Владимир Фирсов - И жизнь, и смерть

- Явление шестое: те же и внеземная собака, - озадаченно пробормотал Сергей.

На их корабле животных не было, и, стало быть, этот пес местный, чего уж быть совсем не могло, потому что на Альфе, насколько ему было известно, никто не жил. Но пес стоял перед ним, подхалимски колотя хвостом и красноречиво поглядывая на бутерброд, а на его ошейнике виднелась плоская коробочка пеленгатора, явно снятого с космического скафандра одного из последних выпусков.

- Бобик, Шарик! - позвал Ахмед, опускаясь на корточки. Пес доверчиво подошел и лизнул ему руку шершавым языком. Но, видимо, от практиканта ничем вкусным не пахло, и пес снова уставился на Сергея.

- Чей же ты все-таки? - спросил Сергей.

Тут ему пришло в голову, что информационная служба просто-напросто забыла сообщить о появившихся на планете поселенцах. Такие промахи хотя и редко, но бывали. Корабли теперь снуют по космосу, как пригородные монокары, и за всеми не уследишь, а любителей экзотики и отшельнической жизни во все времена было предостаточно, и они не всегда желают регистрироваться - обязательные в таких случаях длительные и не очень приятные обследования, прививки от сотен существующих, предполагаемых и не существующих вовсе болезней, нудные инструктажи на все возможные случаи жизни, вплоть до правил поведения при встрече с представителями антимира, долгие утомительные тренировки - начиная от ремонта аварийных средств связи и кончая оказанием помощи при открытом переломе бедра, - все это вместе взятое кого хочешь заставит подумать, так ли уж необходима регистрация...

- Наш гость определенно не прочь закусить, - сказал Ахмед. - Угости его, Сергей!

Пес правильно понял эти слова и заколотил хвостом еще сильней, а улыбка его стала просто обаятельной. Сергей не выдержал и рассмеялся.

- Сдаюсь, уговорили! - сказал он и дернул за язычок пакета. Герметическая оболочка бутерброда лопнула с коротким треском. В то же мгновение пес, коротко взвизгнув, огромным прыжком взметнулся в воздух. Сергей невольно вскинул руки, защищая лицо и шею, но пес и не думал нападать. Он прижался к траве и, пятясь, отползал от Сергея. Шерсть на нем встала дыбом, вздрагивающие розово-черные уголки пасти приоткрыли острые клыки.

- Что это с ним? - Недоумевающе произнес Сергей и шагнул вперед. Но пес разразился грозным рычанием, давая понять, что отношения у них испорчены всерьез и надолго.

- Нервный ты какой-то, Шарик, - покачал головой Ахмед. - Рычишь на хороших людей... Тебе надо в санаторий, а ты по планетам гуляешь...

Пес отполз на несколько метров, повернулся к людям спиной и затрусил вдоль ручья, оглядываясь и показывая клыки. Сергей задумчиво посмотрел ему вслед и вдруг заметил, что катившийся к ним большой шар куда-то исчез. Долина ручья просматривалась хорошо, и деваться ему было некуда - весь эпизод с собакой продолжался минуту-полторы, а за это время шар не успел бы добраться до гребня. Но раздумывать над этим было некогда, потому что кабель уже перестал уползать в песок - зонд достиг заданной глубины и отключился.

- Пойдем, Ахмед, - Сергей махнул рукой в сторону дисколета. - У нас еще пять точек на сегодня.

Они провозились с измерениями минут пятнадцать, потом ждали, когда зонд выберется обратно, - Ахмед потихоньку тянул кверху кабель, чтобы его не измололо архимедовым винтом, Сергей сидел рядом, курил и размышлял над странными событиями дня. Потом они укладывали свое хозяйство на дисколет, искали на карте новую точку, летели к ней, и все повторялось опять. С воздуха они заметили три или четыре раза неторопливые зеленые шары. Все они катились в одном направлении - как раз туда, куда вел на карте редкий пунктир кружков, отмечавших точки измерений. Вместо шести измерений они успели сделать восемь - почва стала мягче, и времени на зондирование уходило меньше. На карте, правда не очень подробной, прямо на их пути лежала обширная низменность, куда стекало несколько ручьев. Сергей решил, что там болото, но это не беспокоило его - дисколет мог висеть над любой трясиной. Будет хуже, думал он, если зонд не сможет потом выбраться наверх - болото оно все-таки болото... Он прикинул на глаз ширину болота пять точек, не меньше - и решил, что потеря двух-трех зондов не такая уж беда. За день уложимся, подумал он, еще не зная, какие события развернутся здесь завтра.

Глава 2. Новоселье. Зачем Дон Кихоту лучемет?

Вечером в экспедиции праздновали окончание постройки дома. К семи часам, когда здешнее солнце, красно-желтая звезда Барнарда, стала лиловеть, все собрались перед недавно затвердевшими ступенями из пластикобетона, над которыми висела узкая красная ленточка. Вперед вытолкнули художницу Машеньку, и начальник экспедиции Бартон торжественно вручил ей ее же маникюрные ножницы. Машенька очаровательно смутилась и под аплодисменты разрезала ленточку. Тотчас же раздался залп ракетниц, высоко над крышей лопнули разноцветные огни, и в окнах вспыхнул свет. Все гурьбою двинулись в дом.

- Подождите! - закричал Бартон. - Одну минуту! Он выхватил откуда-то гарпунное ружье, заряженное тупой стрелой.

- Объявляются стрелковые соревнования на звание чемпиона Альфы! Победитель будет награжден продолжительным шипением!

Раздался дружный хохот. С момента высадки из бота, пока строился дом, участники экспедиции жили в большом надувном жилище. Несмотря на кондиционеры, калориферы и прочую житейскую автоматику, жизнь в нем почему-то никому не нравилась. Ахмед сразу назвал это чудо инженерной мысли "уйди-уйди" и, несмотря на все запреты, ухитрялся время от времени ночевать в спальном мешке на открытом воздухе, за что ему жестоко попадало от Бартона. Теперь надувная громадина только закрывала вид из окон нового дома, и всем пришлась по душе мысль расправиться с ней.

- Сначала девушки! - закричал Ахмед. - Машенька, стреляй!

Машенька, порозовев от смущения, взяла ружье и стала целиться. Спуск у ружья был тугой, и когда она с ним наконец справилась, ствол глядел совсем не туда, куда надо было. Ева Стаднюк, врач экспедиции, выстрелила лучше ее стрела попала на полметра выше клапана. Стрелявший третьим Шавров учел, что в воздухе ружье бьет сильней, чем в воде, и прицелился ниже. Его стрела ударила совсем рядом с белым кружком клапана.

После него ружье взял Ахмед. Он церемонно склонился перед девушками и сказал:

- Свою замечательную победу я посвящаю прекрасным девушкам Альфы, - но смотрел при этом только на Машеньку.

Ружье щелкнуло, и вслед за ударом стрелы раздалось громкое шипение стрела угодила точно в клапан.

- Ура! - закричал Бартон. Все захлопали. Ева подошла к Ахмеду и под аплодисменты остальных, слегка наклонившись, поцеловала победителя в лоб. Покрасневшая Машенька встала на цыпочки и быстро чмокнула Ахмеда в подбородок.