Борис Стругацкий - Полдень, XXI век, 2009 № 01

Однако пришедшие парни казались спокойными, они улыбались, разглядывая дежурную сестру, и даже пытались заигрывать с ней.

Сестра успокоилась.

— Эллен, — на плохом идиш сказал один из здоровяков. — Елена Гриц. Она должна была поступить к вам пять дней назад. Я ее брат. Мы очень волнуемся.

— Для посещений уже слишком поздно, — предупредила сестра. — Время посещений указано на входе.

— Вы посмотрите, — сказал второй здоровяк. — Просто посмотрите, есть такая или нет. Может, ее отвезли в другой роддом.

Можно было отправить их домой до завтра, но зачем? Все равно, когда придется смотреть журнал — сегодня или завтра.

И потом, тем, кто приносит хорошие вести, обычно удается снять пенки с варенья.

Парень, задававший медсестре вопросы, откровенно смотрел на ее груди, обтянутые белой тканью халата.

Она улыбнулась и принялась просматривать журнал.

— Да, действительно, — сказала она. — Эллен Гриц. Поступила четыре дня назад. Знаете, она уже родила… Мальчика… Прошедшей ночью. Прекрасный ребенок, четыре сто, шестьдесят один сантиметр… Поздравляю всю вашу семью.

И послала ослепительную улыбку здоровяку, пялившемуся на ее груди. Чем-то он смахивал на итальянца — смуглый, слегка небритый, он был мужчиной ее типа.

Втайне сестра надеялась, что парень захочет увидеть ее еще раз, скажем, не в служебной обстановке.

— Мальчик? — спросил здоровяк.

Второй ткнул его кулаком в бок.

— Да, — дежурная сестра улыбнулась, наблюдая за замешательством парней. — Можете отметить рождение племянника. Здесь неподалеку есть ночной бар.

— Я хотел бы посмотреть на ребенка, — сказал правый здоровяк.

— Извините, но сегодня это невозможно, — сестра закрыла журнал и поставила его на полку. — Приходите завтра. Эллен покажет вам его в окно.

— Сейчас, — сказал здоровяк. — Немедленно! Я хочу взглянуть на него!

«Господи, какие зануды! — подумала дежурная сестра. — Жадные, нетерпеливые хамы!»

— Идите, мальчики, идите. Не заставляйте меня звонить в полицию, — сказала она и испуганно замерла, увидев дуло пистолета, направленное на нее. — Вы с ума сошли!

Пистолет был черным и большим, он пугал сестру. Она почувствовала, как лихорадочно колотится ее сердце.

«Господи! — подумала она. — Где же этот чертов охранник!»

— Пойдем, покажешь ребенка, — сказал смуглый здоровяк.

— Но на вас нет халатов, — медсестра все еще пыталась сопротивляться, не понимая сути происходящего. — Это же родильное отделение. Там дети — совсем крошечные, как вы этого не понимаете?

— Гера, — по-русски сказал смуглый здоровяк. — Объясни.

Его молчаливый спутник хлестко ударил девушку по лицу. Медсестра вскрикнула.

— Меня уволят! — зло сказала она.

— Или убьют, — сказал до того молчавший посетитель. — Ну? Ты пойдешь, или мне придется прострелить тебе сиську, чтобы ты, дорогуша, поняла — у меня нет времени на шутки и ненужные разговоры. Идешь?

Дежурная сестра испуганно кивнула.

Пустым гулким коридором они прошли к палате, где в кроватках лежали новорожденные. В палате было тихо, даже никто из детей не хныкал, что само по себе уже было удивительным.

Господи! Только бы они оставили ее в живых!

— Который? — здоровяк с пистолетом в руке растерянно оглядывал палату, в которой тихо посапывало два десятка младенцев.

Медсестра подвела парней к одной из кроваток.

Смуглый пришелец внимательно прочитал табличку на кровати, шевеля губами, как это обычно делают малограмотные люди, потом выпрямился и повернулся к своему спутнику:

— Видишь? А нам с тобой говорили, что это трудная и опасная работа! Оказалось, что это куда проще, чем снять проститутку в Хайфе.

— Верно, — сказал его спутник неожиданно тонким голосом.

И засмеялся.

Медсестра с бессильной ненавистью смотрела на мужчин.

Смуглый здоровяк достал нож, шагнул к товарищу, охватил его голову рукой, запрокидывая ее вверх, и полоснул ножом по выступившему кадыку. Дежурная сестра вскрикнула и тут же заткнула рот обеими руками, не дав воплю вырваться наружу. Отпустив товарища, смуглый мутно и жадно посмотрел на медсестру, некоторое время что-то прикидывал, облизывая толстые губы, потом сел в проходе между кроватками, задумчиво оглядел нож — и перерезал горло себе.

Дежурная сестра закатывающимися глазами смотрела на трупы, потом попятилась, не отводя взгляда от темных луж, расплывающихся под неподвижными телами, тихо ахнула, сделала еще несколько неверных шагов на подгибающихся от ужаса ногах — и бросилась прочь из палаты. Нет, она была хорошо дисциплинированной и вымуштрованной сестрой — истошный перепуганный крик вырвался из ее груди, когда она оказалась на выходе, у своей конторки.

— Что случилась, Роза? — жующий охранник в синей униформе бежал ей навстречу, продолжая что-то пережевывать на ходу.

Полиция приехала через шесть минут после поступившего дежурному звонка.

Сестра Розалия Каплун стала героиней газет, выходящих в городе. Некоторые ее фотографии, помещенные в газетах, были более чем откровенны, другие оставляли место мужской фантазии.

— Я не знаю, кто были эти люди, — сказала сестра. — Мне кажется, один из них определенно был итальянцем. Я поклялась, что больше никогда в жизни не лягу в одну постель с итальянцем, более того, если какой-нибудь итальянец пригласит меня выпить, я никогда не дам согласия на это!

— Дура, — сказал инспектор Маркиш. — Наверное, крашеная блондинка. Если она будет так откровенничать, в ее сторону не посмотрит ни один настоящий еврей.

— Радуйся, что это дело не досталось нам, — сказал Григорович. — Ненавижу работать, когда к тебе лезут со всех сторон.

— Теперь эту дамочку не скоро выпишут из больницы, — заметил Маркиш. — Представляю, что она пережила, когда узнала, что ее ребенка хотели убить!

— Кстати, — Григорович бросил газёту на стол. — А почему хотели убить именно ребенка?

— Будешь ломать голову, когда тебе поручат работу по этому делу, — сказал Маркиш.

— Надеюсь, этого не случится, — поскучнел Григорович. — Тут свою работу не знаешь куда девать.

— У меня в клинике работает знакомый доктор, — заметил Маркиш. — Можно узнать подробности.

— Я тоже знаю этого доктора, — сказал Григорович. — Ты ведь имел в виду доктора Гершуни?

— Большое спасибо, — сказала Эллен Гриц. — Все было хорошо.

Нельзя сказать, что она была очень красива, но доктор Гершуни сразу отметил наличие у нее той изюминки, что делает женщину неповторимой, а потому особенно притягательной для мужчин.