Ольга Онойко - Ррит Тираи

— Нападайте. Тому, кто собьёт меня с ног, дам первый зажим.

Дальше всё было как обычно.

Мальчишки сперва оробели, потом начали нехорошо переглядываться. Их было четыре десятка против одного, пускай даже взрослого, пускай — наставника, блиставшего золотом в косах. Каждый мечтал о том, чтобы первым получить зажим. Каждый думал, что так  начнётся его путь к посту вождя, к ожерелью командующего армией. Н’йирра молча усмехался. Он хранил небоевую, спокойную позу и размышлял о том, что в юном возрасте инстинкты как раз дозволяют мальчикам охотиться стаей, и наука наставничества велит это поощрять. По природе своей люди — хищники-одиночки. Самое важное для них — научиться сотрудничеству…

Первым, конечно, бросился самый глупый, сильный и нахальный. Он и улетел в стену первым.

Спустя какое-то время Н’йирра стоял посреди зала один. Побитые ученики расползлись в стороны и пытались отдышаться. Тогда Н’йирра сказал:

— Теперь понятно, почему вас не пустят в бой?

Ответило ему молчание.

Глупые разговоры, конечно, продолжались, но до ушей Н’йирры больше не доходили.

Когда чри’аххар опустился на поверхность Ррит Тираи, женщины разбили лагерь и начали подготовку к своим экспериментам. А Н’йирра увёл мальчишек подальше. Как приказывал тысячелетний обычай, они оставили на борту чри’аххара всё, что напоминало о цивилизации, даже украшения и одежду. Два года предстояло им прожить жизнью диких зверей, жизнью великого героя Ш’райры, размышлявшего в ледяных горах пятьсот тысяч лет тому назад… Ни в какие горы Н’йирра, конечно, их не повёл. То было испытание для великого героя, а не для простых ребят. Он выбрал лес и саванну в тёплых субтропиках, на летней стороне планеты. Здесь год длился долго и добычи водилось в изобилии: достаточно, чтобы прокормить сорок крупных молодых хищников.

Два года спустя Н’йирра вывел их обратно к лагерю: повзрослевших, поумневших, выдержанных, расчётливых и спокойных. Теперь юнцы воистину радовали взгляд наставника. За время испытаний в стае сложились три пары «лезвий»; при виде их взаимной нежности и сам Н’йирра чувствовал тоску по своему возлюбленному. Да, он тоже жаждал вернуться на Кадару, вкусить благ цивилизации, расслабляющих, но тем пуще сладких. Он, конечно, скрывал это от учеников — до последнего дня. В последний день он уже мог говорить с ними как с равными. Н’йирре всегда было весело смотреть, как блестят глаза у вчерашних подопечных: новая манера обращения с ними необычайно им льстила.

В лагере их и ожидала мрачная новость.

Связь с Ррит Арекхье, перевалочным пунктом, пропала полгода назад и с тех пор не восстанавливалась.

Н’йирра промолчал. Ацарши тоже молчала. Сатарши тогда сказала вслух то, что и так было очевидно всем: если связь не работает, значит, Ррит Арекхье больше не существует. Арекхье была не населённая колония, а угрюмый каменный шар возле красной звезды. Искусственная биосфера под куполами силовых полей, консервированная пища, теснота и прочие неприятные вещи. Станцию там держали только потому, что энергетам кораблей требовалась дозарядка. Без остановки на Арекхье их чри’аххар не добрался бы до живых миров.

Тогда Н’йирра протяжно и глухо зарычал и погрузился в недолгие размышления.

Он подумал, что полгода — небольшой срок. Если с Арекхье что-то случилось, её просто не успели восстановить. Ррит Тираи богата жизнью, здесь тепло, много воды, животные пригодны в пищу. Тем, кого принёс сюда чри’аххар, нужно только подождать. Может, полгода, может, полтора. Ещё стоит попробовать связаться с другими точками. Станцию восстановят, на Арекхье или у какой-нибудь соседней звезды. Связь возобновится. Никаких сомнений.

И так он сказал.

Женщины разом кивнули. Судя по их виду и запаху, задержка только обрадовала их. Они не успели окончить здесь какие-то эксперименты.

— Значит, ждём, — только и ответила Ацарши, а затем все трое поторопились вернуться к работе.

Раздосадованный Н’йирра тоже не ощутил никакой подавленности. Он передёрнул ушами, выругался и вновь начал командовать молодёжью. Теперь им нужно было построить дома.

Прошло полгода. И ещё полгода, и ещё: много, много времени. В тех местах, где они опустились на Тираи, наступила зима. Потом — весна.

Связь так и не восстановилась.

Когда со дня прибытия на Ррит Тираи минуло десять лет по счёту Кадары, Ацарши собрала всех в тренировочном зале чри’аххара.

-  Здесь три женщины, — сказала она, — и сорок один мужчина. Можно не беспокоиться о генетическом разнообразии. Ймерхши-аххар говорит нам: заселите новый мир моими детьми. Мы будет приносить по выводку раз в четыре года по счёту Кадары.

— Зачем Ймерхши новые люди? — пробормотал кто-то. — Людей и так слишком много. На Кадаре нельзя даже на полюсах найти такое место, чтобы остаться наедине с горизонтом…

-  Ймерхши лучше ведомо, — ответила Ацарши.

Она поступала мудро, говорила мудро и выглядела, как богиня. Но, сказавши всё это, она немедленно передралась со своими лаборантками из-за Н'йирры. Как ни взгляни, а сейчас на планете был один-единственный настоящий мужчина, имевший право на почётные украшения и косы числом более двух, и то был воинский наставник Н'йирра. Помощницы Ацарши сами не вошли ещё в пору женской мощи, но не очень-то желали совокупляться с дикими и непрославленными юнцами. Ацарши думала как учёная-генетик, а Сатарши и Урши — как девушки, готовые к первому зачатию, и тут нельзя было избежать драки.

Так они дрались, что Сатарши пришлось зашивать распаханную вдоль и поперёк шкуру. Сама Ацарши её и зашивала. Тяжёлая рука была у неё в драке, лёгкая — над целительным ложем. Женщины почти помирились. Почти — потому что Ацарши в горячке оторвала Сатарши сосок на четвёртой груди, и восстановить грудь так и не получилось. С каждым выводком Сатарши жаловалась, что детям не хватает молока. Правда то была или неправда — неведомо, ни один её ребёнок не умер от голода и не вырос слабым, но Сатарши нравилось обвинять Ацарши, когда та ничего не могла ответить.

Иногда Н'йирра думал, что за минувшие годы Ацарши стала ему почти что «вторым лезвием».

Смешно, но правда.

Их маленькая колония росла быстро. Казалось, Н’йирра и ухом не успел дёрнуть, а уже пришла пора уводить в леса новых юнцов — сыновей прежних… Местность не могла прокормить столько хищников одновременно, и вот уже надо было заботиться о пищевых стадах, распределять их так, чтобы не превратить цветущие луга в пустыни; запасать мясо впрок. Уже должны были они подумать о том, как вести дела, когда закончится энергия чри’аххара и перестанут работать вычислительные машины. Подумать и об этом, и о другом, и о третьем — о всяких вещах, которых они не умели, скверно помнили и едва ли когда-то вообще учились им. Конечно, женщины вытянули из памяти корабля всё, что могло пригодиться. Но многое пришлось изобретать заново.