бросался в глаза необычный рисунок: от нескольких точек по периметру гавани шли извилистые светящиеся дорожки, похожие на змеек в лучах заходящего солнца. Эти дорожки сходились у входа в гавань и дальше растворялись в море. Они состояли из планктона, из миллиардов крошечных рачков, порожденных Разумами.

— Я все еще чувствую их, — сказала моя спутница, глядя на гавань. — А ты?

— Сейчас — нет. — Я проглотил таблетку «Иммунола», а еще одну предложил ей.

— Ну хорошо, пусть чернуги защищали их, пока они выводили потомство, медленно проговорила она, не прикасаясь к пузырьку, — и за это они кормили чернуг. С их точки зрения, это было вполне оправданно. Но мы-то здесь при чем? Мы же им не угрожали.

— Вряд ли они это понимали.

Разговор увял; я тоже смотрел на гавань, на зловещую люминесцирующую полосу, начинавшуюся в каких-нибудь десяти метрах от нас. Потом облако закрыло Далет, по воде побежали концентрические круги, а посередине появился он — сияющий шар, размером чуть больше человеческой головы.

С ужасом и отвращением, не в силах отвести взгляд, мы следили, как он покачивается на поверхности. В воздухе запахло гнилой рыбой. Шар начал вращаться на ветру, а потом вдруг высоко подпрыгнул и плюхнулся метра на три ближе к нам.

— Что за черт!..

Моя подруга вскочила. И тут наконец мы разглядели плавники чернуг, которые кружились рядом, бросаясь время от времени вперед, после чего шар взлетал в воздух и снова падал, а его толкали в разные стороны, а острые зубы раздирали гниющую плоть и пожирали ее с громким чавканьем…