Александр Абрамов - Последняя точка

«Что же остается? – подумал он. – Или ждать до утра первого автобуса, или двинуться пешком по шоссе в надежде поймать случайную грузовую машину: на большом заводе работает, поэтому и ночная смена».

Бурьян избрал второе решение. И не ошибся. Через полчаса его обогнал грузовик с шифером: Свияжск, видимо, расширялся, застраивая лесные просеки. Обогнав Бурьяна, водитель остановил машину и выглянул из кабины. Он был в старой, замасленной брезентовой куртке. Лицо, обезображенное синеватым шрамом, не вызывало симпатии.

– В город или на сплавку? – спросил он. – За десятку могу подбросить.

– Ого, – сказал Бурьян.

– В Москве в такси и дороже заплатишь. Так что, едем или не едем?

– Ладно, – согласился Бурьян.

О шраме, искажающем лицо водителя, он не спрашивал: неудобно все-таки начинать с этого разговор. Начал его сам водитель:

– Ты мне на рожу-то не гляди – я не девка. А это украшение мне фриц в сорок третьем оставил. Расписался осколком гранаты.

– Сколько же вам лет сейчас? – спросил Бурьян.

– До пенсии еще не дотянул. Ну, и кручу баранку, пока сил хватает. А ты к нам зачем – работать или приказывать?

– А это уж как придется. Я в прокуратуру еду. Ваш новый следователь.

Водитель скосил глаза на него, потом отвернулся и сплюнул в открытое окошко кабины.

– Зря я с тобой связался, парень, – сказал он, не глядя на Бурьяна.

– Почему? – удивился тот.

– Не люблю легавых. Нашего брата чуть что – и к ногтю, а своих покрываете. У нас тут главный инженер человека убил, а его до сих пор не судят. За решеткой сидит, а суда нет. Серчает народ.

– Может быть, еще не собраны все доказательства? – спросил Бурьян.

Шрам на лице водителя совсем посинел. В скошенных глазах его Бурьян прочел даже не возмущение, а полное неуважение к нему и его профессии.

– Какие еще доказательства? – ответил водитель сквозь зубы. – На людях убил. Из того же ружья, с каким на охоту ходил. И за что? Бабу не поделили. Убитый с женой его гулял.

– Разберемся, – неопределенно сказал Бурьян и замолчал.

Молчал и водитель, думая о чем-то своем, потаенном и, возможно, для Бурьяна неинтересном. Он сидел выпрямившись, напялив на серые космы кепку, прямо от которой и тянулся вниз, пересекая губы и бороду, шрам. Лесной массив кончился, машина въезжала уже на окраину города. Навстречу побежали придорожные деревянные домики без удобств, но с садово-огородными участками, переулочные просеки, трехэтажное здание школы, аптечный киоск и продовольственный магазин, у дверей которого уже выстраивалась ожидающая открытия очередь. «Вот тебе и Свияжск, древнерусский деревянный город, удостоенный ныне звания районного центра, – усмехнулся про себя Бурьян. – Привыкай к пейзажу, юрист. Ведь тебе здесь, может быть, долго придется работать и жить».

Водитель притормозил у вполне современного павильона из стекла и бетона, с вывеской, на которой выпуклыми деревянными буквами значилось: «Кафетерий».

– Расплачивайся, следователь, – сказал водитель, – мне на завод, а твое ведомство на поперечной улице, третий дом с угла. А это, – он кивнул на павильон, – «обжорка» для наших холостяков, которые к восьми на работу идут. В семь открывается, так что ждать тебе самую малость. А с делом инженера не тяни, покажи прыть.

«Вот оно и ожидает меня, мое первое дело», – сказал себе Бурьян и присел верхом на чемодане у дверей «обжорки».

В прокуратуре Бурьяна встретила Верочка Левашова, присланная сюда на практику из Московского университета.

– Телеграмму о вашем приезде, – пояснила она, – мы уже получили, но встретить вас на станции было некому: курьер наш, Дорохова Анфиса Герасимовна, заболела, простыла где-то, машина, как всегда, в ремонте, а кроме меня, в прокуратуре никого сейчас нет. Я и полуследователь и полусекретарь, да и всю нашу корреспонденцию веду тоже я. Фактическое мое начальство, следователь Жарков, лежит в больнице и, когда поправится, непременно уйдет на пенсию. А начальство высшее – прокурор Вагин переведен в область и ждет вас не дождется, чтобы передать дела.

– Кому? – спросил Бурьян.

– Вам.

– Позвольте, – взорвался Бурьян, – так же не делается! Я назначен к вам старшим следователем, даже не помощником прокурора. Этого Вагин изменить не может.

Верочка едва сдержала улыбку.

– Вагин сказал, что с обкомом и районными органами все уже согласовано. Мелкие дела поручаются мне, а единственное крупное дело уже закончено следствием и может быть направлено в суд.

– Дело главного инженера? – поморщился Бурьян.

– Вы уже знаете?

– Весь город знает. А кто он такой?

– Глебовский? Главный инженер комбината, – ответила Верочка и, помолчав, добавила не без едва уловимой интонации торжества: – Боюсь, что именно вам придется взять на себя юридическое оформление дела.

Бурьян все-таки уловил эту интонацию. «Интересно, чему она радуется: уходу Вагина или просто не сработалась со следователем?» – подумал он, но спросил не об этом:

– А когда же наконец появится Вагин?

– Обещал к десяти. А сейчас он у Кострова – это наш секретарь обкома. Костров по районам ездит, вероятно, заберет с собой и Вагина.

Бурьян посмотрел на часы: половина десятого.

– Ждать недолго. Я пройдусь пока, посмотрю вашу резиденцию.

– Хороша резиденция – три с половиной комнаты!

– Зато большие.

– Еще бы! Купец Оловянишников для себя до революции строил. А у милиции рядом такой зал – хоть танцуй!

– Им можно: у них штат больше. Кто, например, возглавляет уголовный розыск?

– Майор Соловцов. Третий кабинет в противоположном коридоре. Хотите, я вас представлю?

– Не беспокойтесь. Представлюсь сам.

…Майор сразу же начал с вопроса:

– Вы знакомы с делом Глебовского?

– Я только что приехал в Свияжск, – сказал Бурьян, – еще папки с его делом не раскрыл, а со мной говорят об этом все, с кем я успел познакомиться. Даже шофер, доставивший меня сюда, как только узнал, что я назначен следователем Прокуратуры.

– Вы уже не следователь.

– Назначение пока не отменено. Я еще не говорил с прокурором.

– Бывшим прокурором. Вагин теперь ваше областное начальство. Учтите.

– Учту.

– Тогда вернемся к Глебовскому. Уголовный розыск сделал все, что от него требовалось. Убийца найден и уличен, хотя виновным себя не признает. Но доказательства неопровержимы. Дело хоть сейчас можно передавать в суд.

– Так и передавайте.

– Вся сложность в том, что следователь не успел дописать заключения. Его тут же из-за стола увезла «скорая помощь».

– Инфаркт?

– Точно.

– Но от инфаркта не обязательно умирают. Я слышал, что он в больнице. В крайнем случае концовку могли дописать вы, а подписаться он мог и в постели.