Артём Демченко - «Они все устали...»

Вскоре челнок нашего героя успешно залетел в ангар и мягко приземлился на просторную платформу. Все спасательные судна стояли на месте, режущего уши сигнала тревоги также слышно не было — «Бездонный» был окутан гнетущей тишиной. Кельмин отпустил штурвал, что-то пробормотал себе под нос, встал с кресла пилота, попутно схватив планшет для отчёта о повреждениях и записи протокола о перевозимом грузе, и открыл кабину.

Изнутри сухогруз внушал ещё большее восхищение: гигантские дугообразные балки весом в несколько десятков тонн сдерживали тяжёлые листы дендрита, которые составляли внутренний каркас космического владыки; от посадочных платформ тянулись десятки стройных пешеходных дорожек, по которым рабочие с помощью гидравлических тележек перевозили средне- и легкогабаритные грузы; под потолком висели огромные краны для подъёма наиболее тяжелых предметов и товаров. «Бездонный» показался Кельмину городом, который вдруг совершенно неожиданно замер по необъяснимым причинам.

Не долго думая, наш герой вылез из уютного звездолёта и быстро направился в сторону лобби, где обычно заседал секретарь. Кельмина не на шутку пугал тот факт, что на его просьбу приземлиться не последовало ответа, а весь ангар, в котором должна была кипеть работа, пустовал. Сердце чувствовало необъяснимое онемение, будто кровь перестала в тот момент циркулировать по жилам. Руки что есть силы сжимали планшет, как спасительную веточку для пловца, уносимого бурным речным потоком. Язык пересыхал, не в силах произнести слова. Наконец, широкая металическая тропа привела инспектора к лобби. Все счастливые надежды разузнать что-либо у секретаря рухнули в одночасье: на месте никого не было. Единственное, что напоминало о присутствии человека — включенные камеры видеонаблюдения, которые почему-то давали слегка нечёткую картинку.

— Эй, есть кто-нибудь? — тихо спросил таможенный инспектор, с опаской озираясь по сторонам. — Я Кельмин Гирпатский, ревизор Имперской Таможенной службы. Мне поручено проверить ваш груз.

Ответом на приветствие Кельмина была лишь тишина, нарушенная его собственным эхом. Это ещё больше озадачило нашего героя: посты больших кораблей, по двенадцатой статье Космического Кодекса, всегда должны быть на месте и регулярно сменяться по расписанию. На стойке светилась табличка компании перевозчика; рядом ярко-зелёным светом мерцало расписание вахт. Аккуратно взяв со стойки табличку, Кельмин узнал, что последняя смена была около двух часов назад. Значит, как раз сейчас на посту обязан стоять кто-то из команды. «Ох и задам я этим разгильдяям! — подумал ревизор. — Мало того, что на связь не выходят, так ещё и на посту никого!» Наш герой привёл в чувство планшет и уже собрался писать рапорт, как вдруг его окликнул чей-то задорный голос:

— Здравствуйте, чем могу быть полезен? Кельмин поднял глаза и увидел перед собой стройного мужчину, на вид лет сорока, расплывшегося в открытой приветливой улыбке. В его глазах читался непомерный восторг и какое-то ярое желание угодить новоприбывшему гостю. «Гляди-ка, как засиял, — подумал наш герой, глядя на матроса. — Явно хочет меня задобрить. Ничего — знаем, плавали». С этими мыслями он деловито открыл планшет и принялся задавать вопросы:

— Ну-с, начнём-с, господин… — наш герой вопросительно посмотрел на собеседника.

— Фенрир, — учтиво выпалил незнакомец, поклонившись. — Фенрир Келосский к Вашим услугам, господин ревизор.

— Очень приятно познакомиться, господин Келосский, — улыбнулся Кельмин. — Вы уже знаете, с какой я прибыл целью, не так ли? — О-о-о! Разумеется! — закивал матрос, продолжая улыбаться. — Груз — на самой нижней палубе, так что нам придётся воспользоваться лифтом. Прошу за мной.

Незнакомец быстро вышел из-за стойки и быстро направился в сторону длинного коридора с множеством комнат. Кельмин, бросив взгляд в сторону своего челнока, на мгновение застыл на месте. Уж слишком подозрительным показался ему этот дежурный. Наш герой начал подозревать, что проводник что-то скрывает и не хочет, чтобы он это узнал. «Ничего, ничего, — подумал наш ревизор, — не на того напал. Сейчас мы тут тебе штрафов-то повыписываем».

— А почему у вас никто не выходит на связь? — начал обсыпать матроса вопросами Кельмин. — Вы знаете, что вы нарушаете Космический Кодекс Империи? Пятую статью, если быть точным.

— Прошу простить меня, господин ревизор, — всё так же учтиво ответил Фенрир. — У нас проблемы со связью. Ретранслятор сломался, а ремонтники так и не смогли его починить. Жутко устали. Все устали…

— Хорошо, а запасные каналы связи? — начал с упоением искать лазейки Кельмин, рассеянно созерцая закрытые двери кают. — Почему их не использовали?

— Ремонт отнял очень много времени и сил, — объяснил матрос. — Капитан оставил дежурных, но они, по всей видимости, не справились со своей задачей на мостике. Может тоже устали.

— Ну и бардак же у вас на сухогрузе, — проворчал Кельмин. — Хоть с этими разгильдяями пообщаться можно?

— Конечно, господин ревизор, — улыбнулся матрос, ускорившись. — Нам нужно подняться выше. Прошу к элеватору.

С этими словами, Фенрир без оглядки быстрым шагом побежал к лифту. Кельмин с подозрением последовал за ним. Он знал, что на кораблях такого класса очень часто происходят приступы хронической бессонницы из-за разницы во времени с планетой отбытия и сектором прибытия. Поэтому экипажи часто испытывают усталость, от которой невозможно работать. Но он никогда ещё не встречался с таким массовым проявлением этой закономерности, что и показалось ему несколько подозрительным. Да и этот матрос… Почему он вдруг согласился провести его сразу к капитану? Обычно он и встречает новоприбывших. Как по традиции. Все эти странности терзали разум нашего ревизора и наполняли его чувством легкой тревоги вплоть до входа в кабину лифта.

Ревизор вошел в лифт и встал рядом с подозрительным матросом, который снова учтиво улыбнулся и нетерпеливо нажал на панель палубы, на которой находился капитанский мостик. Лифт загудел и многотонная трилитовая кабина быстро устремилась вверх, унося наших героев в темную неизвестность сухогруза. Секунды, проведенные в элеваторе вместе с таинственным мужчиной, тянулись, словно расплавленный дёготь, с каждым мгновением нервы Кельмина рвались, как детский пластилин. Матрос же сохранял каменное спокойствие и, спокойно улыбаясь и поглядывая по сторонам, насвистывал себе под нос какую-то незамысловатую мелодию.

От неожиданного оповещения: «Третий уровень. Командирская рубка» — молодой ревизор вздрогнул, чем вызвал у проводника легкую ухмылку.