Альфред Бестер - Снежный ком

Я даже во сне пытался разгадать тайну "Прога". Как-то раз мне приснилось, что там живет чудо-человек, но дышит он почему-то хлором и обитает в огромных баках. В другой раз привиделось еще хлеще - там держат мумии всех великих покойников, и каждый день, ровно в полдень, их реанимируют и задают вопросы. А однажды пригрезилась корова, которая вся состояла из мозгов, и ее научили мекать специальным шифром. Иногда мне казалось, что я лопну от огорчения, если не проникну внутрь "Прога".

- Думаешь, они снова собрались залить воду в Средиземное море? спросил я.

"Леджер" расхохотался, потом сказал:

- Ходят слухи, что они хотят поменять местами полюса. Северный будет южным, а южный - северным.

- Неужто пойдут на такое? - изумился "Рекорд".

- А что? - "Леджер" пожал плечами. - По мне, так за ради бога - вдруг, глядишь, в бридж начнет везти.

- Будет вам сплетни мусолить! - вмешался я. - Сейчас послушаем, что они нам напоют.

- Между прочим, - заговорил "Джорнал", - здесь вся шатия. Контролер, Вице-Контролер и Зам Вице-Контролера. Но это еще не все - прибыл сам Главный Стабилиссимус!

- Врешь!

Он кивнул, остальные тоже утвердительно закивали головами.

- Все точно. ГС собственной персоной. Прилетел на пневматической ракете из Вашингтона.

- Батюшки светы! - воскликнул я. - Ставлю один к двум, что теперь они решили подкопаться под Атлантический океан!

"Рекорд" покачал головой:

- Какой там подкоп! По виду ГСа, тут дело серьезнее.

В эту минуту дверь кабинета распахнулась, и оттуда, меча громы и молнии, вывалился ГС. Я не преувеличиваю. Старина Гротинг здорово смахивал на Моисея - борода и все такое, - и, когда он хмурился, так и жди, что из глаз у него посыплются молнии. Сейчас он хмурился. Он пронесся мимо стола, за долю секунды испепелил нас своими голубыми кварцевыми глазами - мы враз скинули ноги на пол. Не успели прийти в себя, как его уже не было в комнате - только со свитом рассекла воздух его репсовая туника.

За ним гусиным косяком появились Контролер, Вице-Контролер и Зам Вице-Контролера. Лица у них тоже были хмурые, и они тоже спешили, будто на пожар. Мы вскочили с мест и поймали Зама Вице-Контролера у самого выхода. Это был толстенький коротышка, и озабоченность никак не вязалась с его пухлым лицом. Оно слегка перекосилось.

- Только не сейчас, джентльмены, - сказал он.

- Минуточку, мистер Клэнг, - начал я. - По-моему, вы поступаете с прессой несправедливо.

- Знаю, - согласился Зам, - и прошу меня извинить, но сейчас действительно нет времени.

- Что ж, - произнес я, - придется сообщить пятнадцати миллионам читателей, что время в наши дни стало слишком дорогим...

Он с ненавистью взглянул на меня, только я и сам насупился - должен же я выудить из него этот проклятый материл!

- Не будьте так безжалостны. Если что-то поколебало Стабильность Главного Стабилиссимуса, вы должны раскрыть нам глаза!

Тут он забеспокоился, как я и ожидал. Пятнадцать миллионов будут в легкой панике, если прочтут, что ГС метался, как тигр в клетке.

- Слушайте, - наседал на него я. - В чем все-таки дело? Что вы там такое обсуждали?

- Хорошо, - сказал он. - Идемте все в мой кабинет. Там подготовим выпуск для прессы.

Но я не пошел вместе со всеми. Терзая Клэнга, я заметил: они вылетели из кабинета столь стремительно, что забыли запереть за собой дверь. На моей памяти такое случалось впервые, и я понял - сейчас или никогда. Потому я и нажал на Зама, чтобы дал сводку для прессы. А я тем временем прорвусь внутрь "Прога" - все играло мне на руку. Во-первых, открытая дверь, во-вторых, не было моей оппозиции из "Триба".

При чем здесь оппозиция? Как же вы не понимаете? Оппозиционные газеты всегда работают на пару. "Леджер" уходит писать с "Рекордом", "Джорнал" с "Ньюсом" и так далее. Значит, я был свободен, никто меня не хватится, не заметит, что я смылся. Я немножко потолкался вместе со всеми, пока они тянулись за Замом, всех пропустил и остался в комнате последним. Я сделал вид, что зацепился за порог, подождал секунду - и стрелой к приоткрытой двери кабинета. Захлопнул ее за собой, перевел дыхание и пробормотал: "Ну, чудо-человек, держись!"

Я стоял в небольшом зале, на стенах из синтетического материала висели светящиеся картины. Зал был без дверей и кончался у подножия белой лестницы. Я мог идти только вперед. Дверь за моей спиной была заперта, и я чувствовал себя в относительной безопасности - но только в относительной, друзья мои, не более. Рано или поздно кто-то спросит меня, как я сюда попал.

Ступеньки поражали красотой - белые, ровненькие, они поднимались по кривой, слегка на конус. Я перебирал пальцами по гладким каменным перилам и не спеша двигался наверх, ожидая, что сейчас на меня бросится кобра или какой-нибудь робот-охранник. Поджилки тряслись от страха.

Я ступил на квадратную лестничную площадку и тут только обратил внимание на вибрацию. Сначала-то подумал, что это сердце выколачивает под ребрами, бывает так, бам-бам-бам, дыхание перехватит, а под желудком растекается холод. Потом смотрю, нет, пульсация исходит из самого здания. Я взбежал по оставшимся ступенькам и очутился перед раздвижной дверью. Ну, думаю, на самый худой конец из меня сделают чучело и положат под стекло взялся за ручку и толкнул дверь.

И здесь, братишки, находилось оно самое - ядро, о котором я говорил вначале. Ничего подобного я в жизни не видел, а повидать мне довелось немало. Попробую вам его описать. Шириной эта комната во все здание, высотой - не меньше двух этажей. Я будто очутился внутри огромных часов. Буквально все пространство заполняли какие-то кулачки и шестеренки, они вращались и при этом сияли, будто капля воды перед падением. Все эти тысячи колесиков вертелись в гнездах из драгоценного камня - как в часах, только масштаб другой, - а красные, желтые, зеленые и голубые точки ярко искрились, точь-в-точь как на картинах одного давно отдавшего богу душу француза. По фамилии Сера.

Стены были испещрены расчетными интеграфами - я даже различил суммарные кривые, выстроенные на фотоэлектрических пластинах. Датчики для интеграфов находились на уровне глаз и перемещались по всей окружности комнаты, словно цепь из белых циферблатов. Это все, что я мог более или менее различить. Остальное было жутко сложным.

А из самого центра комнаты - бам-бам-бам, которое я поначалу принял за стук своего сердца. Между двумя вертикальными осями, снизу и сверху, был закреплен кристаллический восьмигранник, Он медленно, с небольшими рывками, двигался, а вибрация исходила от вращающих его двигателей. Сверху восьмигранник освещался прожекторами. Лучи света отражались от медленно поворачивающихся граней и плясали по всей комнате. Вот это, братва, было зрелище!