Дэниел Галуи - Пришельцы - среди нас

Два случая в восемьдесят третьем. Несколько человек в восемьдесят четвертом. Сотни — на следующий год. А сколько еще неизвестных случаев, учитывая огромное население Земли. И самое ужасное, что медицинская наука оказалась не в состоянии установить природу этой болезни и вынуждена была признать, что из тысячи человек полностью излечивался только один.

Два миллиона — в девяносто третьем. Отсюда необходимость создания определенных общественных структур: постоянно прочесывающих улицы команд по поиску и задержанию больных, институтов их изоляции от общества, предприятий по производству медицинского оборудования для экстренной помощи.

В этом году для того, чтобы отвлечь внимание от эпидемии, США решили ускорить подготовку к первой межпланетной экспедиции. Помимо всего прочего, это должно было вызвать у людей гордость за человечество, которое, увязнув в «болоте» эпидемии, несмотря ни на что тянулось к звездам.

Хлопки в двигателях отвлекли Грегсона от его мыслей и заставили сосредоточиться на нормализации работы систем управления кораблем.

— Кен, как ты думаешь, кто хочет атаковать Комитет?

— В самом деле, кто?! — отозвался Велфорд. — Вот тебе моя точка зрения. Комитет безопасности — это все, что осталось от Объединенных Наций. Это единственный фактор, который мешает распаду цивилизованного мира.

— Знаешь, по-моему, существует сила, заинтересованная в уничтожении Комитета. И ее цель — похоронить все надежды на объединение и порядок и таким образом навсегда получить власть над миром.

Англичанин поднял брови и рассмеялся:

— Опять ты носишься со своей навязчивой идеей: «Захватчики находятся среди нас!» Ей-богу, это фантазии!

— Но, Кен, сообщения моего брата с борта «Нины» месяц назад не были фантазией!

— Ну неужели ты не понимаешь? Эти сообщения необходимо рассматривать соответствующим образом. Экипаж был поражен вирусом «одержимости». А у любого «одержимого» с мозгами не все в порядке.

— Я прослушал пленки с отчетами. Мануэль был здоров.

— Ну хорошо, — согласился англичанин. — Допустим, он тогда еще не был болен, как остальные члены экипажа. Но тебе не кажется, что он был настолько изнурен, что его впечатления не могли быть точными?

— Впереди тогда появился какой-то объект! — задумчиво произнес Грегсон. — Возможно, это был корабль. Я чувствую это. Большая сверкающая сфера… в тысячах километров отсюда… полная ужасных фигур… ожидающих чего-то…

— Очень хорошо помню, — кивнул в знак согласия Велфорд. — Однако именно отчеты с «Нины» спровоцировали возникновение этой мании: «Захватчики среди нас!» Думаю, это следствие человеческой натуры — объяснять угрожающие нам беды внешними причинами.

— Ты хочешь сказать, что не веришь в существование каких бы то ни было внешних сил?

— Да нет, они существуют. Должны существовать. Десять миллиардов звезд. Сто миллиардов планет. Глупо было бы думать, что мы единственные во Вселенной. Но трудно представить себе, что по прошествии стольких миллиардов лет именно сейчас, когда мы готовимся к встрече с ними, они решили вступить с нами в контакт.

— Возможно, это произошло потому, что нам удавалось прятаться в нашей системе столько, сколько мы хотели. Но едва мы вышли в межпланетное пространство, как привлекли к себе внимание.

Велфорд внимательно посмотрел на озабоченное лицо Грегсона.

— Не станешь же ты утверждать, что экспедиция «Нины», эпидемия и навязчивая идея о «захватчиках» являются звеньями одной цепи?! Не забывай, что четырнадцать лет назад мы уже пережили ужас эпидемии, а «Нина» пропала два года назад.

Все постоянно возвращались к проблеме «одержимых». Еще два месяца назад эта тема, неизбежная в любом разговоре, не волновала Грегсона. Но сейчас…

Он отвернулся, чтобы спутник не понял его опасений, не догадался о начинающейся у него «одержимости». У некоторых болезнь начиналась сразу и неумолимо, словно внезапный взрыв мозга, пароксизм всех членов тела, с криками ужаса, вызывающими всеобщий страх вокруг. Другие безнадежно пытались бороться, каким-то образом сопротивляясь первому, второму, а то и шестому-седьмому приступам болезни, но затем погружались в бездну.

И Грегсон, начиная с первой встречи с «ошеломляющим светом», также решил бороться до последнего, сколько хватит сил. И до тех пор, пока ему это будет удаваться, Институт изоляции ему не грозит.

Его лицо покрылось потом, руки дрожали на пульте управления. Сейчас начнется!

До его сознания донесся обеспокоенный голос Велфорда:

— Похоже, наш «ангел» загородил нам дорогу. Узнаю-ка я, где находится вооруженное сопровождение.

Грегсон с усилием поднялся с кресла.

— Возьми на себя управление, Кен, — с трудом выдавил он, чувствуя, как пересохло горло. — Пойду проверю надежность отсека с горючим.

Кен с испугом наблюдал за стремительно приближающимся кораблем.

— Неужели час пробил? — недоверчиво спросил он.

С трудом Грегсон добрался до другого отсека.

Стиснув кулаки, он прислонился к люку. Затем отстегнул от пояса футляр с препаратом для подкожной инъекции и отшвырнул его в сторону. Инструкции Комитета безопасности предписывали использование шприца с сигнальным приспособлением, но не могли обязать его применить на себе.

И вот приступ яростно обрушился на него. Мозг словно взорвался, охваченный адским, оглушающим жаром. С действительностью его сознание связывала лишь тонкая ниточка.

В течение этого нескончаемого, как ему казалось, приступа он в самом деле терял сознание. Когда болезнь ослабляла свои тиски, он ощущал металлический пол, изо всех сил прижимая к нему свою содрогающуюся спину.

Эта буря словно опустошила его тело.

Приступ прекратился так же неожиданно, как и начался. Словно кто-то задернул штору и отсек все болезненные ощущения, которые приступ вызвал.

Все еще дрожа, Грегсон встал. Носовым платком вытер струйку крови, которая текла из уголка рта: чтобы сдержать крик, он прикусил язык. Теперь язык воспалился и вздулся.

Вот так и выглядели приступы «одержимости». Именно такая болезнь поразила миллионы во всем мире, не считая тех, кто находился на борту «Нины». Большая часть из этих миллионов умерла, покончила с собой или была убита охваченными ужасом больными.

Комитет безопасности и национальные правительства, несмотря на активное сотрудничество, были практически бессильны против случаев эвтаназии «одержимых». Но, возможно, подобная неэффективность была всего лишь следствием ловкости институтов изоляции, которые ускоряли процесс гибели «одержимых»…