Евгений Лукин - Дело прошлое

Я смог лишь мелко покивать в ответ, отчего зубы мои слегка задребезжали. Ох, что-то серьезное он нам шить собрался! Уж больно издалека заходит...

- Далее! - Майор перебросил еще пару страниц. - "Вдалеке завыли собаки. Генподрядчик вздрогнул..." Вы же их здесь явно делаете предвестниками несчастья, вроде ворон... Ну разве так можно?.. Или вот в рассказе "Монумент"... Сами послушайте, как ваш герой о них отзывается: "Собак тоже развели... Никогда столько собак в городе не было..."

- Он отрицательный... - прохрипел я. - Он отрицательный персонаж...

- Допустим, - согласился майор. - Но давайте сравним. Давайте посмотрим, как вы описываете кошек... Рассказ "Пробуждение". Так... Вот он у вас запрокинул голову... Ага!.. "Что-то падало с огромной высоты многоэтажного дома - что-то маленькое, пушистое, живое..." Чувствуете разницу в отношении? И далее... "То ли она не удержалась на ледяной кромке крыши, то ли ее выбросил из окна лестничной площадки какой-то мерзавец..."

Пока он читал, я успел с судорожным вздохом скосить глаз в сторону полного синевы незарешеченного окна. Неужто все, а? Неужто допрыгались?..

Но тут цитата кончилась, и я поспешил отвести взгляд от синевы за окном. Майор смотрел на меня с усмешкой.

- И слово-то ведь какое выбрали!.. - посетовал он. - Мерзавец - надо же! Раз выбросил из окна кошку - значит уже и мерзавец... - Майор вновь собрал кипу листов воедино и устремил на меня загадочно мерцающие серые глаза.

- Что вы от меня хотите?.. - сипло сказал я.

Нет, вру. Ничего я не сказал. Это надо было сойти с ума, чтобы задать подобный вопрос. На него ведь и ответить могли. Короче, все, на что я отважился, это оттянуть пальцами ворот свитера и произвести горлом некое вопросительное сипение.

- Я хочу всего-навсего дать вам добрый совет, - сухо сказал майор. Прекращайте вы эту вашу кошачью пропаганду...

Сначала я подумал, что недослышал. Точнее - переслышал, что, впрочем, тоже неудивительно, если учесть мое состояние. Возможно, что слово "кошачью" майор не произносил вообще, возможно, оно само собой возникло в моем вконец замороченном мозгу. Не решаясь переспросить, я сидел в предобморочной тишине, как сейчас помню, держа руки на коленях. На глубокий внешний вырез окна вспорхнул воробей, повертелся, потом скосил глаз в кабинет - и, истерически чирикнув, опрометью ушел в синеву. Майор неспешно выравнивал кипу машинописных листов. Приведя ее в идеальный порядок, полюбовался - и спрятал в стол. Потом снова поднял голову.

- Скажите... - мягко осведомился он. - А вот эта ваша юмореска про котов... Она что, полностью соответствует действительности?

- Это... насчет моего морального облика? - спросил я в тоске.

- Нет-нет. Я о количестве животных. Неужели и впрямь шесть штук за два года?..

- Н-ну... около того...

- А собачку завести желание не возникало?

- У нас квартира на шестом этаже... - виновато ответил я. - Да и выгуливать некогда...

Майор сочувственно покивал.

- Скажите, - снова заехал он издалека, - а вы никогда не задавали себе такой вопрос: почему это русские люди в большинстве своем любят собак больше, чем кошек?

- Советские, - машинально поправил я. Придурок!

- Что?

- Советские, - повторил я, поскольку деваться уже было некуда. Слово, знаете ли, не воробей. Воробью - что? Чирикнул - и в синеву... Я запоздало ужаснулся и принялся выпутываться: - Понимаете, до революции дело обстояло несколько иначе... Русский мужик считал собаку нечистым животным и в избу не пускал. А вот кошка жила в избе... Я ничего не придумываю - так в словаре Даля...

Майор посмотрел на меня благосклонно.

- Да, - сказал он. - Я оговорился умышленно... То есть история вопроса вам знакома?

- Какого вопроса?.. - переспросил я, холодея.

- Ну, не скромничайте, Евгений Юрьевич, не скромничайте. - Майор прищурился и процитировал - на этот раз наизусть: - "Покажите мне хоть одного человека, который умер бы на могиле своей собаки..."

И вот тут я, братцы вы мои, окоченел. Фразу эту я придумал и занес в записную книжку всего две недели назад. Идиоты! Боже, какие мы идиоты!.. Надо же - литературу прячем... Да куда ты и что от них спрячешь! Насквозь видят...

- Вы что же, думаете, только тот писатель выполняет социальный заказ, кто воспевает строительство БАМа? - Майор усмехнулся, и, как мне показалось, зловеще. - Не-ет... Тут все, поверьте, куда сложнее и тоньше!.. А ну-ка вспомните: когда вы услышали в первый раз, что собака - друг человека?

- Н-не помню... В первом классе, наверное...

- Вот видите! Вы это знали еще в первом классе. Собака - верный, преданный друг. Кошка - предатель. А человек, не любящий собак... Кстати, кто у нас в стране прежде всего не любит собак?

- Не знаю, - тупо отозвался я. По хребту ползли мурашки.

Майор крякнул и взглянул с упреком. Видимо, ждал большей сообразительности.

- Те, кто сидел в лагерях, - явно испытывая за меня неловкость, пояснил он. - Ну и шпионы, разумеется... Как только о каком-нибудь персонаже становится известно, что он боится собак, читатель тут же настораживается. Он чувствует нутром, что перед ним потенциальный враг... И чтобы выработать у народа такой стереотип, потребовались многие годы и жертвы... Вспомните "Золотой ключик"! Ведь Алексей Толстой написал эту сказочку отнюдь не для собственного удовольствия. К вашему сведению, это был социальный заказ на уровне ЦК партии: противопоставить образ положительного пуделя Артемона отрицательному коту Базилио.

- Да, но... Там же еще у него полицейские бульдоги... - робко заикнулся я, малость приходя в себя. Или наоборот. Не знаю.

- Верно, - сказал майор. - Бульдоги. Именно бульдоги. Есть у них в мордах что-то кошачье, вы не находите?.. Или взять того же Булгакова! Вы, видимо, полагаете, что роман "Мастер и Маргарита" так долго запрещали публиковать, потому что там действуют Иешуа и Воланд? Нет. Не печатали, потому что Бегемот! Кот Бегемот... Представь его нам Михаил Афанасьевич в образе пса - и никаких бы проблем не возникло.

- То есть как это? - позволил я себе возмутиться. - А остальное? Там же сатиры полно...

- А остального бы не было, - отечески ласково объяснил майор. Остальное Булгаков как истинный художник просто вынужден был бы переделать... Кто-то из великих (Рембрандит, если не ошибаюсь) сказал однажды: "Если я изменю цвет шарфа, мне придется переписать всю картину". Вы улавливаете вообще, о чем я говорю?

И я вновь потряс головой: то ли утвердительно, то ли не очень.

- Проще всего с мультфильмами, - задумчиво продолжал майор. Творческие коллективы вообще легче контролировать, нежели авторов-одиночек... Если обратили внимание, все наши мультики только и делают, что прославляют собак и очерняют кошек. "Голубой щенок" смотрели? Снят по нашим разработкам. Вот только с цветом главного героя перемудрили. Кое-кто из числа взрослых зрителей даже заподозрил, что это скрытая пропаганда гомосексуализма...