Аскольд Шейкин - Северная баллада

Но потому-то теперь во время моих выходов в горы (сегодняшний день не в счет!) всегда за моею спиной спортивная винтовка. Внезапно, порою в самой неудобнейшей позе, я срываю ее с плеча, заряжаю стреляным патроном, навожу на цель, делаю положенное количество вдохов, осторожнейше, по всем правилам меткой стрельбы нажимаю на спусковой крючок. В моем поведении нет мальчишества. Это азбука тренировки биатлониста высокого класса. Так советуют учебники, так без устали твердит мне мой тренер: "Не жалей себя. В любую погоду, после быстрого бега, резкого прыжка, долгого стояния на месте все триста шестьдесят пять дней в году делай и делай свои ежесуточные четыреста-восемьсот заряжений, прицеливаний; совершенствуй и совершенствуй это умение: вдруг прервать уже было начатое движение и, сколько бы ты ни хватал ртом воздух, как ни рвалось бы из твоей груди сердце, суметь успокоить его, вскинуть винтовку, уверенно навести на цель".

С Игр я вернулся в феврале. Безмятежными прошли март, апрель, май, июнь.

В июле я впервые стал замечать, что некоторые из сотрудников заповедника косо посматривают на меня. Откровеннее всех делал это Сидор Савельевич Кучумов. Было обидно. Уважаемый человек. По возрасту годится мне в деды. К тому же, кому ни скажешь: "Кучумов", сразу подхватывают:

"Мировая известность! Знаток видов редчайших животных". Но разве и я не стану когда-нибудь таким знатоком?

У крыльца дирекции заповедника он однажды утром вдруг остановил меня:

- А-а, послушайте... Вы сейчас идете в обход?

Я кивнул, подтверждая:

- Да.

- И все у вас там, простите, как надо?

- Да.

- И никаких происшествий?

- Почему же? Но если говорить о браконьерстве, то...

- Однако павших животных находите?

- Да. Акты в дирекции. Можете посмотреть.

Он протянул руку к моему плечу.

- Но вот это... послушайте, вы же совсем еще молодой человек.. винтовка вам сегодня зачем? Боитесь кого-нибудь?

- Еще бы, - шутливо ответил я. - Помните историю с шатуном? Вдруг придет рассчитаться? Мишка-то каверзный. Что ему две сотни километров до заповедника!

Я говорил вот о чем. Вскоре после возвращения с Игр меня попросили выехать в прибрежный район. Была зима, но там объявился медведь, который покинул берлогу. Задрал корову, пугал людей и так неожиданно появлялся и исчезал, что местные охотники ничего не могли сделать. Если бы не ежедневные тренировки, и я бы не успел вскинуть винтовку. Именно эту, спортивную, с которой настолько сдружился, что перестал замечать ее 8-килограммовый вес. Впрочем, попал ли, не знаю. Зверь после выстрела скрылся, но цель оказалась достигнутой: бродяжничать он перестал. В областной газете тогда появилась заметка: "Стиль чемпиона". Об этом случае я и напомнил Кучумову...

Потом была очень странная встреча с тренером. Он уезжал в отпуск, мы не виделись больше 2 месяцев. Узнав о его возвращении, я прибежал на спортбазу, и вдруг первое, что он сделал, - ткнул пальцем в винтовку у меня за спиной.

- Так всюду и ходишь?

- Не всюду, но сейчас я прямо из заповедника. Очень хотел поскорее вас повидать.

Он как будто совсем не услышал этих слов.

- И стреляешь там? И где патронов столько берешь?

Я отрицательно покрутил головой.

- Николай Николаевич! Разрешите доложить. Стреляю лишь по мишеням и лишь на комплексных тренировках и соревнованиях, а так - только вскидки. Вы же знаете, сколько их каждый день надо делать! "Навык быстро угасает, если его не поддерживать" - ваши слова!.. А впереди всесоюзное первенство, чемпионат Европы, чемпионат мира.

Он закивал, соглашаясь:

- Знаю, это я знаю, известно, но... - Не договорив, он безнадежно махнул рукой и, не простившись, ушел.

Не ушел даже - побежал от меня.

Что, однако, означали его "но", безнадежный жест и то, что он не захотел, не смог дальше со мной говорить?

И вот... Когда же? Всего 3 дня назад, утром, вскоре после рассвета, я шел по этой же седловине. С визгом пробегали тундровые крысы. Уже перелинявшие куропатки вспархивали из-под моих ног, белыми хлопьями падали шагах в двадцати, затаивались между дочками.

Заяц, тоже перелинявший, приготовившийся к зиме, похожий на снежный ком, проскакал вниз по склону.

- Не бойся! - крикнул я. - Не обижу!

Провожая зайца глазами, я оглянулся. Далеко внизу лежал город. Его освещало солнце. Сквозь синеву легкого марева тусклыми искорками поблескивали стеклянные стены зданий. Тихо, покойно было здесь наверху!

Наши горы оглажены древними ледниками. Потому-то, когда ложится хороший снег, они влекут к себе лыжников чуть не всей страны. Их съезжаются тысячи. Канатные дороги неутомимо возносят желающих на вершины. Перевалы, склоны оживлены тогда не меньше людных городских улиц. Но есть и любители летних прогулок по тундре. Вот почему, когда я увидел шагах в трехстах от себя движущуюся фигуру, в первый момент мне показалось, что это человек. Переваливаясь с ноги на ногу, сиротливо ссутулившись, он медленно уходил в сторону ущелья.

Я крикнул:

- Эй!

Он продолжал идти. Я схватил бинокль: бурый медведь! Мерно колыхалась его спина. На ней остро выпирали лопатки и узкий, как у сухой костистой воблы, хребет. Старый и очень исхудалый зверь. Шел с трудом, волочил правую заднюю лапу. Но куда же он направляется? Там пропасть! Над нею козырьком нависает гребень обрыва. Загудит вырывающийся из тоннеля электровоз, зверь шарахнется и сорвется вниз! Где же ему удержаться! Да еще такому, с искалеченной лапой!

Я хранил в нагрудном кармане куртки патрон из того набора, который принес мне победу на Олимпийских играх. Было приятно иметь его при себе. Я зарядил винтовку и выстрелил. Не в зверя - в утес, который был в пяти шагах перед ним. И я видел, как медведь, вскинув морду, с удесятеренной быстротой метнулся, - но - какое несчастье! - не назад, а вперед.

От грохота каменной лавины задрожал воздух. Когда я подбежал к обрыву, над ущельем клубилась пыль.

В сумке через плечо у меня была радиостанция местной связи. Я нажал кнопку вызова дирекции заповедника. Ответил Кучумов.

- На седловине ЧП, - сказал я. - Медведь шел в сторону ущелья. Сорвал собой осыпь. Возможен завал железнодорожной линии.

- Что с самим зверем?

- Пока не знаю.

- Но все же? Где и когда вы его впервые обнаружили?

В тоне кучумовского голоса звучала уже знакомая мне неприязнь, и потому я не стал сообщать о том, что медведь был хромым и что я попытался выстрелом отпугнуть его от обрыва.

- Так где же вы его впервые обнаружили? И что с ним в конце концов стало?

- С седловины это не видно, - ответил я. - Спущусь вниз, тогда попытаюсь выяснить. Однако путь это долгий.

- Понятно. - Он говорил уже совсем жестко, с надменностью. - Но в ущелье вообще не спускайтесь. Я сейчас свяжусь с диспетчерской комбината. Ваша задача - флажками обставить гребень склона в месте схода осыпи. Вам ясно?