Маркус Хаммершмитт - Утка Вокансона
Рюдигер сразу же проявил скептицизм. Вот ведь чудо: будучи врождённым паразитом, он своих собратьев по виду чуял за километры против ветра.
— Они хотят тебя ободрать, — тут же заявил он. — Кинцигхофен — да это тоже третий мир. Всё враньё, на спор. Мини-фабрики? Что-то я никогда про такое не слышал. А ведь я регулярно читаю «Экономист», «Файнэншл Таймс» и «Файнэншл Таймс Дойчланд». Марксисту такая информация необходима. И там ничего не пишут ни про какие мини-фабрики. Я бы не стал в это ввязываться.
— Ты просто боишься, что я разорюсь, и тогда ты больше не сможешь меня доить, ты, оболтус.
— Может, и так, — сказал Рюдигер и ухмыльнулся.
Мне следовало бы внимательнее отнестись к этой ухмылке.
Я поехал в Кинцигхофен.
Шоу было что надо. День выдался ветреный, и у главного клоуна («Д-р Эберхард») вырвало из рук бумаги. Он должен был броситься за ними вдогонку. Но не стал этого делать. В остальном всё проходило превосходно. Фабрика-контейнер при своих двенадцати метрах длины и трёх метрах высоты выглядела не такой уж мобильной и не такой уж мини и была специализирована на производстве вёдер для воды. Вёдер из алюминия.
— А теперь напрягитесь и представьте себе Африку, — сказал этот хорошо одетый специалист по продаже контейнерных фабрик. — Что в Африке является самой насущной проблемой? Ну?
Полные надежд инвесторы, среди которых был и я, глупо таращились на него.
— Солнце? — отважился один из нас, а остальные засмеялись. Как в школе.
— Не так уж и неправильно, — сощурился в улыбке хорошо одетый и импозантный доктор. — Но лишь опосредованно. Непосредственно же часто бывает так, что где-то есть вода, ещё не выжженная солнцем, но её тяжело доставить к людям, которые в ней нуждаются. Водопровод? Канализация? Об этом можете забыть. И вот, у африканцев возникает проблема. Есть источник, но в полутора часах ходьбы. А если в моём распоряжении лишь треснувшая тыква калебас или дырявый кожаный бурдюк, много ли я могу? Ведро — вот это другое дело. Настоящее красивое ведро с крышкой, чтобы не всё испарилось по дороге. А где взять африканцу ведро? Отныне будет где: у нас!
Д-р Эберхард поднял откидную крышку на переднем торце контейнера, перед которым мы стояли как истуканы, и нашим взорам предстала панель с несколькими светящимися кнопками. Очень впечатляюще. Эберхард нажал самую большую кнопку, и внутри всё пришло в движение и загудело, просто залюбуешься. Вокруг меня только и слышались «О!» да «А!».
— Идёмте, — сказал Эберхард, — идёмте со мной!
И он повёл нас вдоль контейнера к окошечку, вырезанному в железной стене. Там что-то происходило. Слышалось гидравлическое шипение, колёсики и валики продвигали вперёд блестящую алюминиевую жесть, шкалы манометров дрожали, почва слегка вибрировала от прессов. Это немного походило на детскую еженедельную познавательную передачу «Сделай сам».
— То, что вы здесь сейчас видите, — техника новейшего поколения. Наши инженеры проделали огромную работу и так минимизировали стандартный процесс, чтобы он точно уместился в общий концепт, holistic engineering,[1] если вы понимаете, что я имею в виду. «Small is beautiful», — вот наш девиз.
Он нёс чистую околесицу, мне как машиностроителю это сразу бросилось в глаза, но я полагал, что это сугубо маркетинговый язык, на котором написаны рекламные брошюры даже «Даймлер-Крайслер», а кто же сомневается в качестве продукции «Даймлер-Крайслер»? Никому не пришло в голову спросить у Эберхарда, почему нам показали лишь небольшую часть производственного процесса, а не всё сооружение. Наверное, здесь все были фаны передачи «Сделай сам». Ведь там не показывают всю фабрику, а лишь какие-то промежуточные этапы.
— А здесь, — сказал он, когда мы дошли до заднего торца контейнера, — мы получим наш конечный продукт!
Из-под откидной крышки на наклонную плоскость с грохотом падали вёдра и катились вниз, прямо в руки двух детин фабричного вида, в спецовках и кепках. Они ловко составляли вёдра стопками, которые вырастали в сверкающие башни. Одну из башен опрокинуло ветром, и она с грохотом покатилась по земле. Тотчас подскочил третий рабочий и привёл всё в порядок.
— Можете взять себе по одному, — воскликнул Эберхард. — Каждый возьмите себе на память. Бесплатно, и ни к чему не обязывает. Это качество! С этим можно работать! И в Африке тоже!
Естественно, я взял одно. И крышку. И подписался сразу на 2 миллиона.
— Ха-ха-ха, — смеялся Рюдигер. — Лох ты и больше никто! Два миллиона ушли в песок, пошли прахом! Они пропали!
— Это мы ещё посмотрим. Ты сперва верни мне то, что взял у меня в долг!
Рюдигер только посмеивался. Я вышвырнул его.
Всё было организовано наилучшим образом. Приходили е-мейлы, присылались брошюры и даже видеокассеты о прогрессе в области целостных разработок. Акции, естественно, тоже пришли. Я подписался ещё на 1 миллион. Мы с Рюдигером курили и смотрели одну из присланных кассет. Рюдигер так смеялся, что и меня заразил.
— Полная бодяга! Кто в это может поверить? Ты только глянь на этого пидора, как он держит в руках инструменты! Ну артист! Ну мухлёж!
Он чуть не падал со стула от смеха. Я тоже.
А потом всё как отрезало. Больше ничего не приходило. Ни е-мейлы, ни брошюры, ни видео. «Портатех» когда-то громко объявил, что открытие первой контейнерной фабрики будет транслироваться в Интернете вживую, но вместо этого веб-сайт www.portatech.co.uk в назначенный для открытия день вообще перестал существовать. Ха-ха-ха, давно я так не смеялся. Собственно, к этому моменту мне стало ясно, что Рюдигер был прав и что деньги пропали. Все. Три миллиона. Вчистую. Но я как-то не хотел в это верить. Ведро-то стояло у меня в чулане, среди прочего хлама. И оно ведь выкатилось не откуда-нибудь, а из минифабрики, я же видел это собственными глазами! Странным образом и Рюдигер куда-то исчез и больше не казал носа как раз на тот момент, когда «Портатех» ушёл в оффлайн. Ни тебе дурацких замечаний на моём автоответчике, ни самоприглашений ко мне на пиво, ни попрошайничества. Я даже удивлялся. С другой стороны, мне это было на руку. Если бы он, к примеру, в тот вечер, когда я больше не смог открыть веб-сайт, подвернулся мне с какой-нибудь цитатой из Маркса, я бы, наверное, дал ему в морду. По-свойски так.
Что мне было делать? Я не имел понятия. Тогда ещё раз перечитал всё заново, и мне открылась истина: всё полная лажа. Помпезный е-мейл с объявлением о торжественном открытии фабрики вещал, что оно состоится в Лагосе, Нигерия. Я зашёл на сайт Министерства иностранных дел и навёл справки: в Нигерии запредельная криминальность, трудности с бензином, время от времени беспорядки происходят и в самом Лагосе, но на эффективную помощь нигерийской полиции рассчитывать не приходится. Уж написали бы просто: «Туда — ни ногой!» Я полетел в Лагос. Хотел выручить свои деньги назад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});