Александр Абердин - Паладины звездной империи. Ч. 1 - Оковы для медведя

Вот уже четыре стандартных года, как строительство всех городов было полностью завершено и славицы смогли полностью посвятить себя воспитанию детей и труду. Теперь на Перуне, Алакайне и Земле работали только люди самого старшего возраста. Впрочем, на Славии к ним пришла самая настоящая вторая молодость, но они решили сначала дать возможность своим внукам и правнукам поднять на ноги детей, а уже потом начать думать о том, чтобы на свет появились новые Ивановы, Смиты, Свенсены и Рабиновичи. Причём тоже не менее, чем по десятку. Их физической силе, здоровью, энергии и цветущему виду могли позавидовать юноши из любого другого мира, населёнными точно такими же людьми, но не славийцами.

Да, Славия была богата на чудеса. На Иудее в первый же год строительства был построен в Иерусалиме, на Храмовой горе Третий Храм. Одновременно с этим закончилась неподалёку установка Храма Господня, а на побережье, там где Мраморное море соединяется Чёрным куда более широким Босфорским проливом, был установлен храм Святой Софии и вместе с этим все остальные храмы Славии. Через четыре недели наступила Православная Пасха и с неба, как всегда, снизошел благодатный огонь. Вообще-то ничего другого никто и не ждал и потому предстоятели Триединой Святой Церкви поздравляли и благословляли свою паству, как и всегда. Никого ведь давно уже не удивляло, что на Пасху с куличами и крашенными яйцами в церковь шли католики, иудеи и мусульмане. Все религиозные праздники на Славии дано уже были едиными и к тому же государственными.

А ещё на Славии государственными символами стали все народные традиции и костюмы, а также национальные особенности всех народов планеты. Славиец должен был в обязательном порядке знать шесть языков: свой родной, причём в совершенстве, иначе трудно будет сдать экзамен при поступлении на государственную службу, русский язык, вслед за этим ледарийский, кассамский и налтиарский языки, и, наконец — сенто. Вообще-то славийцы знали до полусотни и более языков, чем повергали всех в смятение. В Мауране ещё не задумывались об огромном интеллектуальном преимуществе славийцев, но оно уже ощущалось. Ледария, Кассам и Налтиара прошли через карингфорс и экспандминд первыми и люди, живущие в этих мирах, уже очень скоро осознали и почувствовали на себе, что это такое, иметь расширенное сознание. Их учёные, благодаря этому, быстрее кого-либо поняли, какой огромный гандикап имеют славийцы.

Ещё бы, всего за два года только они могли полностью пройти курс высшей школы и начинали учить своих учителей чуть ли не с самого начала этого процесса. Знания они усваивали с потрясающей скоростью, но что важнее всего, смотрели на вещи куда шире и были просто потрясающе смелы. Так что Маурана в лице славийцев обрела новую нацию учёных и если кто-то этого ещё не понял, то ему можно было только выразить сочувствие. Ардия этого не поняла, хотя уже сейчас плелась в хвосте у Славии по целому ряду самых перспективных научных исследований. Ледария, Кассам и Налтиара также обгоняли её, но при этом признавали, что у славийских учёных потенциал всё-таки больше. В первую очередь потому, что больше ни у кого не было такой жажды к новым знаниям.

Как и все славийцы, Максим также увлёкся наукой, причём сугубо практической и крайне важной для него самого, как президента Славии — биологической антропологией и евгеникой, но уже не той, прежней, которая была когда-то сформулирована Френсисом Гальтоном. Новая, славийская евгеника была построена не на селекции, а на генетической коррекции и была призвана исправлять все ошибки природа и неблагоприятного влияния среды внутриутробное развитие плода. Практическая работа шла только в одном направлении, как с помощью карингфорса, применяя индивидуально подобранные «генные сыворотки» улучшить не «породу людей» в целом, а организм каждого отдельно взятого человека и закрепить все его наилучшие достижения на генетическом уровне, сделав передаваемыми по наследству. Вот в эту науку, которую Максим Первенцев предпочитал называть антропологическим биомоделированием, он как раз и занимался все последние восемь лет и уже преуспел на этой стезе.

Не то что бы он стал светилом в области антропологического биомоделирования, но всё же кое-каких успехов достиг. По поводу этой, фактически новой науки один из старых друзей Максима, Гарри Нивен высказался примерно так: — «Вы, русские, и здесь, в Мауране, не хотите быть, как все, но я полностью тебя поддерживаю, Макс. Мы, славийцы, уже и без этого вашего антропологического биомоделирования не такие, как все остальные люди». Гарри имел политехнический ум и давно уже прослыл учёным на все руки. Он и Линда, выполнив «план» по рождению детей, их они родили одиннадцать мальчиков и девочек, причём трижды у них рождались двойняшки, и теперь вместе со всей командой «Ванечки» строили новые грандиозные планы. Вообще-то план их командира, Никиты Новикова, был прост — облететь Маурану по периметру на расстоянии двух тысяч световых лет от её галактических «границ» и установить по пути следования сплошную цепь спутников пси-связи. В этот полёт они собирались отправиться на четырёх звездолётах-разведчиках.

Полёт должен был начаться через два года и потому Максим постоянно поторапливал своих коллег по институту антропологического моделирования. Две недели назад они окончательно убедились в том, что им удалось создать то, о чём они мечтали, комплексную систему биореконструкции человеческого организма. Все остальные люди в Мауране, кроме, пожалуй, кассамцев, те и без того имели прекрасные антропофизические данные от природы, как умели улучшали свои тела и увеличивали возможности с помощью самых различных биологических, биомеханических и чисто механических имплантантов. На Славии все целители до единого отказались от них сразу же, сказав, что все эти железки жалкое подобие того, что создал то ли Бог, то ли просто природа и никакой, даже самый совершенный биопротез не заменит человеку нормальную, выросшую по причине регенерации руку, ногу или глаз. Тут с ними согласились даже ардийцы, которые, осмотрев новую руку Старого Роббера были вынуждены признать, по сравнению с их биомеханическим протезом она само совершенство.

Максим сидел в кабинете директора научно-исследовательского института антропологического биомоделирования вместе с Машей и поджидал ещё восьмерых подопытных кроликов, четырёх своих старых друзей и подруг, их жен. И он сам, и его жена уже были одеты в светло-зелёные пижамы пациентов и сидели вдвоём на диване. Академик Евгений Сотников, одетый в синий медицинский комбинезон, сидел перед ними за столом. Как и Первенцевы, он помолодел на Славии благодаря постоянной нагрузке и новому карингфорсу. Как Максим и Маша, он также подрос и если раньше его рост был метр девяносто восемь, то теперь был два ноль шесть. Рост президента Славии достиг одного метра восьмидесяти восьми сантиметров, после чего замедлился и остановился — природные возможности организма на этом были исчерпаны. Между тем учёные, проведя множество исследований, пришли к выводу, что минимальный рост для женщин должен быть на Славии один метр семьдесят шесть сантиметров, а самое оптимальное значение это один метр восемьдесят шесть сантиметров.