Михаил Пухов - Лидер

«Гренландия? — жизнерадостно осведомился он, увидав сияние льдов за прозрачным фонарем вездехода. Но тут же, заметив выражение моего лица, на миг призадумался и сказал: — Впрочем, нет, сейчас август. Неужели Антарктида?»

И лицо его еще больше засветилось радостью.

«Нет, Европа», — ответил я, даже не подумав о двусмысленности такого ответа.

«Европа? — переспросил он. — Шпицберген? Земля Франца-Иосифа?»

«Нет, — объяснил я. — Европа, спутник Юпитера».

Минуту он смотрел на меня непонимающе. Потом обрадовался еще больше, даже засмеялся. Смех очень шел к его романтической внешности.

«Не может быть! Я же зарядил лидер-баллон на Толстом мысе! И ветра совсем не было!»

Настал мой черед не понимать. И это наше взаимонепонимание длилось до тех пор, пока он не выложил все.

Он оказался изобретателем, причем не из тех, кто придумывает вечный двигатель или новое устройство для открывания пивных бутылок. Он изобрел ни много ни мало способ перемещаться в подпространстве (термин он позаимствовал из научной фантастики). Именно для этого служили ему его одежда, показавшаяся мне вначале обычным гидрокостюмом, и дыхательный аппарат, похожий на акваланг с тремя небольшими баллончиками.

Особых подробностей я не запомнил, а магнитофон не включал. Естественно, я же не мог предвидеть, как все быстро и трагично закончится. И честно говоря, все-таки не думал, что это правда.

Вкратце сущность его изобретения такова. С помощью своего костюма и дыхательного прибора он погружался не только в воду (хотя вода почему-то необходима), изолировался не только от атмосферы, но и от нашего пространства. И вынырнуть из этого своего подпространства он мог в принципе где угодно. Здесь важнейшую роль играл лидер-баллон, средний баллон его акваланга. Остальные два были обычными — дыхательными. Он наполнял лидер-баллон воздухом финиш-пункта (опять-таки его собственный термин), и лидер-баллон увлекал его в этот самый финиш-пункт.

«Представьте себе, — объяснял он, — пузырек воздуха под водой. Он рвется вверх, стремится соединиться с атмосферой. Точно так же воздух в лидер-баллоне стремится соединиться с воздухом финиш-пункта. Он рвется туда с такой же неудержимостью».

Он успел объяснить очень многое. Например, что воздух в разных районах, даже если они разделены всего-навсего несколькими километрами, по составу чуть-чуть отличается. Различия эти, если нет ветра, сохраняются долгое время, а лидер-баллон на них реагирует. Поэтому он дожидался безветренной погоды, ехал на финиш — обычно за два-три километра, — заряжал там лидер-баллон, возвращался на место старта и погружался в воду, а попутно и в подпространство. Наверх его выносило всегда в намеченной точке финиша, с очень небольшими отклонениями. Он провел на Черном море с десяток успешных экспериментов и собирался подавать заявку на изобретение.

— Но как его занесло на Европу? — не выдержал я. Странно было слушать эту невероятную историю в ночном лесу у костра, в привычном свете далекого плазменного информшара. — Ведь вы сами сказали, что там почти нет атмосферы.

— Я задал ему тот же вопрос. А еще раньше он задал его сам себе. Случилась вещь маловероятная, но, по-видимому, неизбежная: он забыл заправить лидер-баллон. И внутри баллона был вакуум. А вряд ли во вселенной найдешь небесное тело, кроме Европы, где есть водоемы, из которых можно вынырнуть, но нет воздуха, которым можно дышать…

Он сделал паузу. Далекий небесный экран преобразился: по нему побежали широкие полосы настройки, отчего он стал похож на Юпитер, и мы как бы перенеслись ближе к месту событий.

— Понятно, я ему не поверил. Весь разговор, как я определил потом, занял минут двадцать — двадцать пять. Все излагалось достаточно сбивчиво и невнятно. Ему было легче — хотя бы из-за уменьшенной гравитации — поверить, что он действительно совершил межпланетный нуль-перелет (этот термин он тоже почерпнул из фантастики). Мне было гораздо труднее, хотя других объяснений его появлению не приходило мне в голову.

«Вам нужны доказательства?» — спросил он, заметив мою реакцию. По-моему, она его обидела. Бывают люди, которые не выносят, когда их словам не верят.

«Да, — отвечал я. — Ведь все, о чем вы рассказываете, настолько непривычно…»

«Тогда посмотрите на меня и запомните хорошенько», — попросил он.

У меня хорошая зрительная память. А внешность у него и впрямь была примечательная, я уже говорил: орлиный нос, длинные черные волосы, очень выразительные глаза… Подробности телосложения скрывал его подводно-подпространственный костюм.

«Запомнили? — продолжал он. — Теперь смотрите: я наполняю лидер-баллон,

— он действительно отвернул вентиль, и там зашипело, — воздухом из кабины вашего вездехода. Это нормальный воздух, ведь так?»

«Естественно», — сказал я.

«Хорошо, — сказал он. — А теперь до свидания. Мой лидер-баллон наполнен сейчас земным воздухом, и он выведет меня на Землю. Не знаю точно, в какое место, но скоро вы опять обо мне услышите».

Я не успел опомниться, как он натянул маску — мне пришлось последовать его примеру, — распахнул дверцу и бросился вон. Я за ним. Куда там! — на мне были тяжелые металлические доспехи, на нем — элегантный гидрокостюм. Не прошло и минуты, как темная вода сомкнулась над его головой…

Он опять замолчал. Костер догорал. Редкие языки пламени выбивались иногда из-под тлеющих углей и тут же пропадали. И казалось, что небесный экран вдали светится ярче.

— А что было потом? — спросил я.

— Ничего, — вздохнул он. — Через пять минут вынырнул Костя. Вместе с ним мы целую неделю обшаривали дно. Перевернули каждый камень. Безрезультатно.

— И вы больше о нем не слышали?

— Естественно, нет. — Он вздохнул и умолк.

Я спросил:

— Почему «естественно»?

— Ничего другого нельзя было ждать. Когда долго работаешь в космосе, забываешь про некоторые вещи. Воздух в кабине вездехода не был земным — это была кислородно-гелиевая смесь, которую применяют всюду на внеземных объектах.

— Ну и что?

— Его лидер-баллон наполняла кислородно-гелиевая смесь. И он увлек его к планете с кислородно-гелиевой атмосферой. А таких нет в солнечной системе.

— И…

— Да, — горько сказал он. — Это я своими руками отправил его в безвозвратное путешествие к звездам. Возможно, на другой край вселенной. Ведь небесные тела с такими атмосферами встречаются, видимо, редко. А здесь накладывалось условие, чтобы планета имела открытые водоемы.

Он помолчал.

— Мне часто снится один и тот же сон: как я поднимаюсь со дна под чужое зеленое — всегда зеленое! — солнце, и возврата на Землю нет… И я просыпаюсь в холодном поту.