Александр Краснянский - Единение

Удар, и глаз лопнул в туче брызг ярко-оранжевой крови. Слившись глубоко вонзившимися когтями со своей жертвой в единое целое, они, кувыркаясь, неслись по инерции (странно медленно) над пологим склоном утеса, обрывающимся впереди пропастью. Рванув на себя кисти рук, он подтянул к себе бьющееся тело и, распахнув пасть, впился в загривок, с наслаждением ощущая, как клыки пронзают толстую шкуру, сминают мышцы и сокрушают хребет. Хруст кости отдался в его черепе вместе со звуком лопающихся связок в тот момент, как струя ароматной горячей крови хлынула в его глотку. Рванув шеей назад и вверх, он почувствовал, как скорчилась жертва, чей передний мозг потерял связь с задним. Одновременно, он складывал когти вдоль ладони, не вынимая их из тела, и чувствовал скользкую податливость мохнатой шкуры, распарываемой сразу во многих местах.

Вытянув руки вперед, он мощным толчком ног отправил умрофама вниз, ожидая наступления привычной бесчувственности колебаний летательного цикла, однако, странным образом, он так и взмыл, держа руки и хвост неподвижно. И хотя он не смотрел вниз, он почему-то видел, или ощущал, что видит, или просто знал, как полумертвый, скорчившийся зверь катится по склону в туче пыли, ломая себе хребет, крылья и конечности, в то время, как остальное стадо, рассыпаясь, стремительно пикирует в долину, на дне которой видны еле заметные темные облачка уарвов. Последним его ощущением в реальности сна была необходимость найти место для посадки на этом утесе...

Сердца бились на один такт - попеременно левое и правое, постепенно успокаиваясь. Дыхание приходило в норму. Когти расслабленно разжались, и кожная складка, закрывающая летательную перепонку, стала незаметной в белом меху. Медленно он открыл глаза. Слабый красноватый отблеск на вогнутой гладкой поверхности - единственное, что было доступно его зрению. Он лежал, подавленный виденным сновидением. Постепенно пришло понимание того, что оно основано на воспоминании о той охоте... Но тогда не было ничего особенного - охота как охота (правда, первая и единственная в его недолгой пока жизни). Он не мог вспомнить, чтобы с ней были связаны подобные непривычные переживания.

Поведя ушными раковинами, он уловил еле слышное сипение втягиваемого в районе ног воздуха. Осторожно, следуя твердо усвоенному навыку, он вывернул руки и отвел фиксатор сначала слева, потом справа. Блик перед лицом дрогнул, замельтешил и исчез, когда крышка спальной капсулы скользнула в щель. Приподнявшись, в тусклом красном свете индикатора часов, он оглядел внутренность маленького помещения, имевшего в общем форму перекошенного и слегка искривленного параллелепипеда. Кроме герметичной спальной капсулы, здесь был небольшой запертый рундук и, в углублении стены, выдвижная раковина с подачей воды. Цифры, отмечающие время, светились на ближней к изголовью абсолютно черной нависающей косой стене. Клавиатура управления этим экраном располагалась с наружной стороны спальной капсулы. Когда корабль находился в обычном космосе, он любил включать внешний обзор сквозь оптические преобразователи и любоваться неподвижной картиной звездного неба, такой разной в разных частях Галактики. Сейчас этого сделать было нельзя.

Он нажал на первый во втором ряду сенсор, и часы сменились надписью "Новых сообщений нет. Запас энергии 158 четырехсотых. До цели 327 эквипарсек. Приветствую новый день и тебя, Уяус Вурроу Уяус". Он слегка удивился. Обычно компьютер обращался не столь церемонно. С внутренней усмешкой он подумал "Может, близость к Миу влияет? Нет, на него - скорее уж Мау..."

Почувствовав острое желание привести себя в порядок, он аккуратно вылез из капсулы, не поднимаясь на задние ноги (здесь было слишком мало места для его обычного полутораметрового роста), развернулся и открыл люк, зажмурив глаза и прижав уши от света и звука, показавшихся нестерпимо сильными. Шум внезапно оборвался, и он тут же понял, что то был обрывок звука закрывающейся переборки. Кто-то только что вышел из отсека. Теперь в пространстве стал различим висяще-постоянный шум жидкостей и газов в трубопроводах, прикрытых кожухами. Наконец, он протяжно зевнул и раскрыл глаза с узкими зрачками и лучащейся радужной оболочкой царственного сине-зеленого цвета. Прямо перед ним был симметричный люк капитанской каюты, а внизу был светящийся белым полом проход между четырех спальных капсул остальных членов команды.

Мягко спрыгнув вниз на четыре конечности, он поднялся на ноги, и направился к заднему люку, за которым находился гигиенический отсек. Приведя в порядок шерсть и сделав пару растяжек (хвост приходилось держать кольцом из-за недостатка места), он пошел в рубку. Миновав жилой отсек (переборки открывались и закрывались с отвратительно громким шипением, и проходы в них не позволяли разминуться двоим), он попал в машинный.

Оператор, одетый в форменный синий комбинезон, сидел в рабочем кресле, зажатый со всех сторон плоскими экранами, сенсорными клавиатурами, тяжелыми лбами металлических корпусов, и не видел его, так как у него на голове был тяжелый шлем с оптическим преобразователем сигналов, приемный хобот которого уходил внутрь мешанины иглообразных выступов под приоткрытым кожухом. Уяусу пришлось переступить через его хвост, небрежно лежащий прямо посреди прохода.

Коридор далее разветвлялся, огибая колонну с (как он знал) аппаратурой уравнителя времени - первой по важности детали корабля. За ней шел мультиверс-аккумулятор энергии с преобразователем прямого излучения и компьютер. Разумеется, корабль не смог бы существовать и без сотни других систем и подсистем, но эти три были важнейшими, и о них каждый ххифс знал почти от рождения, как о чем-то само собой разумеющемся. Этот факт несколько притуплял ощущение уникальности их конструкций и огромной массы вложенного в них труда и знаний, так что он бесцеремонно протиснулся мимо уравнителя.

В боевом посту шла работа: Устройство заряжания правого пускателя было раскрыто, и в нем виднелись длинные зеркальные тела двух ракет в магазине подачи. Третья была извлечена и опущена почти до уровня пола на двух коленчатых захватах. Над ее раскрытой контрольной панелью склонились инженер систем и стрелок, что-то обсуждая. Они были одеты. Инженер указывал куда-то внутрь небольшим сборочным инструментом. При его появлении они выпрямились, отдали честь легким кивком головы снизу вверх и выкатом глаз, и нестройно произнесли:

- Приветствую день и Ваше Высочество.

Уяус принял приветствие и спросил:

- Где Ххисар?

- На вахте. - Ответил инженер.

Он прошел дальше, и, миновав передний грузо-шлюзовой отсек (кинув беглый взгляд на скафандры), открыл переборку рубки. Здесь светился не только пол или потолок, как в других частях корабля, но и вся поверхность стен. По крайней мере, так это выглядело с того места, где он сейчас находился. Зона стереоэффекта находилась в районе двух ложементов, расположенных перед светящимся разноцветными участками многофункциональным сенсор-пультом. В правом ложементе сейчас находился одетый в скафандр (иначе долго сидеть в этом приспособлении было неудобно) Ххисар. С тихим клацаньем его когти, заключенные в заточенные металлические футляры перчатки, перемещались по клавиатуре ("контроля навигации" - решил Уяус, судя по розовому цвету панели).