Юрий Никитин - На Груманте

Нина напряженно следила за тем, как Игорь вытаскивал рацию, настраивал. Наконец не выдержала:

- Игорь, может, отложим до завтра? Стыдно признаваться. Ведь погубили продовольствие самым глупейшим образом.

- А завтра не придется признаваться? - спросил Игорь хмуро.

Тихо скрипнула дверь. Топляк вошел осторожно, словно в комнату тяжелобольного. Нина бросила на него неприязненный взгляд.

- Придется признаваться и завтра... Но мы все-таки кое-что успеем сделать. И с вертолетом отправим образцы. На ужин хватит концентратов; я в прошлый раз взяла с запасом; оставим немного и на завтрак. Утречком сделаем рейд к гребню, возьмем образцы выступающих коренных пород. Это, конечно, не будет нам оправданием, но как-то легче, когда работа сделана...

Игорь помедлил, потом осторожно зачехлил рацию. Нина разделила концентраты на две неравные части: большую часть отложила на завтрак, а из меньшей принялась готовить скудный ужин.

Утром, когда готовились выступить, неожиданно послышался голос Топляка:

- Я с вами пойду.

- С какой стати? - Нина от неожиданности не нашла более едкой реплики.

- Буду помогать.

- Вряд ли от вас будет толк, - сказал Игорь напрямик.

- Будет, - ответил Топляк. К нему постепенно возвращалась прежняя самоуверенность. - Вы там начнете прыгать с места на место, отбивая осколки породы, а я буду собирать их в рюкзак.

Игорь поразмыслил, потом сказал неохотно:

- Ладно. Пусть так.

А про себя мысленно добавил: "С паршивой овцы хоть шерсти клок".

Выступили, обвязавшись страховочной веревкой. Геологи взяли темп, способный загнать и скаковую лошадь. Топляку казалось, что это делалось специально для того, чтобы постоянно дергать за веревку, демонстративно оглядываться и бросать взгляды, означавшие: "Навязался же на нашу голову!" Потом геологи переглядывались и несколько минут брели, подчеркнуто медленно волоча по-стариковски ноги. Но спустя несколько минут снова начиналась адская гонка через льды и торосы.

Топляк давно бы уже вернулся в избушку, но боялся насмешек. В последнее время красивая геологиня все больше занимала его мысли, и он чувствовал, что она знает об этом. Возможно, ситуация была ясна и Игорю, в котором Топляк не без оснований подозревал соперника.

Он ощущал, что скорее скользит по льду, чем идет. Стали видны горы древнего Груманта, но ничего не было видно из-за застилающего глаза соленого пота. Приходилось снимать очки, протирать стекла. В такие минуты веревка натягивалась, как струна, чуть не перерезая его пополам. Нина оглядывалась с самым брезгливым видом: "Господи, сидел бы дома, если не умеешь перебирать ногами с нужной скоростью!"

- Внимание! - услышал Топляк голос Игоря, который остановился перед трещиной, очень похожей на ту, куда свалились сани.

Игорь сделал короткий разбег и прыгнул. Перелетев через черный провал, приземлился на той стороне.

- Теперь ты! - крикнул он Нине. - А вы, Александр Аскольдович, страхуйте ее.

Нина легко, почти без разбега перепорхнула через трещину. Геологи подтянули веревку и выжидающе посмотрели на Топляка.

"Перепрыгну, - подумал Топляк. - А нет - вытащат. Веревка и слона выдержит".

Он разбежался изо всех сил и прыгнул... На лету заглянул в провал. Батюшки! Совершенно отвесные стены уходили в черную бездну, куда не добирался солнечный луч. А если свалится?

Топляк перепрыгнул с немалым запасом - трещина была не более двух с половиной метров шириной, - но не удержался на льду. Тусклое небо и зернистый снег разом поменялись местами. Он больно ударился затылком. Но веревка сразу натянулась.

- Пошли! - раздался, как из другого мира, голос Игоря. - За два часа нужно добраться.

- Конечно! - прозвенел голос девушки. - Нужно поднажать!

Топляк с трудом поднялся на ноги. Руки у него дрожали, во всем теле он чувствовал слабость. Адски болел затылок.

- А мы и поднажмем! - заявил Игорь с энтузиазмом. - Правда, Александр Аскольдович? А то тянемся, как черепахи!

"Почему снег розовый? - думал Топляк. - И крапинки... Или это в глазах пляшут звездочки? На голове явно вздулась шишка".

- Да, - сказал он, поднимаясь, - надо поднажать. Прибавьте шаг. А то в самом деле не успеете...

Он отстегнул от пояса веревку.

- А как же вы? - спросил Игорь с облегчением.

- Мне гребень не так уж нужен. Сделаю снимки здесь. Не волнуйтесь, мы недалеко ушли от избушки. На таком расстоянии от жилья можно ходить и в одиночку.

- Ну, если так... - сказал Игорь и принялся сматывать веревку.

Нина, опершись о его плечо, смотрела на Топляка с оскорбительной жалостью. Этого он не мог вынести. Круто повернулся, шагнул и прыгнул через злополучную трещину. Но в момент толчка нога скользнула по льду, и прыжок получился неуверенным. Он не долетел всего несколько сантиметров до противоположного края трещины, но успел судорожно ухватиться за ледяной выступ. Он повис на одних пальцах и с отчаянием почувствовал, как они медленно разжимаются. Нужно было подтянуться на руках и вылезти на ледяную кромку, но... Топляк не мог этого сделать.

Нина с ужасом увидела, как он сползает вниз. Игорь рванулся к нему, и в этот момент Топляк повис над пропастью на одной руке.

"Падает", - мелькнула у Игоря мысль. Захотелось закрыть глаза, чтобы не видеть этого. Вдруг Топляк извернулся, диким звериным движением закинул тело вверх, словно его подкинуло тугой пружиной.

Изумленная Нина растерянно смотрела, как он встал, расправил плечи и, стоя на самом краю пропасти, спокойно заглянул в бездну. Потом поднял голову, выжидающе посмотрел на Игоря.

- Пронесло... - радостно выдохнул тот и, с разбегу перепрыгнув трещину, бросился к нему, что-то крича взволнованно и размахивая руками. Нина опомнилась и тоже понеслась к Топляку. Но, подбежав, словно в каменную стену, уперлась в странно-напряженный его взгляд. И лицо у него стало иным. Будто кто-то другой поселился в его теле и управлял им по-своему.

Жесткое, будто вырубленное из камня, лицо. Грозно сдвинутые брови, плотно сжатый волевой рот, властная посадка головы, уверенный разворот могучих плеч, длинные мускулистые руки, величавая осанка...

- Пронесло... - повторила она вслед за Игорем и вдруг ощутила какую-то слабость.

- Пронесло? - переспросил Топляк. Голос у него оказался почему-то звучным и хрипловатый, словно боевой рог. - Вдруг очутиться на краю пропасти, вдали от боевых другов, от своей ладьи и это называется пронесло? Не знаю, кто вы: люди или духи острова Груманта, но отдаю себя на вашу милость. - Я - Александр, сын Добрыни. Вольный купец славного града Новгорода.

- Что-что? - переспросил изумленный Игорь.

- Александр, сын Добрыни! Промышляю на этом острове меха дивные. Обменяю потом у фризов на злато и ворочусь в отчий край. Довольно уж воевать с ромеями, сражаться в Арапии, жечь города в южных странах. Но я, где бы ни был, всюду чтил местных духов и приносил им надлежащие жертвы!