Роджер Желязны - Свет Угрюмова

По утрам долина была задернута густым туманом, так что мне казалось, что Угрюмый исчезал, а я погружался в преисподнюю. С восходом невидимого солнца туман превращался в серых рептилий, которые уползали прочь, оставляя меня один на один с наступающим днем. Он бывал обычно ещё хуже, чем утро, но, как я уже говорил, к окружающему можно было привыкнуть. Я привык — быть может, потому, что был всерьез увлечен своим проектом.

Вот почему я не позволял себе, как другие, кричать то и дело: «Железо!»

У меня был интересный исследовательский проект. Угрюмый был не только тюрьмой, но и своеобразным полигоном для множества изобретений. Немало смелых парней раскатывали на новых типах автомобилей по различным климатическим поясам планеты, изучая возникающие неполадки. Разнообразные типы жилищ, выдержавшие местные ураганы, землетрясения и грозы, без сомнения, получат в будущем распространение на многих новых планетах с суровым климатом. Любая идея, любой прибор или механизм, рожденные человечеством, проходили проверку на прочность здесь, на Угрюмом. Моим делом были продукты питания.

Однажды до моей затерянной среди холмов долины донесся испуганный вопль: «Железо!», прокатившийся по всей планете и встревоживший всех её обитателей. Мой срок кончился уже год назад, но я решил остаться. Я мог покинуть Угрюмый в любой момент, но предпочел довести свое дело до конца и с головой погрузился в свой проект.

Фрэнсис Сэндоу намеревался испытать на этой планете множество новых технологий, и они порой давали удивительные побочные эффекты. То, что изучал я, было связано с экологическими процессами, протекающими в моей долине. По каким-то причинам обычный рис здесь рос так быстро, что это можно было наблюдать невооруженным глазом. Сэндоу и сам не знал, чем это было вызвано — вот я и взялся разобраться. И так увлекся, что даже добровольно остался в этой проклятой тюрьме ещё на год.

Результаты моих экспериментов над различными видами растений поражали воображение. Любой злак, любой овощ или фрукт созревали здесь всего спустя две недели после посадки. Учитывая, что население Галактики в последнее время стремительно росло, этот секрет повышения плодородия мог стоить фантастические деньги. Ради этого можно было остаться даже в этом милом мире.

Итак, по утрам я выходил из дома в легком акваланге, вооруженный до зубов на случай встреч со змеями и водяными тиграми; я собирал урожай, анализировал результаты очередных опытов и вводил данные в компьютер. Факты собирались медленно, годами, и я был всего в паре урожаев от получения ответа, когда мой радиоприёмник завопил десятками перепуганных голосов: «Железо!» Чушь!

У меня были другие виды на будущее. Я собирался написать на листочке бумаги выводы своих исследований, поднять его над Вселенной и скромно сказать: «Слушайте, люди тысяч миров! Я сделал кое-что, что спасет человечество от голодной смерти, ныне и во веки веков. Разрешите представить счет к оплате».

Порой мне приходилось навещать соседний город. В последнее время там только и было разговоров, что про это проклятое «железо». Нет, не зря меня тошнит от людей. Потому-то я и поселился в долине один, чтобы не слушать подобной пустопорожней болтовни. Горожане, ясное дело, тоже меня не очень-то любили. Я то и дело слышал у себя за спиной нелестные рассуждения на свой счет.

Поэтому я был весьма удивлен, когда колокольчик за дверью моего дома зазвенел. Я открыл дверь, и гостья едва не упала мне на руки, подталкиваемая хорошим ураганом в спину и поливаемая сумасшедшим ливнем.

— Сюзанна! — искренне удивился я. — Входите.

— Похоже, я уже это сделала, — с иронией ответила девушка, и я закрыл за ней дверь.

— Разрешите помочь вам снять плащ.

— Спасибо.

Я помог ей освободиться от плаща, который на ощупь был похож на дохлого угря, и повесил его на вешалку.

— Не хотите ли чашечку кофе?

— С удовольствием.

Она последовала за мной в лабораторию, которая заодно служила мне кухней.

— Вы слушаете радио? — спросила она, когда я протянул ей дымящуюся чашку.

— Нет. Оно испортилось окончательно почти месяц назад, и у меня все не доходят до него руки.

— Нас прогоняют отсюда, — сказала она. — То есть по распоряжению властей на Угрюмом началась эвакуация.

Я задумчиво посмотрел на её влажную рыжую челку и вспомнил о том, что ей предлагали возвратиться на Землю ещё в те времена, когда я был перевоспитуемым.

— Когда?

— Начало — послезавтра. Бюрократы перепуганы и поэтому согнали сюда корабли со всей Галактики.

— Понятно.

— Я подумала, что вам лучше знать об этом. Если вы немедленно поедете в космопорт, то вас зарегистрируют и первым же рейсом отправят на одну из тридцати двух соседних обитаемых планет.

Я сделал несколько маленьких глотков кофе, размышляя.

— Благодарю. И насколько затянется это бегство?

— По-моему, это продлится от двух до шести недель. Я хмыкнул.

— Что здесь забавного?

— С точки зрения Земли я, наверное, такой же безумец, как и Сэндоу.

— Бюрократы предупредили его об ответственности за нарушение контракта. Он ручался за эту планету, вы же знаете.

— Сомневаюсь, что дело здесь в его гарантиях. Какие могут быть к нему претензии?

Она пожала плечами, а затем допила кофе.

— Не знаю. Говорю то, что слышала. Так или иначе, закрывайте свою лавочку и езжайте в космопорт, если хотите отбыть первым же рейсом.

— Но я не хочу, — возразил я. — Разгадка моих исследований лежит в двух шагах. Надеюсь, за шесть недель я управлюсь.

Ее глаза расширились, веснушчатое лицо покраснело, и она резко поставила на стол чашку.

— Это нелепо! — воскликнула она. — Если вы умрете, что толку будет от вашего открытия?

— Я успею, — сказал я, мысленно возвращаясь к оставшимся экспериментам. — Надеюсь, что успею.

Она встала и сурово посмотрела на меня, как на воспитуемого.

— Вы поедете в космопорт немедленно!

— Хм… по-моему, это слишком прямолинейная терапия, вам не кажется?

— Наверное, мы слишком поторопились завершить ваше лечение.

— О, я теперь вполне здоров, и психика моя как никогда стабильна, спокойно заметил я.

— Может быть, и так. Но если я подам официальный рапорт, будто вы, по результатам повторных исследований, до сих пор не выздоровели, то вас насильно увезут отсюда!

— Благодарю, — сказал я. — Попробуйте. Она растерянно взглянула на меня и вновь села.

— Хорошо, вы победили. Что вы хотите этим доказать?

— Что все ошибаются, кроме меня.

— Этого не может быть! Я достаточно исследовала вашу психику и неплохо изучила ваши юношеские фантазии. Мне даже кажется, что вы намеренно стремитесь к преждевременной смерти…