Чарльз Шеффилд - Объединенные разумом

Так как с «Лабиринта» не поступало никаких ответов, «Доминус» ввел новые оперативные данные. Станция «Лабиринт» за последние двадцать четыре часа не подала ни звука по каналам связи. Она вращалась согласно модели используемой энергии, и сигнал указывал на то, что система «Звено Маттин» на станции «Лабиринт» была активизирована, хотя до сих пор и не использована ни по какому поводу, хотя бы для передачи сигнала.

По указанию «Доминуса» на главном контрольном дисплее штаба Цереры вспыхнул сигнал тревоги и были просканированы все исследовательские челноки вдали от Нептуна. Ближайшая высокоускоряющаяся ракета находилась почти в миллиарде километров от «Лабиринта» — семнадцать часов рутинной сотни скачков.

«Доминус» отправил исследовательский зонд всего за несколько секунд до того, как проблема впервые обратила на себя внимание людей. Дежурный техник на Церере отметила уставными значками конец рабочего дня, записала время, зарегистрировала оба возросших потока энергии и использование разведывательного корабля. Однако она не сделала пометок в рапорте по поводу использования энергии станцией «Лабиринт». Нарушение казалось слишком ничтожным, а мысли её были в другом месте. Смена заканчивалась через несколько минут, а после работы у неё было назначено свидание с новым предполагаемым партнёром. Она с нетерпением ждала этой встречи. В её планы на вечер не входило задерживаться на работе сверхурочно, вдалеке от наружной системы, для изучения мизерных силовых флюктуаций.

Её действия вполне согласовывались с размерами её ответственности. Позже она стала бы первым и единственным козлом отпущения, если бы такой козёл потребовался.

Когда утыканный антеннами исследовательский зонд был на полпути к станции «Лабиринт», потребность в энергии резко возросла. Поток увеличился ещё на два порядка и в итоге вознёс проблему на уровень первоочередных. «Доминус» отдал приказ о немедленном аварийном ускорении ракеты и начал передавать в память челнока информацию обо всех деталях структуры станции «Лабиринт».

Набиравшей скорость ракете было менее двух лет. Как аппарат класса «Т» она содержала новые логические схемы и целую уйму датчиков. Она нетерпеливо ждала, пока на расстоянии пяти миллионов километров от «Лабиринта» не смогла, наконец, уловить в своих радарах первое изображение. Неуклюжая станция выглядела как шероховатый шар, выщербленный входными шлюзами и усеянный узлами аппаратуры связи.

Банк данных разведывательной ракеты содержал теперь полное описание назначения станции и её возможного содержимого. Челнок начал посылать сигналы по всем каналам, даже на предельных частотах, но ответа не получал.

Станция «Лабиринт» продолжала молчать. Ракета быстро приближалась и была крайне удивлена, обнаружив, что все шлюзы входов в станцию предстали перед ней открытыми настежь навстречу бездонному космосу. Исследователь отправил сообщение «Звена Маттин» «Доминусу», отметив эту особенность, и с трудом замедлил скорость, пока расстояние не сократилось до ста километров. Высокочувствительные датчики могли уловить теперь изображение маленьких неправильной формы объектов, покачивавшихся рядом со станцией. Некоторые из них выпустили блестящие рефлекторы радаров, сделанные из тяжёлых металлов; состав других проанализировать было сложно. Ракета запустила два маленьких зонда, ощетинившихся радарами: один для осмотра космических обломков, другой — чтобы изучить ситуацию внутри станции.

Если задание второго зонда-разведчика и было когда-нибудь завершено, результаты его всё равно не были внесены в протокол. Задолго до этого все информационные цепи на ракете были полностью загружены. Фейерверк сигналов опасности заполнил «Звено Маттин» и был передан на «Доминус», и в то же время редко используемые индикаторы на всех контрольных панелях «Звена Вулкан» неожиданно ожили и передали сигнал Урту Харвестеру.

Первый зонд-разведчик вклинился в массу обломков окружавших станцию «Лабиринт». Некоторые из них представляли собой странные куски, содержавшие органические и неорганические структуры и раздробленные до бесформенности оружием команды станции. Но вслед за этими искорёженными останками, а кое-где неразделимо переплетённые с ними, покачивались раздутые, обмёрзшие тела самих членов экипажа. В расползшейся форме, холодные пальцы застыли на спусковых крючках; омертвевшие внутренности, вывалившиеся из распоротых животов, и окоченевшие конечности в бесконечном саркофаге открытого космоса.

По всей Солнечной системе набатные колокола звучали реквиемом по погибшим.

Глава 1

— СИСТЕМА СВЯЗИ УКОМПЛЕКТОВАНА. ГОТОВНОСТЬ К НАЧАЛУ КОНФЕРЕНЦИИ.

Музыкальный бесплотный голос звучал со всех сторон. За несколько секунд до заключительного соединения звеньев связи Дугал Мак-Дугал повернулся к двум мужчинам, стоявшим за его спиной в величественном, украшенном куполом, зале.

— Мне хотелось бы подчеркнуть лишний раз, что это — действительно брифинг для послов. Хотя слушание проходит в Звёздном зале, сейчас на повестке нет никаких обвинений в незаконности действий. Я уверен, что вы хотите, чтобы всё продолжалось в том же духе. Это значит, что ваши свидетельские показания должны быть настолько полными и правдивыми, насколько это возможно. Никакого умалчивания информации, даже если после этого вы будете выглядеть не в лучшем свете! Понятно?

Посол Дугал Мак-Дугал был высоким, производящим впечатление мужчиной. Традиционная служебная форма передавалась от одного Терранского Посла другому, но на нём она сидела, как влитая.

Двое других мужчин обменялись вопросительными взглядами, прежде чем утвердительно кивнуть.

— И будьте последовательны, — продолжал Мак-Дугал. — У вас уже достаточно неприятностей. Вы же не хотите добавить их себе, противореча друг другу.

— Я всё прекрасно понял.

Лютер Брейчис был одного с Мак-Дугалом роста, но шире в плечах. Даже в слабом поле тяжести Звёздного Зала Цереры его ботинки давили на золотисто-белый пол так, что он сотрясался. Он был одет по полной форме. На левой стороне его груди были прикреплены планки воинских орденов, его правый рукав был украшен обвивающими его полосами звёздных бликов — отличительным знаком Службы безопасности Солнечной системы. Не важно, что для чужеземного посла всё это означало меньше, чем ничего. Главное, что эти знаки имели значение для него. Когда он встретился взглядом с Мак-Дугалом, в его серо-голубых уставших глазах ничего нельзя было прочесть.

— Я всё расскажу и ничего не утаю.