Александр Белаш - Оборотни космоса

Офис солидной фирмы («Шестьдесят четыре года на галактическом рынке! Постоянное место на Гласной!») представлял собой кусок пола, обведённый полустёртой белой полосой, где ютились менеджер по продажам (тот самый полуседой с брюшком, дрябло отвисшим от бремени прожитых лет и съеденных котлет), секретарь по оформлению бумаг (вопиюще фигуристая малышка охристо-жёлтого цвета, ушки выше макушки) и мальчик на побегушках, причём все блещут серебряно-синими донцами крупных глаз. Из мебели в офисе были одни плетёные циновки. Компьютер и дисплей стояли прямо на полу. И длинноухая троица всем видом показывала, что готова хоть сейчас совершить шахер-махер на сумму пять миллионов Е.

Вокруг торговали чем ни попадя. Проволочные стеллажи и напольные лотки, смело импровизированные из листов пластика, картонок и плёнок, были густо уставлены пёстрыми товарами — какие-то неизвестные Форту цацки, банки, игрушки, миски с корявыми корнеплодами, пластины и кубики медленно тающего замороженного мяса в эмалированных кюветах, портативная электроника, штанишки, рубашечки, носочки, пояски и платочки. Сотни, если не тысячи худощавых эльфиков топтались, бормотали, шипели и мяукали, как-то ухитряясь при таком столпотворении не толкаться и не орать друг на дружку. Здесь же, на полу, ели, азартно играли в кругляшки, а мамаши, сидя впятером на корточках у подпирающего свод мощного целика и расстегнув до талии куртки с множеством карманов, кормили грудью своих паукообразных детёнышей.

— Pax Пятипалый представляет клан, гарантирующий безупречность «Эрке Небек». Их поручительство — верный залог честной сделки! Вот наш каталог. — Полуседой вручил потенциальной жертве тощий альбом с негнущимися, словно сделанными из стекла листами. — Возьмите домой, ознакомьтесь. Мы всегда рады видеть вас на Гласной. Поднюйте с удовольствием и приходите снова. Мы видим, что у вас серьёзные намерения.

— Непременно. — С лживой улыбкой Форт засунул каталог под мышку и начал выбираться из рыночного месива. Он возвышался над ньягонцами и видел кругом море голов, обросших коротким мягким волосом, с торчащими ушными кисточками. Толпа аккуратно раздвигалась перед ним и смыкалась позади, как если б Форта окружало силовое поле.

Пятипалый двинулся следом, как привязанный. Что сие означает? или он надеется на чаевые, познакомив приезжего с местными дельцами?.. Не глупо — содержать для таких целей эйджи-зазывалу, чтоб он завлекал в тенета других эйджи, сиречь землян. Вроде того легендарного козла на мясокомбинате, что ведёт безмозглых овец в забойный цех. Ну, понятно! — клан, поручительство и клятва на ноже... И нож есть. Значит, недаром у Ньяго вселенская слава пиратской планеты. Абордаж, людокрадство и прочие штучки.

Форта пленила простота оформления покупки на Ньяго. Кто бы что ни говорил, но во всех четырёх градах Ньяго, чтобы купить космическое судно, достаточно иметь подлинное удостоверение личности и деньги. Единственная из миров планета, целиком имеющая оффшорный статус. Желая оживить экономику и ускорить оборот, здесь пошли на революционные меры, до минимума урезав бюрократию.

Но не надо втирать дорогому гостю, что межзвёздный люгер D3c/c можно купить на толкуне у шаромыжников, торгующих с земли.

Pax Пятипалый, видимо, решил отработать свою долю от сделки. Он не отставал. Более того — он нагонял.

— Мотаси Фортунат, — обеспокоился, что рыбка из сети уходит; даже вежливое обращение ввернул, «старшим» назвал, — вы уносите ложное мнение об «Эрке Небек». Это действительно очень почтенная фирма.

— Дорогой Pax, могу ли я в одиночестве пройти в свой дом на днёвку? — Форт внимательно ознакомился с рекомендациями для приезжих и запомнил главное: не курить, не прикасаться, не шуметь, быть вежливым и называть день ночью. Эти сумеречные лемуры одинаково вырубались и в полдень своей дьявольской белой звезды, и в тёмную полночь, предпочитая всем временам дня рассвет и вечер. Впрочем, день — в полтора раза длинней старо-земного — позволял им резвиться сколько влезет.

— Я предупреждал вас, когда вы согласились пройти со мной в офис, что их рабочее место не отвечает вашим представлениям. Едва вы вошли на Гласную, я сразу понял, что вы растеряны. Чужая обстановка. Я решил помочь...

— Ты помог мне — и довольно. Я тебе очень признателен. Теперь я сам попробую разобраться с фирмой. Прощай.

Pax пару секунд вглядывался в глаза Форта, желая прочесть в них, насколько залётный гость стоек в своём упорстве. Скорей Пятипалый смог бы найти отблеск чувства в дырках электрической розетки. Убедившись, что ему ничего не светит, Pax откланялся — опять-таки по-ньягонски. Ишь как ассимилировался! только ушей с кисточками не отрастил.

Провожая глазами Раха, потерявшегося в одном из боковых выходов, Форт вспомнил град, увиденный при посадке.

Поле дымящихся кратеров, нисходящие ярусы их склонов, раструбы громадных колодцев, откуда выныривали и куда проваливались песчинки флаеров. У горизонта вздулся и лопнул шар прозрачного лилового огня — громадное тело корабля, заливая окрестности стартовой шахты пульсирующим свечением, понеслось ввысь. Представить камеры под землёй, где обслуживают корабли, — дух захватывает.

При снижении лифт совершил манёвр, ориентируясь на мачты посадочного комплекса, — и здесь предстали истинные размеры града. Как урождённый централ, Форт твёрдо знал, что его Сэнтрал-Сити — самый большой город на свете, но в ту минуту молча признал: да, Эрке тоже ничего себе городишко, не маленький.

Тем лучше — меньше вероятность второй раз наскочить на Раха. В справке для приезжих значилось: «Клан, или нао: родственный союз для взаимопомощи и самообороны». В Сэнтрал-Сити это называют организованной преступной группировкой — касса в виде общака, обет молчания, нож в брюхо за измену, шансон про семью воровскую и маму, прочие блатные прелести. Чем дальше от этого держишься, тем целей будешь. В Эрке нельзя зазеваться. Разденут и разуют, оглянуться не успеешь.

Сквозь пешеходов навстречу Форту из-под арки выбежала ньягонка — как и прочие, глазастая, с точёными формами фотомодели, с причёской «я болела, они скоро отрастут», на гибких и сильных ногах оленёнка. Её жилет украшали аппликации, ореховые по соломенному фону, а на боку, как у Раха, был пристёгнут кортик в ножнах. Не останавливаясь, красотка взяла в рот зеркальную пластинку — и по Гласной пронеслась острая трель свиста, следом ньягонка выкрикнула:

— Хад-го! Адера кодъе, мар!

Надёжная лицензионная программа перевода с ньягонского на линго и наоборот (надо учиться на своих ошибках!), предусмотрительно закачанная Фортом себе в мозг, преобразовала крик в доступный формат: «Дорогу! Освободить проход!»