Айзек Азимов - Трубный глас

— Я достану тебе кое-какую одежду, отец. Схожу принесу из дома.

— Не стоит возиться с этим. Займемся делами. Да, делами!

Оторопевший oт неожиданности Р. Е. пришел в себя и решил тоже вступить в разговор.

— Из могил выходят все сразу, сэр? — спросил он.

Задавая этот вопрос, он с любопытством разглядывал Билликена-старшего. Тот казался крепышом. У него были изборожденные морщинами, но пышущие здоровьем щеки. Ему столько же лет, решил Р. Е., сколько было в момент смерти, но у него идеальный для этого возраста организм.

Билликен-старший ответил:

— Нет, сэр, не сразу. Сначала выходят из тех могил, что посвежее. Поттсби умер на пять лет раньше меня, а вышел из могилы на пять минут позже. Увидев его, я решил уйти от него подальше. Хватит с меня… Да, вот что! — воскликнул он, ударив кулаком по столу. — Я не нашел ни такси, ни автобусов. Телефон не работает. Пришлось идти пешком. Я прошел двадцать миль.

Билликен-старший бросил довольный взгляд на свое обнаженное тело.

— А что же такого? — продолжал он — Сейчас тепло. Почти все ходят голые… Но послушай, сынок. Я пришел сюда не для пустой болтовни. Почему фабрика закрыта?

— Она не закрыта. Сегодня необычный день.

— Необычный день, скажи пожалуйста! Сходи-ка в профсоюз и передай им, что день второго пришествия не предусмотрен в коллективном договоре. С каждого рабочего мы сделаем вычет за каждую пропущенную минуту!

Билликен пристально посмотрел на отца.

— Я не пойду, — упрямо сказал он. — Не забывай, ты здесь больше не распоряжаешься. Я хозяин.

— Ах, ты? По какому праву?

— По твоему завещанию.

— Хорошо. Так я его аннулирую.

— Ты не можешь, отец. Ты умер. Пусть ты кажешься живым, но у меня есть свидетели. Есть заключение врача. Есть расписки похоронного бюро. Я могу привлечь для показаний могильщиков.

Билликен-старший молча смотрел на сына. Потом, не торопясь, сел на стул и скрестил ноги.

— Если уж на то пошло, мы все теперь мертвые, — сказал он. — Наступил конец света. Разве не так?

— Но ты юридически признан умершим, а я нет.

— О, мы это изменим, сынок. Теперь нас будет больше, чем вас, а голоса чего-то стоят!

Билликен-младший вспыхнул и резко хлопнул ладонью по столу.

— Отец, я не хотел касаться этого вопроса, но ты меня заставляешь. Я уверен, что мать уже сейчас сидит дома и ждет тебя. Вероятно, ей тоже пришлось идти по улицам… гм… голой. И, наверно, у нее не очень хорошее настроение.

— Боже мой! — воскликнул, бледнея, Билликен-старший.

— И ты, наверно, помнишь — она всегда хотела, чтобы ты ушел от дел.

Билликен-старший быстро принял решение.

— Нет, я не пойду домой. Это кошмар! Неужели для всей этой затеи с воскресением из мертвых нет никаких границ? Это же просто анархия! Они хватили через край! Я не пойду домой.

Тут в контору внезапно вошел довольно полный джентльмен с гладкими разовыми щеками и пушистыми бачками.

— Добрый день, — сказал он холодно.

— Отец! — воскликнул Билликен-старший.

— Дедушка! — воскликнул Билликен-младший.

Вновь пришедший джентльмен хмуро посмотрел на Билликена-младшего.

— Если ты мой внук, то сильно постарел. Никак не скажешь, что ты переменился к лучшему.

Билликен-младший кисло улыбнулся и промолчал. Впрочем, дед и не ждал ответа. Он сказал:

— А теперь расскажите мне о положении дел. Я возьму в свои руки управление фабрикой.

При этих словах деда в комнате поднялся гвалт. Сын и внук кричали в один голос, дед побагровел и что-то рявкал им в ответ, властно ударяя по полу воображаемой палкой.

— Джентльмены, — укоризненно сказал Р. Е.

— Джентльмены, — сказал он, повысив голос.

— Джентльмены! — закричал он во всю глотку.

Перепалка резко оборвалась, и все повернулись к нему.

— Не понимаю вашего спора, — сказал Р. Е. — Какой товар вы производите?

— Битси. — ответил Билликен-младший.

— Это, кажется, расфасованные завтраки?

— Насыщенные энергией из золотистых хрустящих хлопьев, — сказал Билликен-младший.

— Обсыпанные сладким, как мед, чистым сахаром. Не еда, а лакомство! воскликнул Билликен-старший.

— Возбуждают даже самый скверный аппетит! — зарычал Билликен-дед.

— Вот в том-то и дело, — сказал Р. Е. — Чей аппетит?

Все тупо уставились на него.

— О чем это вы? — спросил Билликен-младший.

— Разве кто из вас голоден? Я нет, — сказал Р. Е.

— Что плетет этот дурак? — сердито спросил Билликен-дед. Он ткнул в живот Р. Е. своей невидимой палкой.

— Поймите, теперь уже никто не захочет есть, — сказал Р. Е., — после светопреставления еда не нужна.

Выражение лиц Билликенов говорило само за себя. Каждый из них, очевидно, проверил свой аппетит и убедился, что он отсутствует.

Билликен-младший стал бледнее мертвеца.

— Мы разорены, — пролепетал он. Билликен-дед изо всех сил ударил по полу воображаемой палкой.

— Незаконная конфискация собственности! — закричал он. — Я подам в суд! В суд!

— Грубое нарушение конституции! — поддержал его Билликен-старший.

— Если вы найдете, кому подать жалобу, — любезно сказал Р. Е., — позвольте пожелать вам удачи. А теперь, если разрешите, я пойду на кладбище.

Он надел шляпу и вышел.

Трепетавший от волнения Этериель стоял перед окруженным сиянием шестикрылым херувимом.

— Насколько понимаю, ваша Вселенная демонтирована, — сказал херувим.

— Да, именно так.

— Вы, конечно, не ждете от меня, чтобы я снова собрал ее?

— Я хочу только одного: устройте мне встречу с Владыкой.

При этих словах херувим немедленно выказал знаки глубочайшего почтения. Концы двух крыльев он приложил к ногам, двумя крыльями прикрыл глаза и двумя рот. Потом, приняв обычное положение, он сказал:

— Владыка сильно занят. Ему приходится решать мириады всяких вопросов.

— Кто с этим спорит? Я только хочу сказать, что при нынешнем положении дел наш противник добьется окончательной победы.

— Сатана?

— Это древнееврейское название дьявола, — нетерпеливо ответил Этериель — Я мог бы сказать ахриман, это — персидское слово. Во всяком случае, я имею в виду именно дьявола.

— Но что вам даст встреча с Владыкой? Разрешение на трубный глас подписано, его нельзя отменить. Владыка никогда не согласится ослабить свой высокий авторитет, изменив хотя бы слово в своем официальном документе.

— Это окончательно? Вы не устроите мне эту встречу?

— Нет, не могу.

— Тогда попробую попасть к Владыке без разрешения. Я прорвусь к нему. Пусть погибну…