Альфред Ван Вогт - Волшебник Линна: Романы

Этот комплекс зданий, по-прежнему содержащийся государством, уже несколько лет не использовался в качестве жилья. Город сильно разросся, и вокруг дворца давно выросли коммерческие дома. Из-за недостатка предвидения у предыдущих поколений окружающие дворец земли не были объявлены государственной собственностью, а теперь было бы неразумно отбирать их силой. Особенно раздражало неумение предвидеть выгоды одного участка. На нем был расположен храм, примыкавший к крылу дворца. Он не раз вызывал головную боль у леди Тани. Оказавшись во дворце, она обнаружила, что единственно пригодная для жилья его часть соседствует с храмом, а три лучших дворцовых окна выходят прямо на свинцовую стену храма.

Ученый, построивший храм, принадлежал к группе Рахейнла, враждебной Линнам. Весь город был возбужден, когда об этом стало известно. И то, что участок в три акра остался во владении храма, сделало оскорбление еще более явным. Линны до сих пор не забыли его.

Агенты лорда-правителя при первом же обследовании установили, что небольшой участок свинцовой стены радиоактивен. Они оказались не в состоянии определить источник радиации, потому что стена в этом месте оказалась требуемой толщины. Но они доложили своему хозяину.

До полуночи на второй день после рождения ребенка было принято решение.

Незадолго до двенадцати вызвали Джоквина и предложили изложить ход событий. Еще раз Джоквин держал в руках собственную жизнь.

— Правитель, — сказал он, обращаясь к великому человеку, — ваше справедливое негодование ведет вас к серьезной ошибке. Ученые — это люди, которые, обладая полным контролем над атомной энергией, выработали независимость ума и поэтому не воспримут покорно наказание за случайный проступок. Мой совет: оставьте ребенка в живых и спросите мнение совета ученых. Я посоветую им покинуть храм рядом с городским дворцом и думаю, они согласятся.

Сказав это, Джоквин взглянул на лица сидевших перед ним. И понял, что допустил ошибку в первоначальной оценке. В комнате находилось двое мужчин и три женщины. Мужчины — серьезный, строгий лорд-правитель и полный лорд Тьюс, единственный сын леди Лидии от первого брака. Лорд Тьюс в отсутствии лорда Крэга, мужа Тани, сражавшегося на Венере, исполнял обязанности главнокомандующего.

Женщины — это леди Таня, еще в постели, ее сестра Чорзона и жена лорда-правителя Лидия, мачеха двух младших женщин. Леди Таня и ее младшая сестра не разговаривали друг с другом, но общались через лорда Тьюса. Тот легко справлялся со своей ролью посредника и, как казалось Джоквину, искренне забавлялся.

С надеждой смотрел Джоквин на леди Лидию, пытаясь понять ее отношение. Он считал ее необыкновенно злобной женщиной. Из-за нее общий характер поведения семьи Линнов радикально изменился. Красивая, средних лет женщина, с прекрасными чертами лица, она была опаснее любого хищника. Постепенно ее интриги, как щупальца спрута, охватили все правительство, и каждый затронутый ими учился иметь с ней дело. Контринтриги, заговоры, планы, постоянное насилие, сознание неизвестной опасности, которая может обрушиться в любое время, — такова была цена появления леди Лидии в доме лорда-правителя. Постоянное напряжение отрицательно отразилось на Линнах. Теперь и в них был яд. Напряженные и нервные, несчастливые и медлительные, сидели они в комнате; мысли их скрыты, но поступки предсказуемы, и все из-за этой женщины.

Тем не менее именно в леди Лидии искал Джоквин ключ к тому решению, которое будет принято, Высокая, стройная, поразительно хорошо сохранившаяся, она была главным двигателем разрушения. Если у нее есть мнение — а у нее всегда есть мнение, — она уже начала действовать за сценой. И если она убедит своего склонного к компромиссам мужа предпринять специфические действия, сцена готова для разрушения.

И хотя он определил по их манерам, что его вызвали лишь для очистки совести, Джоквин заставил себя верить, что с ним советуются. Но эту веру трудно было сохранить. У него было впечатление, что они слушают его слова как простую формальность, не обращая на них ни малейшего внимания. Лорд Тьюс взглянул на мать, слегка улыбнулся. Она опустила веки, как бы скрывая мысль. Две сестры с застывшими лицами продолжали смотреть на Джоквина. Лорд-правитель ослабил напряжение, кивком отпустив ученого.

Джоквин вышел дрожа. У него появилась дикая мысль предупредить оказавшихся в опасности храмовых ученых, но он быстро отказался от этой мысли, как от безнадежной. Его послание не выпустят из дворца. В конце концов он прошел к себе, но долго не мог уснуть. Наутро ужасный приказ, которого он боялся всю ночь, был вывешен для всеобщего сведения. Джоквин смотрел на него. Приказ был прост и безоговорочен.

В соответствии с приказом все ученые храма Рахейнла должны быть повешены до темноты. Имущество храма конфискуется, само здание сравнивается с землей. Три акра храмовой территории превращаются в парк.

В приказе не говорилось, что парк отходит к городскому дворцу, но оказалось именно так. Приказ был подписан твердой рукой самого лорда-правителя. Прочитав его, Джоквин понял, что война храмовым ученым объявлена.

2

Ученый Олдин вообще не испытывал предчувствий, тем более их не было у него, когда он медленно шел к храму Рахейнла. Вокруг него расцветало утро. Взошло солнце. Мягкий ветерок веял на улице Пальм, на которой стоял его новый дом. Мысли ученого представляли собой обычный калейдоскоп счастливых воспоминаний и спокойной радости от того, что простой деревенский ученый за десять лет сумел стать человеком — главным ученым храма Рахейнла.

Было лишь единственное пятно в этих воспоминаниях, и именно оно стало истинной причиной его быстрого продвижения. Более одиннадцати лет назад он как-то сказал другому младшему, что поскольку атомные боги передали некоторые тайны механической силы людям, стоит подольститься к ним экспериментальными методами, чтобы выведать и другие тайны. В конце концов может и есть зерно истины в легенде о городах и планетах, сверкающих атомной энергией и светом. Олдин невольно вздрогнул при этом воспоминании. Только с течением времени понял он размеры своего богохульства. И когда на следующий день тот младший холодно сообщил ему, что проинформировал главного ученого, это казалось ему концом всех надежд.

Но к его удивлению оказалось началом нового этапа в его карьере. Через месяц его вызвали для разговора с приехавшим ученым Джоквином, который жил во дворце Линнов.

— Мы поощряем молодых людей, чьи мысли не идут по проторенным дорогам, — сказал Джоквин. — Мы знаем, что для молодежи характерны радикальные идеи, а по мере того как человек становится старше, он обретает равновесие между своей внутренней сущностью и потребностями мира. Другими словами, — закончил ученый, улыбаясь младшему, — имейте свои мысли, но держите их при себе.