Екатерина Тильман - Грань желания

Кадр сменился - и Мара, забыв сиюминутные огорчения, снова уставилась в телевизор. Теперь на экране появился просторный балкон над морем, а героиню передачи Мара сразу даже не узнала - та была одета в облегающий купальник темно-зеленого цвета и держала в руках... больше всего это походило на метлу без прутьев!

- ...Это и есть знаменитый "летающий стек"?

Погруженная в предстоящий танец, девушка даже не сразу понимает вопрос. Вздрогнув, рассеянно роняет:

- Да-да, конечно. Могу сказать, что мне повезло: моим тренером стал как раз конструктор этого стека... - и, чуть усмехнувшись, добавляет: Правда, сам он обычно называет его "лысым помелом"!

Репортер лишь головой качает на такую непочтительность, но не рискует больше комментировать сказанное...

...Интересно, летающие стеки в самом деле заслуживают почтения? Несомненно, это одна из главных загадок лунных храмов, и если в полете все-таки используется техника, то прячется она именно в этих игрушках, больше негде! Но это же несерьезно! Наверное, магистры все же правы, и левитация связана только с силой воли, с какими-то тайными возможностями человеческого организма...

- ...Надеюсь, вы не броситесь в пропасть? - с шутливым опасением спрашивает репортер. - Среди наших зрителей могут быть слабонервные...

Вопреки ожиданиям, танцовщица улыбается просто и мило:

- Если угодно, я все время буду над балконом. Это, кстати сказать, даже труднее...

Резко выпрямившись, она сжимает стек в вытянутых руках и начинает медленно вращаться на кончиках пальцев. Предельно напряженная фигура словно ввинчивается в прозрачный воздух, медленно приподнимаясь над каменным полом балкона...

Мара замерла: мысленно она была уже там, над морем! И это ее душа, отчаянно стремясь в неизвестность, заставляла подниматься неповоротливое тело: вот, зафиксировав позицию, танцовщица неподвижно зависает в воздухе... Потом аккуратно перебирая пальцами, берет стек за самый кончик - и вдруг резким движением забрасывает его за спину, так что тяжелый наконечник упирается ей в поясницу! И тут же летунья, не меняя позы, снова поднимается вверх, словно скользя по невидимой спирали! Один виток, другой - и вот она уже под самым козырьком балкона... На фоне шершавого серого камня ее фигура смотрится хрупкой, почти трогательной...

...Неожиданно громкий щелчок - и экран вдруг съежился и погас. Электричество!.. Мара чуть не разревелась от досады: ну надо же! Может еще включат?!

Понимая всю безнадежность неоправданного оптимизма, она все же еще несколько минут посидела у телевизора, потом со вздохом поднялась. Надо делать то, зачем пришла - прибираться, готовить обед...

А интересно, как это - взлететь? Наверное, если очень увлечься танцем...

Мара сбросила туфли, поднялась на цыпочки и закружилась под воображаемую музыку. Реверанс, поворот, подъем, реверанс, поворот, подъем, реверанс, поворот... Она быстро увлеклась, забыв о прошлых и будущих огорчениях, наслаждаясь своей молодостью, жизнью и несбыточными надеждами...

...Неожиданно за дверью послышались тяжелые шаги. Мара вздрогнула, сгруппировавшись для прыжка, стремительно обернулась - и едва не столкнулась с входящим Роланом. Он опередил ее движение: крепко, хотя и бережно ухватил за руки повыше локтей, одновременно и удерживая, и молча обнимая...

В объятиях Ролана Мара могла поместиться вся целиком - и еще, наверное, с полудюжиной детей в придачу. Могла укрыться, спрятаться, забыть обо всем! Но даже зная о такой счастливой возможности, она до сих пор боялась слишком открыто ей радоваться. Вот и сейчас: она вырывалась из рук жениха с почти непритворным возмущением - впрочем, Ролан лишь усмехнулся:

- Что, опять напугал? Как тогда, в горах? Или на этот раз все-таки меньше?

Он веселился, но Мара всерьез помрачнела. Как можно так спокойно вспоминать об этом?! Будь ее воля, она бы навсегда вычеркнула из памяти все, что было связано с недавней смутой! Иногда ей казалось, что воевать было легче, чем прятаться - иначе почему теперь, когда все позади, Ролан успокоился так быстро, а она до сих пор не может вспоминать без ужаса дни, проведенные у Форельего ручья?..

...Маленький ручеек высоко в горах, совсем небольшой, хорошо спрятанный в лабиринтах заросших лесом скальных осыпей... И форель там действительно водится. Место мало кому известное даже среди старожилов поэтому именно там ее мама решила укрыться от войны...

Мама не сразу решилась - то боялась, то надеялась. Жизнь менялась слишком постепенно: то, что еще вчера казалось кошмаром, сегодня становилось всего лишь обыденным неудобством.

Оказалось, что можно привыкнуть к ночной автоматной стрельбе, к толпам болезненно-возбужденных вооруженных мужчин на улицах, к огромным очередям и взлетевшим до небес ценам, к отсутствию электричества и воды, и, наконец, к полной невозможности добыть хоть какую-то достоверную информацию о том, что происходит... Но в какой-то момент мама все же решила, что с нее хватит! Бог весть как, но она уловила в непрерывных и однообразно жутких слухах приближение к истине и заявила, что если город начнут штурмовать, то нормальным людям здесь делать нечего...

Мама привыкла рассчитывать только на себя и быть самой сильной. В опасное путешествие она позвала с собой только соседку - да и то больше из жалости, чем рассчитывая на ее помощь. Да и о какой помощи могла идти речь? Тетя Слава всегда-то была бестолковой, а тут еще сходила с ума от беспокойства: ни от Ролана, ни от его отца уже больше месяца не было вестей!

Мама не стала тратить слов на утешения. Приказала тете Славе "быстро собрать свой детский сад, чтобы выйти затемно". Возиться с сестрами она оставила Мару, а сама за несколько часов умудрилась разведать безопасную дорогу в горы и вернуться за соседкой и детьми.

Женщины сумели добраться до Форельего ручья и кое-как обустроились там. Вскоре им стало безразлично, что происходит вокруг, цел ли внешний мир или провалился в тартарары: все силы уходили только на то, чтобы выжить.

Вокруг их крохотного лагеря частенько бродили волки, и когда их вой слишком уж приближался, Маре приходилось выбираться из шалаша и отпугивать их стуком двух сухих звонкими палок...

Через два месяца она уже почти не боялась волков. Но когда однажды вечером совсем рядом с шалашом вдруг послышались тихие, но вполне различимые человеческие шаги... Лишь через несколько долгих мгновений, уже попрощавшись мысленно с жизнью, она узнала Ролана. "Я пришел за вами, сказал он тогда лучшие в мире слова. - Можно возвращаться. Все кончилось..."

Ролан был какой-то другой - сильно повзрослевший и очень серьезный. Мара сразу потянулась к нему, ощутив надежную опору. Она не думала о себе, как о его невесте, да и до влюбленности ли было тогда? Просто рядом с Роланом все казалось не таким страшным. Даже боль разоренного города, даже известия о смерти друзей и знакомых...