Виталий Слюсарь(Вистар) - Сын дождя

Он открыл первую страницу рукописи и прочел эпиграф, написанный зеленой пастой: "Дождь шел непрестанно и непрерывно день за днем, месяц за месяцем, мелкий и холодный. Иногда он прерывался, но низкие серые тучи не расходились никогда, и никогда над миром не светило Солнце..."

Слова были тяжелыми и плотными; как дождевые капли, срывались они со строк. Он поднял глаза и посмотрел в черную пустоту заоконного пространства. Он склонился над рукописью, но снова неожиданно зазвонил телефон.

С минуту он подумал, идти ли к нему, но телефон звонил настойчиво, как будто собирался звонить так хоть миллион лет. Он подошел к аппарату:

- Алло?

Сначала в трубке была тишина, он слышал только отзвуки какого-то далекого разговора. Потом на другом конце провода коротко кашлянули и сказали - не спросили, а именно сказали:

- Хорошо, что вы уже пришли. - Голос был необычный, глубокий и басовитый, такой, что между словами оставались паузы и слышался легкий, почти неуловимый акцент.

- Кто вы? - спросил он. - Что вам нужно?

На том конце вздохнули басом.

- Если бы мы знали, что нам нужно... Вы нашли тетрадь?

- Какую тетрадь... - Он не мог ничего понять. - Да... Кто вы такой?

Там положили трубку. Он тоже осторожно положил свою и выдернул вилку телефона из розетки.

Все складывалось в непонятную мозаику. это звонили ему.

Значит, кто-то о нем знает. Кто? Это были вопросы без ответов. Они спросили про тетрадь, а когда он сказал, что уже нашел ее, положили трубку. Они хотят, чтобы он ее прочитал. Он вспомнил, что взял именно эту тетрадь чисто интуитивно. Значит, все сложилось именно так, чтобы он прочитал эту рукопись.

Он снова раскрыл тетрадь и начал читать.

"Крупные капли дождя падали сверху на шляпу, на промокший насквозь плащ. С полей шляпы вода стекала на спину, попадая за шиворот. Вся одежда была пропитана влагой до последней нитки."

Первый абзац что-то напомнил ему, но это воспоминание сразу же угасло.

"Дождь шел медленно и неторопливо, собираясь растянуть удовольствие своего существования на много недель.

Он уже узнал это, и теперь быстро бежал глазами по строкам, стремясь проглотить страницу за страницей как можно скорее.

"Он считал этот уродливый дом своим, потому что не знал, кто он и откуда."

Он захлопнул тетрадь. Читать больше не было сил. Он уже знал, что в ней будет дальше. Это было изощренное мучение кого-то, кто безмерно могущественен и силен. Божественный садизм.

Этот кто-то спутал и изорвал причинно-следственную связь, как старую магнитную ленту. И потом еще этот звонок. Тот, кто звонил, знал все с самого начала и до конца. Именно он мог открыть ему глаза, но не сделал этого, предоставив разбираться во всем самому.

Он снова взял в руки коричневую тетрадь, усилием воли заставил себя ее открыть. Он начал читать сначала. Сперва слова распадались, но потом он уловил сначала только ритм, а потом и глубинный смысл этой рукописи. Он уже не мог оторваться от текста, который заворожил его. Всю ночь напролет он читал, не чувствуя усталости, не чувствуя, как болят глаза. Он торопливо переворачивал страницу за страницей.

Это была странная книга. В ней причудливым образом было переплетено реальное и вымышленное. Нить сюжета то стягивалась в тугой узел, то распадалась на множество ходов... Главный герой сын дождя - так же очнулся под дождем. Так же у него не было ни имени, ни памяти, ни прошлого.

Когда тетрадь была закрыта, за окном уже умирала ночь. Поднимался новый день, такой же серый и тоскливый, как вечность позади. Темные тяжелые тучи ползли низко по небу, почти задевая за крыши высотных домов.

Коричневая тетрадь лежала у него на коленях, а он сидел, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Глаза горели, будто кто-то насыпал под веки раскаленный песок. Он устал, но это была особенная усталость. Как будто он прошел долгий путь и теперь был близко от цели. Сын дождя из рукописи так и не смог разобраться в самом себе. Он же знал, что близок к верному пониманию вещей. Поэтому в его душе была спокойная уверенность. Что-то в его сознании уже изменилось. Его уже не пугала черная пустота на месте памяти. За эту ночь он понял, что окружающий мир только хитроумная иллюзия.

Он поставил коричневую тетрадь на полку и подошел к окну. Внизу шел дождь. Голые скелеты деревьев были мокры и черны, с искореженных ветвей текла вода. Опавшие листья громоздились грязными бурыми кучами. По блестящей черной дороге резко проезжали машины, заляпанные грязью. Люди, все какие-то одинаково серые, спешили по улице, глядя под ноги и прячась от вечного дождя под мокрыми зонтами.

И снова спину ему царапнул звонок телефона.

Он посмотрел через плечо на аппарат и лишь потом подошел к нему:

- Алло?

- Вы уже прочитали роман? - Голос был тот же - низкий бас с акцентом.

- Да.

- И вы хотели бы что-нибудь спросить?

У него вдруг мурашки побежали по спине. Телефон был отключен, вилка лежала рядом с аппаратом. Он взял ее в руки, не веря своим глазам.

- Вы - инопланетяне? - спросил он совсем не то, что хотел опросить.

- Нет, мы не инопланетяне, - ответил бас без тени улыбки.

- Но вы все знаете обо мне. Кто я? Что со мной происходит? Почему я ничего не помню? Это болезнь?

- Не волнуйтесь, молодой человек. Это не болезнь. Памяти у вас еще нет, потому что вы - первые. Да, да, вы не один такой. Вы появляетесь с каждым дождем. Вы - люди нового поколения. Дети дождя. Вы незаметно выросли в тесных кварталах новых районов. Право на этот мир вечного дождя принадлежит вам. Не бойтесь того нового, что ждет вас. А когда вам станет трудно, отключите телефон, как сейчас, и тогда мы вам позвоним. Идите, сын дождя, вас уже ждут.

Он положил трубку. Подошел к окну. Во двор въехала белая машина и замерла напротив его подъезда. Из машины вышли двое мужчина и женщина. Мужчина в сером плаще, шляпе и перчатках посмотрел наверх, достал сигареты и закурил.

Он вышел в прихожую. Накинул на шею шарф, надел плащ и шляпу. Перчатки оказались в правом кармане. Он быстро спустился по лестнице на улицу. Дождь продолжал идти, и машина так же стояла возле подъезда.

Он подошел к двоим, стоявшим возле машины. Они не говорили ни слова - зачем нужны слова? Они смотрели на своего нового собрата - может быть, вспоминали, как сами впервые увидели этот дом.

Трое молча стояли возле машины, а вокруг был серый город под серым небом, будто дождь смыл все краски. На черном асфальте блестели глубокие зеркала луж, и эти зеркала дрожали, когда в них попадали тяжелые капли дождя.