Михаил Элькин - Откровение

Дебаты смолкли и после непродолжительного молчания Шимон спросил:

"Хочет ли кто-нибудь что-либо добавить, братья?"

Через несколько секунд тишины раздался хриплый голос Ицхака: - "Да будет мне позволено поднять вопрос о маршруте каравана."

Все взоры обратились к нему. Бар-Кохба, в отличие от большинства членов Совета, ожидал, что Ицхак прийдет, чтобы выразить свое недовольство тем, что его высылают из крепости. Он был удивлен, однако, тем, что когда обсуждалась подготовка к отходу каравана, старик молчал. Странной была также и его формулировка - причем здесь маршрут? Каждый ребенок знает прямой путь отсюда в Эйн-Геди. Что-то он хитрит...

"Мы слушаем тебя, брат Ицхак.", - ответил Шимон.

Тем же хриплым голосом тот продолжил: - "Насколько я понял, по плану караван выйдет через восточные ворота и двинется по дороге в Бейт-Эйфу и оттуда - через Гар-Кастер в Эйн-Геди. Это хороший маршрут. Дорога почти везде широка и местами мощена. К тому же, по донесениям, римляне еще не пришли ни в Бейт-Эйфу, ни в Эйн-Геди. Если караван пойдет этим путем, то с Божьей помощью, к рассвету все будут на месте.", - здесь он сделал длительную паузу.

"Это так. Продолжай, брат Ицхак.", - Бар-Кохба внимательно слушал его.

"Несмотря на преимущества этого плана я считаю целесообразным действовать иначе. Мой маршрут начинается у северных ворот, идет через дорогу на Наблес, сворачивает у Калазии и, проходя через Эйн-Цор, приводит в Эйн-Геди.", - послышалось несколько смешков. Элиэзэр, один из самых молодых членов Совета, крепкий суховатый мужчина лет тридцати сказал: - "Почему бы брату Ицхаку не повести караван через Кейсарию, зайдя по дороге в Иерусалим, да будет он освобожден на веки веков!". - Это вызвало еще один всплеск хохота. Ицхак остался невозмутим. Лишь из под нависшых седых бровей его живые черные глаза метали громы и молнии. Бар-Кохба поднял руку, требуя тишины.

"Я прошу уважения к словам брата Ицхака!", - и после непродолжительной паузы спросил: - "Брат Ицхак, в чем преимущества предложенного тобой маршрута?"

"Да будет мне позволено братом Шимоном и уважаемым Советом изложить свои соображения в том порядке, который мне представляется логичным. Я уже стар для словесной перепалки.", - хмуро возразил он.

"Говори, брат Ицхак.", - нетерпеливо ответил Бар-Кохба. В душе он порадовался решению отослать старика с караваном.

"Маршрут, предложенный мной действительно почти в два раза длиннее прямой дороги в Эйн-Геди, как верно заметил мудрый и проницательный брат Элиэзэр.", - на лицах присутствующих появились улыбки. - "Он проходит в большей части своей по плохой немощенной дороге. Более того, эта дорога ближе к расположению центурий Юлия Севера, будь он трижды проклят. Почему же я все-таки предлагаю его Совету? Враг ли я защитникам этой крепости? Враг ли я их женам, детям, родителям!? Или быть может я пытаюсь разбазарить дорогое время членов Совета, которое они могли бы посвятить укреплению крепости, повышению боевого духа воинов или хотя-бы прощанию со своими близкими, которых они возможно больше не увидят!?", - тут он сделал паузу.

"Никто не обвиняет тебя, брат Ицхак.", - Бар-Кохба был несколько заинтригован.

"Я прошу уважаемый Совет представить себе на секунду, что караван все же пошел по предложенному мной пути. Когда Северу донесут, что людей видели в районе Калазии, что заключит из этого римлянин? Куда по его", - он выделил голосом слово "его", - "мнению пошел караван?!". - В ожидании ответа Ицхак обвел взглядом слушателей. Готовясь к выступлению, он пытался оценить поймет ли кто-либо его идею на этом этапе. Прийдя к выводу, что нет, он задал этот вопрос в качестве риторического. Поэтому ответ - "В Цли-Гар.", - застал его врасплох. Он резко повернулся налево к своим соседям по скамье.

"Север решит, что караван идет в Цли-Гар.", - повторил Менаше, низкорослый плешивый мужчина лет сорока пяти с небольшим округлым брюшком. Ицхак его почти не знал.

"Не будет ли брату Менаше угодно пояснить Совету, почему именно так решит Север?", - спросил он.

Менаше поднялся и теперь за столом стояли они двое. Остальные сидели и с повышающимся интересом наблюдали за их диалогом.

"Я жил в Эйн-Хамезе, неподалеку от Калазии. Дело в том, дорога на Эйн-Цор проходит в непосредственной близости к Цли-Гар, который также является большим поселком способным приютить людей. Узнав, что караван видели в районе Калазии, намного логичней предположить, что он идет в Цли-Гар, расположенный оттуда на расстоянии двух часов ходьбы, а не в Эйн-Геди, находящийся более чем втрое дальше, да еще не в том направлении."

Менаше замолчал и воцарилась абсолютная тишина. Бар-Кохба, удивленный развитием событий, стер со лба каплю пота.

"Большое спасибо, брат Менаше. Я бы не сумел объяснить это лучше.", сказал Ицхак. Менаше сел.

"Так что, это обманный маневр?", - спросил Элиэзэр, и не дожидаясь ответа, продолжил: - "Все равно в этом нет смысла. Римляне войдут в Цли-Гар, убедятся что каравана там не было, вернутся на дорогу Калазия-Эйн-Цор и догонят караван где-нибудь между Эйн-Цором и Эйн-Геди."

"Молодой болван.", - подумал Ицхак. - "Брат Элиэзэр совершенно прав.", - сказал он вслух. - "Если давать римлянам ходить туда-сюда по нашей святой земле, они и впрямь догонят караван." - Тут он сделал паузу, словно задумавшись. - "Но не один римлянин не вернется из Цли-Гар к повороту на Эйн-Цор!", - вдруг с напором добавил он и продолжил: - "Не будет ли угодно брату Менаше описать нам какой дорогой, если это можно назвать дорогой, соединяется Цли-Гар с Калазией или, скажем, с Эйн-Цором?"

Менаше был лишь недавно включен в Совет. Он был прекрасным организатором, пользующимся искренней любовью подчиненных, так-как у его отрядов всегда было лучшее продовольствие в войске, лучшее обмундирование, лучшие места ночлега. В боях он неплохо проявил себя, отличаясь не столько исскуством, сколько смелостью и способностью повести за собой людей. Будучи скромным от природы, на Совете ему почти не представлялось возможности высказать свое мнение, а голосовал он ориентируясь на Бар-Кохбу. Поэтому ему было приятно всеобщее внимание, вызванное его знанием местности, и он с удовольствием подыгрывал старику, хотя и не вполне понимал, куда тот клонит.

Он встал и сказал: - "Дорогой это действительно назвать нельзя. Речь идет об ущелье Ракиа, общей длиной примерно в девятьсот локтей, из которых на одном отрезке так узко, что два человека с трудом могут идти друг рядом с другом."

"Какова глубина ущелья, брат Менаше?", - спросил Ицхак, самым равнодушным тоном, на какой он только был способен.

"От девяноста до ста двадцати локтей.", - ответил тот.

"Насколько атакующие со скал бойцы будут уязвимы для проходящего через ущелье отряда?"