Тед Томас - Целитель

Вернувшись в пещеру, он присел к костру и принялся за еду. Мясо уже остыло, но он всё равно был доволен. Сегодня они впервые пришли к нему за помощью! Они учатся, начинают понимать… Он рвал зубами жёсткое мясо, давился тростником, но улыбался. Сегодня великий день.

Было время, когда он надеялся, что эти люди будут благодарны ему за заботу, что они будут звать его Целителем… И вот много лет спустя он без меры счастлив лишь оттого, что хоть один из них пришёл к нему со своей бедой. Но Гант уже достаточно хорошо изучил их, чтобы обманываться на этот счёт. Эти люди даже понятия не имеют, что такое врачебная помощь, и когда-нибудь его просто убьют во время операции.

Он вздохнул, подобрал дубинку и вышел из пещеры. Примерно в миле от него жил другой больной с большой рваной раной на левой ноге. Несколько дней назад Гант старательно вычистил рану, промыл, переложил мхом и туго забинтовал полосками кожи. Пришло время проверить больного. Озираясь и прислушиваясь к звериному рёву в лесу, он пошёл напрямик через заросли. Охотник сидел у входа в пещеру и обтёсывал каменный обломок. Увидев Ганта, он кивнул и дружелюбно оскалился. Гант показал зубы в ответ, склонился над раной и обнаружил, что охотник снял повязку, убрал мох и растёр рану птичьим помётом. Он наклонился ниже, и в лицо ему пахнуло гниющим мясом. Вверху под коленом кожа почернела, размокла и вспухла. Гангрена… Гант оглянулся на остальных жителей пещеры. Попытался объяснить, что он от них хочет, но никто не обращал на него внимания. Раненый охотник был так же крепок, как и все остальные, движения его всё ещё сохраняли чёткость и быстроту, и проводить ампутацию в одиночку не было никакой возможности. Гант снова попробовал объяснить, что охотник умрёт, если ему не помогут, но его не слушали. Он покачал головой, повернулся и побрёл прочь.

Заглядывая в каждую пещеру вдоль тропы, он нашёл в одной из них женщину с распухщей щекой. Она выла от боли и почти сразу позволила ему осмотреть полость рта. Обнаружить гнилой зуб не составило труда. Присев на корточки, Гант жестами объяснил женщине, что надо удалять зуб и что сначала будет больно, но потом будет хорошо. Женщина, казалось, поняла его. Гант нашёл сучок, зачистил конец и подобрал камень потяжелее. Затем усадил женщину так, чтобы её голова лежала у него на коленях, и, зная, что у него будет лишь одна попытка, направил сучок в десну, стараясь наверняка зацепить корень. С силой ударив камнем по сучку, он почувствовал, как больной зуб поддался, и увидел, что из распухшей десны брызнула кровь. Женщина закричала, вскочила на ноги и рванулась к Ганту. Он увернулся и прыгнул в сторону, но тут кто-то ударил его сзади, и он упал, прижатый к земле двумя охотниками. Со злобным рычанием один из них подобрал сучок и камень, и, не раздумывая долго, выбил Ганту передний зуб, после чего оба вытолкали его из пещеры. Он скатился по склону, но быстро поднялся и кинулся обратно. Один из охотников замахнулся дубиной. Гант увернулся и ударил его по голове попавшим под руку камнем. Второй охотник пустился наутёк. Сорвав пригоршню мягкого мха со стены пещеры, Гант подошёл к женщине. Он приложил клок мха к тому месту, где ещё недавно был зуб, и наклонился, показывая, что кровь больше не течёт. Женщина схватила мох из его протянутой руки и запихала в рот на место выбитого зуба, потом кивнула ему, потрогала за руку и стёрла кровь с подбородка. Не оглядываясь на лежащего без сознания охотника, Гант вышел из пещеры.

Когда-нибудь они наверняка убьют его… Разбигая челюсть болью отзывалась на каждый шаг, и он направился вдоль скал домой. На сегодня хватит.

Из пещер доносился обычный шум человеческой суеты, но в одной из них кричали особенно громко. Проходя мимо, Гант подумал, что там, должно быть, делят большую добычу и лишний кусок свежего мяса ему не помешает, но заходить не хотелось: боль и усталость были невыносимы. Крики стали громче. Он передумал и вернулся.

На полу пещеры лежал мальчишка примерно такого же возраста, как Дан. При каждом вздохе он выгибался дугой и мышцы его болезненно напрягались. Лицо у мальчишки было иссиня-белое. Гант протолкался сквозь толпу, опустился рядом с ним на колени и заставил открыть рот. Горло и язык у мальчишки распухли настолько, что почти закрыли проход для воздуха. Гант бегло обследовал его, но не нашёл ни раны, ни признаков какоголибо заболевания. Очевидно, мальчишка съел или жевал что-то, что вызвало столь острую аллергическую реакцию. Гант перевёл взгляд на горло: опухоль заметно увеличилась. Торчащая челюсть мальчишки затрудняла искусственное дыхание. Требовалась срочная трахеотомия.

Он бросился к костру, подобрал два камня и резким ударом один о другой разбил их на осколки. Затем выбрал короткий острый обломок и склонился над мальчишкой. Коснувшись остриём гортани, он крепко сжал осколок пальцами, так чтобы торчало только полдюйма импровизированного лезвия, а затем надавил и сделал надрез. За спиной послышался шум борьбы, и краем глаза Гант заметил, что несколько человек пытаются удержать женщину с каменным топором в руках. Он подождал, пока её вытолкают из пещеры, затем вернулся к операции. Осторожно повернув осколок, он раскрыл надрез в дыхательном горле и положил мальчишку на бок, чтобы кровь не стекала в открывшееся отверстие. Результат проявился немедленно. Конвульсии прекратились, и в наступившей тишине ясно послышались звуки ровного, глубокого дыхания. Даже собравшимся вокруг пещерным людям стало понятно, что больному значительно лучше. Они подошли ближе, молча разглядывая его, и Гант заметил на их лицах проблески интереса. Но мать мальчишки не вернулась.

С полчаса Гант удерживал осколок в нужном положении. Несколько раз мальчишка начинал беспокойно ёрзать, и ему пришлось успокаивать его. Зрители вновь занялись своими делами, а Гант сидел рядом с больным. Наклонившись, он услышал, что воздух снова проходит через горло. Ещё минут через пятнадцать опухоль совсем спала, и одним быстрым движением он вытащил осколок. Мальчишка попытался было сесть, но Гант снова уложил его и прижал края раны пальцами. Через некоторое время кровь подсохла и он встал. Никто не обернулся, когда он вышел.

Не обращая больше внимания на звуки, доносящиеся из каменных жилищ, он двинулся домой. Вскоре из-за поворота показался вход в его собственную пещеру. Деревянный барьер был сдвинут в сторону, и из полутьмы доносились крики, визг и рычание. Гант вбежал в пещеру: его жена и ещё какая-то женщина катались по полу, сцепившись в яростной схватке. Они царапали друг друга ногтями, и каждая пыталась достать зубами до горла противницы. Гант ударил вторую женщину ногой в бок, она резко выдохнула и обмякла на полу. Отогнав жену, он выволок её противницу из пещеры и столкнул под откос в заросли кустарника. И, повернувшись, едва успел поймать жену, которая бросилась было вслед. Она вырывалась, отталкивала Ганта, и только потому, что её отпустила убийственная ярость, ему удалось вернуть её в пещеру. Там она перестала сопротивляться и, подбежав к постели, склонилась перед каменной ступенью. Гант потрогал рукой саднящую челюсть, подошёл ближе и замер: на полу с разбитым черепом лежал Дан. Гант опустился на колени, взял на руки ещё тёплое тело сына и заплакал. Прижав его к себе, забыв обо всём, он сидел на каменном полу, с горечью думая о годах, которые хотел посвятить сыну, обучая его искусству врачевания. Вдруг он почувствовал чьё-то прикосновение.